Джеймс Суэйн - Фартовые деньги
Он и не представлял, что убийство может быть таким приятным.
40
«Биг-Мак» и большая порция картошки
Бруно, немецкая овчарка Дэвиса, прослужил в «К-9» десять лет. Потом его отправили в отставку. Поскольку полиция – организация, лишенная сантиментов, его должны были определить в приют и усыпить. Такова судьба многих псов из «К-9».
Дэвис как раз и был тем, кому поручили отвезти Бруно на смерть. По дороге он завез пса домой и оставил в гараже. А в приюте объяснил дежурному, что Бруно сбежал, когда Дэвис вывел его облегчиться.
– С этими собаками из «К-9» всегда такая история, – кивнул дежурный.
И Дэвису стало легче от осознания того, что он не первый полицейский, нарушивший правила, чтобы спасти животину, которая была преданнее и вернее многих его напарников. Дома Бруно встретил его с такой радостью, словно уже не чаял дожить до завтра и все понимал.
Вот почему у Дэвиса внутри все оборвалось, когда он увидел своего пса застреленным и с куском штанины в зубах. Такого, как Бруно, у него больше не будет. Вот так.
Генеральный прокурор штата позвонил в начале двенадцатого. Повесив трубку, Дэвис взял «ЗИГ-Зауэр», поцеловал свою подружку, сел в машину и поехал домой. От дома его отделяли несколько кварталов. Он затормозил рядом с «Шеви» Коулмана и Маркони и заглушил мотор.
Коулман и Маркони дожидались Дэвиса под фонарем у его дома с восьми вечера. Дэвис поморгал фарами, потом вышел, держа «ЗИГ-Зауэр» у ноги.
Коулман и Маркони вылезли из «Шеви». Они тоже достали оружие, направив стволы в землю.
– Здорово, – поздоровался Маркони как ни в чем не бывало.
– Здорово, – ответил Дэвис.
Как-то они вместе пили пиво, Маркони поведал Дэвису, как в школе ему доставалось, как над ним насмехались. Дэвису тогда стало жаль его, и он заплатил за выпивку.
– Кто из вас застрелил моего пса? – спросил Дэвис.
Оба инспектора уставились на него.
– Чего? – спросил Маркони.
– Что слышал.
Коулман дернулся. Дэвис выстрелил в него и в Маркони раньше, чем они успели увернуться. Он годами оттачивал это мастерство, но не ожидал, что придется его применить. Или даже захочется применить.
Оба инспектора упали на землю, истекая кровью. Во всем квартале зажглись окна. Дэвис подошел к ним и забрал оружие, потом приподнял штанины у обоих. Левая лодыжка Маркони была перебинтована. Сквозь бинт проступала кровь.
– Ясно, – сказал Дэвис.
Валентайн проснулся, когда самолет пошел на посадку, оттого что в ушах начало стрелять. Арчи сидел напротив и разговаривал по телефону. Ну почему только во сне делаешь то, что хочется?
Они приземлились в аэропорту «Бейдер-Филд». Укрытые снегом окрестности напомнили, что зима еще не кончилась. Самолет вырулил к концу полосы, где ожидали три полицейские машины без значков.
Арчи вышел из самолета, инспектор тут же предложил ему пальто. Дэвис в голубых джинсах и рубахе с эмблемой Университета Северной Каролины подошел и предъявил документы.
– Двадцать минут назад мы вошли в «Бомбей» и начали арестовывать ваших подчиненных. Телевизионщики не заставили себя долго ждать. Я подумал, вы захотите пообщаться с ними первым.
– Что, не могли дома их арестовать? – Арчи топнул ногой по замерзшей земле. – Обязательно было устраивать тут гребаный цирк для всех желающих?
– Извините, мистер Таннер, но я не специалист по связям с общественностью.
– А вы не наглейте, – рявкнул Арчи. – И вообще, где, мать вашу, окружной прокурор? Губернатор прислал своих людей? Где все?
Валентайн посмотрел на тех, кого отрядили встречать Арчи. Полицейские, все до одного. Губератор и генеральный прокурор никого не прислали, потому что общаться с Таннером столь же разумно, сколь пожимать руку прокаженному. И это все здесь понимали, кроме самого Арчи.
– Я сделал губернатора этого задрипанного штата! – бесновался он в возмущении. – Кто-нибудь из вас это знает? Я проплатил его последнюю предвыборную кампанию и посадил его в это кресло. Неблагодарный урод.
Полицейские не знали, куда деть глаза. Тирада Арчи не тронула одного только Дэвиса, который не ежился под немилосердным ветром.
– Все мы знаем, – не растерялся он.
– Вы что, пытаетесь меня отшить, инспектор?
– Просто сообщаю вам, как обстоит дело, – ответил Дэвис и указал на три машины у полосы. – Поехали.
В городе стоял такой переполох, что можно было подумать, будто пожаловал сам президент. Сотни полицейских барьеров окружали «Бомбей», затрудняя дорожное движение. За линией блокады лучшие полицейские Атлантик-Сити проводили самое крупное задержание в истории. Сотни арестованных в наручниках стояли в очереди, ожидая, когда их сопроводят в тюрьму.
Местная пресса разбила лагерь по соседству, телерепортеры в лучах искусственного освещения без устали вели свои репортажи. Завидев вышедшего из машины Арчи, они бросились к нему, как акулы, но их отогнали Дэвис и другие инспекторы. Арчи скрылся в «Бомбее», Валентайн не отставал от него ни на шаг.
Казино превратилось в руины. Повсюду валялись разбитые игорные столы и стулья. Автоматы были сломаны, рулетки расколоты пополам, ножками от столов для игры в кости разбили дорогие декоративные украшения залов. Вместо того чтобы уйти тихо, подчиненные Арчи разнесли заведение по кирпичику.
Группа дилеров и питбоссов забаррикадировалась в комнате «жесткого счета». Полицейские пытались уговорить их выйти, но, поняв, что не получится, принесли таран, чтобы вышибить дверь. Валентайн наблюдал, как они стараются. Неужели он не заметил чего-то в этом помещении, когда сидел за компьютером Портера? Он попытался восстановить картинку в голове.
Тут дверь поддалась.
– Всех в расход! – заорал Арчи.
Полицейские были недалеки от того, чтобы выполнить его приказ. Размахивая дубинками, они избили дилеров и питбоссов до беспамятства.
Когда борьба закончилась, Валентайн вошел в комнату. Весы и счетная машинка для монет оказались разбиты. Монеты из ведерок свалены на полу. Он присел и сгреб немного в пригоршню. Там были и фартовые деньги, и настоящие.
А потом Валентайн заметил плакат на стене. «Весы только для фартовых денег». «Как просто», – подумал он.
Кто-то рядом позвал его по имени.
В дверях стоял мрачный Дэвис. Валентайн пошел за ним из комнаты. В зале полицейские уже надели наручники на дилеров и питбоссов и теперь строем выводили их на улицу. Арчи шагал следом, пиная и кляня их.
На улице пошел снег. Снежинки кружились над «Сандербердом» Дэвиса, образуя маленькие вихри. Инспектор рванул с места с бешено мечущимися по ветровому стеклу дворниками.
Валентайн решил, что он едет в участок. Дэвис заставит его сесть перед диктофоном и объяснить, что случилось, чтобы прокурор точно знал, какие именно преступления были совершены. Обычная процедура, он сам такое проделывал много раз.
Но они проехали мимо входа в участок. Когда через пять миль Дэвис включил поворотник, Валентайн не знал, что и думать.
«Сандерберд» скользил по обледеневшей дороге. Сквозь пелену снега Валентайн разглядел знакомые желтые арки буквы «М». Это был тот самый «Макдоналдс», где Дойл нашел свой конец. На другой стороне стояли две патрульные машины. Их фары служили фонарями в такую бурю.
– Менеджер вызвал их двадцать минут назад, – пояснил Дэвис. – Просил без шума, учитывая, что на прошлой неделе тут убили Дойла.
Дэвис заехал на стоянку и помахал одному из полицейских. Тот подошел, сдувая пар с кофе. У него было лицо пятнадцатилетнего подростка. Опустив стекло, Дэвис произнес:
– Только не говорите, что вы что-то тронули.
– Нет, сэр, – заверил его полицейский. – Оставили все, как было.
Дэвис сдал назад и припарковался. Потом вытащил фонарик из бардачка и повел Валентайна через стоянку туда, где стоял «Мини-Мерседес» Фрэнка Портера.
Фонарик осветил Портера, сидевшего за рулем. У него на коленях стоял картонный поднос с «Биг-Маком», большой порцией картошки и густым молочным коктейлем. Фрэнк все еще сжимал в руке пистолет, которого отведал на десерт. Пуля вышла через затылок, забрызгав заднее стекло. «Биг-Мак» остался недоеденным. И Валентайн задумался над тем, что же заставило Портера утратить аппетит и свести счеты с жизнью. Какое внезапное прозрение вынудило его очнуться и осознать, что он натворил?
Он отошел к кустам. Его вырвало.
– Господи! – воскликнул Дэвис.
– Что? – выдохнул Валентайн.
– Он шевельнулся.
Валентайн отнял у него фонарик, открыл дверцу со стороны водителя и направил свет в лицо покойнику. Портер лежал на руле и как будто ухмылялся. Валентайн закрыл ему глаза кончиками пальцев. Фонарик осветил листок, торчавший из кармана Портера.
– Возьмите, – сказал Дэвис.
