Смертельный юмор - Марина Серова
Интересно, а Ираклий уже вышел из зала? Кстати, вот об этом и надо спросить у Василевса.
Я толкнула дверь и оказалась как раз в том месте, которое и искала, – передо мной была площадка, откуда и начиналась запасная лестница.
– Василевс, – негромко позвала я.
Пасечник обернулся с каким-то испугом, потом шумно выдохнул и поменял выражение лица, пытаясь сделать его более приветливым.
Да что ж с ним такое сегодня происходит?
– Все, покедова. Мы еще с тобой поговорим. – С этими словами он резко сунул телефон в карман брюк и полностью развернулся ко мне.
– Жень, тут явно не дамская комната, не замечаешь? Неужели ты решила нагадить на лестнице в лучших традициях не особо обремененных умом и воспитанием граждан?
– Да нет, не собираюсь. Просто я как раз это самое место и искала.
– Зачем тебе запасная лестница?
Я, недолго думая, рассказала Василевсу о наших ближайших планах. Все-таки он лучший друг, всегда выручал Ираклия, относился с пониманием. Вот как раз и здесь может тоже поможет.
– Короче, буквально через несколько минут у Ираклия начнется стендап-батл, ты же знаешь, что для него это жизненно важно. Мне тут одна птичка на хвосте принесла, что через запасную лестницу можно попасть к черному ходу театра. Нам как раз получится удобно и быстро пробраться в концертный зал.
– Хм, – шумно вздохнул мой собеседник.
Мне казалось, я сейчас услышу шорох, с каким напрягаются его извилины.
– В принципе, я могу помочь. Давай, наверное, я вас туда и провожу.
– Давай. Только сейчас нужно найти Ираклия. Он еще в зале?
– Да, кажется, был там. Сейчас я приведу его сюда. – Пасечник шагнул к двери, я за ним.
Он, заметив мое движение, сказал:
– А ты жди здесь. Что нам ходить друг за другом, как Шерочка с Машерочкой.
Василевс вышел, а я спустя пару минут услышала, как щелкнул дверной замок.
Что это было? Я принялась дергать ручку двери, но поняла, что это бесполезно. Может, охранник или уборщица, проходившие мимо, заметили то, что эта дверь открыта, и решили повернуть ключ в замке? А как Ираклий с Василевсом попадут сюда?
Я принялась лихорадочно соображать, продумывая выход из сложившейся ситуации. Кажется, я попала в непредвиденную ловушку, которую и предугадать была не в силах. Ну кто берет в расчет слишком ответственный обслуживающий персонал?
Так, кажется, я придумала. Мне нужно спуститься на первый этаж и дожидаться их там.
Постояв минуту в нерешительности, я побежала, перепрыгивая через ступеньки, словно школьница на перемене. Скоро слегка задыхаясь, несмотря на все мои тренировки, я оказалась на первом этаже.
Взялась за ручку двери и дернула ее на себя. Дверь не подавалась.
– Да что такое! – вслух возмутилась я. – И тут закрыто!
Я огляделась по сторонам и увидела узкое окно, которое было расположено высоковато от пола. Придется подтянуться, чтоб вскарабкаться на подоконник. Что ж, мне не привыкать – лазить через такие места приходилось довольно часто.
Я распахнула раму и прикинула расстояние до земли, посветила фонариком на телефоне для пущей безопасности – оказалось, что прыгать было достаточно высоко, если неправильно сгруппируюсь, то перелом мне обеспечен. Что же делать?
Вдруг в темноте двора показались две фигуры, кажется, это был Ираклий и Василевс. Пока я примерялась к прыжку, они остановились и стали слышны голоса, которые звонким эхом разносились в колодце двора.
Я прислушалась.
– Василевс, Вася, ты чего? – недоуменный голос Ираклия меня удивил сейчас.
– Да ничего! Как ты меня бесишь! – Пасечник громко и внятно проговаривал каждую фразу, словно бил наотмашь: – Отовсюду выпутываешься! И в воде не тонешь, и в огне не горишь! Прибить тебя мало!
– За что? Почему? – продолжал недоумевать Ираклий.
– Ты еще спрашиваешь за что? Тогда ответь на мой вопрос. Почему все самые жирные сливки всегда достаются тебе? И даже сейчас, когда тебя уже выгнали из дома, почти прокляли, ты опять на коне, а мне приходится все делать и достигать самому.
– Да что делать-то?
– Да все! – выкрикнул Пасечник. – У тебя сейчас есть любимое дело, любящие родители, Женя теперь эта появилась.
– Женя не моя девушка!
– Да плевать! Почему тебе все, а мне ничего? Почему, ответь?
Мне показалось, что у Пасечника начинается элементарная истерика. Ну надо же! Я думала за все время нашего недолгого знакомства, что он умеет сдерживаться и практически не подвластен никаким сильным эмоциям – все хиханьки да хаханьки.
– Василевс, я тебя не понимаю, да что с тобой такое?
– С самого детства мне дома только и галдели – равняйся на Ираклия, равняйся на Ираклия, – Пасечник явно кого-то сейчас передразнивал. – Даже назвали меня таким дурацким именем лишь потому, что твои родители выбрали для тебя этакое королевское! Тьфу! Ненавижу! И это дурацкое имя, и тебя, и родителей!
Дело принимало странный оборот. С чего это Пасечник так сегодня разошелся? Так, надо срочно выбираться, а то того и гляди они подерутся.
Я села, свесив ноги из окна, и стала думать, как же мне и спрыгнуть, и ничего себе в этот момент не переломать. Пока на ум мне ничего не приходило.
А Пасечник в это время разошелся так, что чуть ли не кричал.
– Мне нравятся твои родители, их целеустремленность, их связи, возможности. У тебя такая возможность карьерного роста, а ты занялся какой-то хренью.
– Василевс! Я счастлив, я люблю то, что я сейчас делаю.
– Вот это и бесит больше всего! И сейчас я готов тебя уничтожить, я практически выжил тебя из семьи, я стал вторым сыном для твоего отца, я заменил тебя, я лучше тебя! И когда твой отец тебя прогнал, я тебя приютил, помогал и одновременно наслаждался твоим бессилием в бытовых вопросах. Ты был так смешон, как беспомощный котенок. Я упивался своим могуществом – одной рукой я давал тебе возможность жить отдельно, а другой…
– Так это ты?
– Да, это я. Я попросил свою тетушку сначала приютить тебя, а потом выгнать, чтоб ты, как побитая собака, сдался и приполз домой, а там тебя совсем не ждали и не желали видеть.
– Так почему ты позвал меня к себе? – Ираклий, а вместе с ним и я запоздало удивились. – Подожди, а зачем? Зачем ты это сделал?
– Чтоб ты на виду был. Так забавно наблюдать за тобой, чувствовать свою власть над тобой, контролировать каждый твой шаг. И вот, когда все было готово, ты снова вывернулся. Эта Женя, черт бы ее побрал!
– А что Женя?
– Лезет не в
