Вся твоя ложь - Гарриет Тайс
Я помню, что в тот день, когда я покидала этот дом, как мне тогда думалось, навсегда, я очень хотела забрать своего мишку с собой. Но в моей набитой сумке уже не было места. Я протягиваю к нему руку, но тут же брезгливо отдергиваю ее, не желая ни к чему тут прикасаться. Воздух в этой не проветриваемой годами комнате затхлый и густой. Но еще тяжелее то чувство злобы, которое здесь витает и отчетливо ощущается во мраке. По коже бегут мурашки. Я знаю, что позади меня стоит призрак моей матери, тяжело дыша мне в шею.
– Думала, что ты сможешь сбежать от меня, да? – отдает у меня в ушах ее шипящий голос. – Никаких шансов.
Груда поломанных предметов и уничтоженных вещей – это все, что осталось от моего детства. Я обвожу взглядом это поле битвы, эту насмешку над моим прошлым. Вот письменный стол, за которым я делала уроки, вот кровать, на которой я спала, вот окно, в которое я часами смотрела. И я отчетливо осознаю, что светлый образ моего детства все еще здесь, в этой комнате, несмотря на все усилия Лидии, желавшей навсегда стереть меня из своей жизни.
И я принимаю решение здесь и сейчас: я расчищу руины своего детства, сгребу весь мусор в мешки и выброшу вон. Я верну себе место в своей собственной жизни и начну все сначала. Мое сознание проясняется, и я продолжаю трезво изучать обстановку, оценивая нанесенный ущерб. Вот мой детский кукольный домик стоит в дальнем углу комнаты, кажется, совсем нетронутый этим ураганом ненависти. Немного тепла возвращается в мое сердце, появляется надежда, что, возможно, осталось хоть что-то, что еще можно спасти.
Я подхожу к домику, прокладывая себе путь по обломкам на полу, и опускаюсь перед ним на колени. Когда я была маленькой, я все время играла с ним, расставляя внутри миниатюрную мебель и передвигая крошечные фигурки. В этом домике жили мать, отец, двое детей и кошка – настоящая семья моих детских грез. Я протягиваю руку, чтобы отодвинуть переднюю панель кукольного домика и заглянуть внутрь. Но в тот момент, когда я прикасаюсь к нему, домик разваливается на части. Я вижу, что каждый крошечный предмет мебели там внутри разломан, а изуродованные фигурки его обитателей валяются без голов.
Злобный призрак Лидии снова вернулся, его дыхание стало еще более явственным и тяжелым. И уже невозможно выдержать эту ледяную ауру ненависти, внезапно сгустившуюся вокруг. Я выбегаю из комнаты.
Робин лежит на своей кровати и читает книгу. Или, по крайней мере, усердно притворяется, что читает, пряча за книгой свое лицо, когда я захожу к ней в комнату.
– Это просто ужасно, – тихо говорит она. – Почему там все такое разбитое?
– Я точно не знаю. Должно быть, твоя бабушка сильно рассердилась на меня.
Я уже немного пришла в себя, хотя по коже все еще пробегает холодок. Я беру Робин за руку, тепло ее тела успокаивает меня.
– Но почему? Почему она на тебя рассердилась?
– Она всегда чувствовала себя достаточно несчастливым человеком, – говорю я, тщательно подбирая слова. – Видишь ли, когда-то она хотела стать адвокатом, но потом вышла замуж и родила меня. Ей пришлось отказаться от своей карьеры. Я думаю, что она так и не простила меня за это. Вот так повернулась ее жизнь. Поэтому она всегда мечтала, чтобы я стала адвокатом. Она надеялась, что я пройду весь этот путь до конца и стану королевским юрисконсультом, а затем и судьей. Она хотела, чтобы я осуществила то, что в свое время не смогла сделать она сама. Но я встретила твоего отца, и мы решили пожениться. А потом у нас появилась ты, и мы переехали в США, так что моей адвокатской карьере пришел конец.
– И что же она сделала?
Я делаю глубокий вдох. Я не могу рассказать ей всей правды о том, что ее бабушка была так рассержена самой возможностью появления Робин на свет, что порвала со мной всяческие отношения, когда я сказала ей, что беременна. Поэтому я смягчаю факты:
– Ну, когда я сказала, что собираюсь выйти замуж за твоего отца, она поставила меня перед выбором. Она сказала, что если я выйду за него замуж, то никогда больше не смогу с ней общаться.
– Ого, ничего себе.
– Да, точно… Поэтому я думаю, что через какое-то время после того, как мы уехали, она пошла в мою комнату и все там разрушила.
Робин выглядит очень расстроенной, ее щеки горят.
– По-моему, это ужасно, – практически выкрикивает она. – Я думаю, это подло и гадко.
– Да, наверное, так и есть. Просто иногда, когда люди несчастны, они могут делать очень гадкие вещи. Часто они даже не хотят этого сознательно, но их переполняют эмоции, и они перестают себя контролировать.
– Это не важно, – категорично заявляет Робин. – Я все равно считаю, что это все ужасно.
– Да, ты права. Так и есть, – отвечаю я. – Знаешь, это не в первый раз, когда она мне что-то разбивает. Помню, у меня была такая чудесная русская кукла, называется «матрешка». Мой отец специально купил ее для меня во время своей поездки
