Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства - Кристен Перрин

– И какие же? – спрашивает Саксон, хотя, судя по его лицу, и так уже знает.

Я мчусь из маленькой комнаты в библиотеку, а оттуда на улицу. Детектив Крейн по-прежнему разговаривает с полицейскими в форме.

– Могу я оторвать вас на секунду? – спрашиваю я, запыхавшись. На его лице отражается удивление, но лишь на секунду. – Это важно, – добавляю я.

– Ладно.

Он бормочет что-то полицейскому, а потом идет следом за мной, пока мы не удаляемся подальше от чужих ушей. Скидываю с плеч рюкзак и расстегиваю молнию. Затем вытаскиваю блокнот с грибами на обложке, в котором спрятала записку с угрозой.

– Мне нужно снова посмотреть дневник, – говорю я.

Крейн даже не пытается скрыть раздражение и закатывает глаза.

– Энни, я даже еще не был в участке. Но дневник у меня, и теперь это улика. Я не могу вам его отдать.

– Я могу просто полистать его и кое-что проверить? Пока мы здесь стоим? – молю я, но детектив выглядит непоколебимым.

– Взамен я дам вам другую улику.

Он фыркает.

– О нет, так не пойдет. И вы прекрасно это знаете, Энни. Если вы нашли что-то, связанное со смертью Фрэнсис или Эмили Спарроу… Конечно, точно неизвестно, что тело принадлежит именно Эмили, но гипотетически…

Теперь уже я закатываю глаза.

– Я не заберу дневник. Мне просто надо посмотреть на страницу, которую я уже читала. А я отдам вам записку с угрозой, я все равно ее сфотографировала.

– Записку с угрозой?

Его поза меняется, а в голосе появляются стальные нотки.

Самым будничным тоном, на который сейчас способна, я объясняю, как нашла записку.

– Энни, разве я только что не предупредил вас, что в доме небезопасно? Обнаружив ее, вы должны были пойти прямо ко мне.

Крейн явно рассержен. Он кладет руки на бедра, откинув край пиджака, и вся его поза буквально кричит о возмущении и тревоге. Если б я не злилась на него из-за дневника, то даже растрогалась бы.

Я лепечу, что кто-то неуклюже пытается помочь мне выиграть гонку и раскрыть убийство тети Фрэнсис, но это успокаивает его лишь частично. Наконец я достаю из блокнота клочок бумаги.

– Вот, – я протягиваю записку Крейну. – Это вам. Но могу я хотя бы взглянуть на дневник? Пожалуйста!

Он оглядывается на полицейского в форме, но тот либо вошел в дом, либо завернул за него.

– Ладно, – медленно соглашается Крейн и достает из внутреннего кармана пиджака дневник. – Но смотрите прямо тут, пока я обдумываю происшествие с угрозами.

Когда он протягивает мне дневник, из моей груди вырывается вздох благодарности. Стараясь забыть о том, что Крейн стоит рядом и внимательно наблюдает за мной, я ищу нужную страницу.

Мысли переносятся к Саксону, который сразу вспомнил день рождения моей мамы, когда пытался открыть запертый ящик. Откуда он знает ее день рождения? Мама рассказывала, что родители держались подальше от Грейвсдаун-холла, да и Саксон жил вдали от него, пока учился в школе-пансионе. Однако вспоминая Саксона со страниц дневника тети Фрэнсис, мальчишку, который шпионил за всеми и умело использовал собранные сведения, я начинаю понимать, откуда он узнал.

Листаю страницы, проверяя даты, пока не дохожу почти до самого начала. Вот то, что я искала.

15 сентября 1966 года

Пришел Питер и спорит с мамой. Никто не выносит его жену Тэнси, но теперь, когда у них наконец появился желанный ребенок, пути назад нет…

Хотя, должна признать, Лора – самое милое на свете создание. Ей всего месяц, и она так забавно гулит, когда видит меня.

Фрэнсис не написала «когда у них родился ребенок», она написала «когда у них появился ребенок». И теперь, когда я читаю во второй раз, фраза «Жаль только, что похожа на мать» приобретает совершенно другой смысл.

– Мне надо вернуться в дом. У меня много дел, – бормочу я.

Наверное, на моем лице отражается калейдоскоп эмоций, потому что раздражение Крейна немедленно прорывается наружу.

– Вот что я вам скажу, – заявляет он своим фирменным ледяным тоном. – Давайте поедем в деревню и зайдем в «Мертвую ведьму». Я возьму с собой кое-какие документы, закажем поесть, а вы сможете дочитать дневник и сделать заметки, если пожелаете. Обещаю, пока вы будете читать, я тихо поработаю, мы друг другу не помешаем, а когда поедим, я заберу дневник в участок.

В ту же секунду я соглашаюсь. Это лучшее, на что я могла рассчитывать, не говоря уже о том, что страшно проголодалась.

Крейн быстро переговаривается с кем-то по телефону и даже не забирает у меня дневник, пока мы пересекаем лужайку. Наконец, когда машина уже трогается с гравийной дорожки, мне кое-что приходит в голову.

– А вы не пытаетесь просто увезти меня на время из дома?

Детектив вздыхает:

– Сержант Брейди собирается допросить всех в доме относительно записки с угрозами, которую вы нашли под подушкой. Так что да, в какой-то степени это так. Но скажу честно, только пусть это останется между нами, – говорит он, на мгновение повернувшись ко мне, а потом опять смотрит на дорогу, – мне просто хочется посмотреть, что будет, когда в вашем распоряжении окажутся все ключи.

Я улыбаюсь. Кажется, он почти признался, что мы в одной команде.

Глава 24

Записи из Касл-Нолла, 30 сентября 1966 года

Было уже далеко за полночь, когда в окно моей спальни постучала Эмили. Дождь прекратился, но было холодно, и она стояла, как сиротка, в огромном свитере не по размеру.

– Можно войти?

Я стиснула зубы и смерила ее презрительным взглядом.

– Ну перестань, Фрэнни, мне правда надо с тобой поговорить. Ты же не хочешь, чтобы я устроила сцену и перебудила весь дом?

А она могла. Я знала, что она на это способна. Поэтому я открыла окно, и Эмили влезла в комнату.

– Чего тебе надо? – спросила я.

Во мне бушевал гнев, и я надеялась, Эмили читает эмоции по моему лицу. Чтобы достать до моего подоконника, она забралась на дерево перед окном, и в порыве злости мне захотелось ее столкнуть. Порыв был мимолетный, но меня потрясло, что такое вообще пришло мне в голову. Я заставила себя успокоиться и проглотить бурлящий в душе ураган эмоций.

– Я ужасная, – быстро сказала она. – Я это понимаю, Фрэнни. Все, что я наговорила тогда в доме… Это было мерзко, и все неправда. Форд и знать меня не хочет. Думаю, он видит меня насквозь. И прежде чем ты разозлишься на него, знай все, на что я намекала, – ложь. Ну то есть насчет