Смертельный юмор - Марина Серова
Все столики были заняты нарядными гостями, но одетыми не столь вычурно и помпезно, как те, кто присутствовал на памятном юбилее у Кривца. То ли серебряная свадьба – это более классическое мероприятие, то ли гости на этом празднике не столь подвержены стремлению показать все самое лучшее, что у них есть в гардеробе. Но, присмотревшись внимательнее, я поняла, что здесь задумка куда более масштабная – все присутствующие были в одежде серебристых оттенков. В последнее время в Тарасове стали модными цветные вечеринки и торжества, когда все гости одеваются либо в едином стиле, либо в одной цветовой гамме.
В тот момент, когда мы вошли в зал и оглядывались в поисках подходящего или предназначенного нам места, на возвышение, призванное изображать сцену в этом зале, поднялся Пасечник. Он что-то шепнул на ухо ведущему, стоящему на ступенях, что вели к сцене, взял у него микрофон и обратился к виновникам торжества – родителям Ираклия – супругам Вениаминовым.
– Уважаемые юбиляры, я поздравляю вас с этой важной датой. Не каждой семье в наше время доводится такое счастье – встретить свою серебряную свадьбу. Я понимаю, что, наверное, не стоило бы начинать этот вечер с такого известия, но мое сердце просто разрывается на части от вашего неведения, ваш сын…
И в этот момент Ираклий громко чихнул в полной тишине.
Василевс резко повернул голову и посмотрел в нашу сторону, его глаза расширились, стали огромными, и он на мгновение замялся.
– Что это с ним такое? – шепотом спросил меня Ираклий.
– Сама не понимаю, – ответила я ему, наклонившись аккуратно к уху. – Может, переволновался? Или подготовил какой-то сюрприз?
– Василевс, так что такое? О чем мы не знаем? – уже с легкой долей тревоги спросил старший Вениаминов.
Друг их сына, собрав воедино свою харизму, артистизм и прочие способности, на одном дыхании вдруг выпалил:
– Можете считать, что у вас есть еще один сын. Я был бы счастлив иметь таких родителей, как вы. И если вдруг что-то случится с вашим сыном, то помните, что в любой момент вы можете положиться на меня. Да, у меня свои прекрасные отец и мать, но рядом с вами я безмерно счастлив и несказанно рад. Мой вам подарок – впереди.
Некоторые гости переглянулись, так ничего не поняв из этой речи, слабенько зааплодировали, недоуменно обменялась между собой взглядами важная пара, сидевшая за соседним столиком рядом с виновниками торжества, видимо, как раз они и были родителями Василевса. Еще бы, такое сынок отчубучил! При живых родителях признаваться в желании быть сыном другой пары.
– Да уж, чудные дела творятся в Датском королевстве! – шепнул Ираклий.
– Что? – переспросила я.
– Да так, любимая фраза отца, когда что-то идет очень интересно, но совсем непонятно. Так, надо спросить у официанта, где наши с тобой места. Хотя, я предполагаю, что, может, недалеко от родителей.
Но не успели мы подозвать официанта, как на всей скорости чуть ли не подбежал к нам Василевс, видно было, насколько он торопился. На лице отображается вся гамма эмоций.
«Да что с ним?» – в очередной раз задала сама себе я мысленно вопрос. В таком состоянии я его еще ни разу не видела. Обычно он веселый, шутит, фотографируется, а сейчас просто места себе не находил. С чего бы это?
– Вы? Живые? Целые и невредимые? – он засыпал нас неуместными вопросами.
Я ничего не понимала в происходящем, поэтому, вместо ответа задала встречный вопрос:
– Конечно, живые, а что с нами сделается?
– Да я не в том смысле. – Василевс словно пришел в себя или надел маску своего парня, души компании. – Да вы в последнее время просто не звоните, не пишите, а мне тут еще и дурной сон приснился.
– Ты сам-то, гусь, хорош. Забросил нас совсем, – отшутился Ираклий.
– Я, в отличие от тебя, готовился к этому дню. – Василевс обвел рукой пространство зала. – Договаривался с декораторами, оформителями, искал ведущего, лично, заметь, лично пробовал каждое блюдо, которое будут сегодня подавать. Твой отец сказал, что без меня как без рук!
– Это точно, я бы даже из большой сыновней любви и уважения не смог бы всего этого сделать. Не люблю слишком большую ответственность и ожидания, которые на меня возлагают.
Василевс слегка скривился, хмыкнул:
– Это точно, – потом потер руки и тоном заправского тамады шепнул нам: – Так, давайте садиться и чуть тише разговаривать, а то мы перетягиваем все внимание от ведущего на себя. А его, кстати, тоже я нашел – лучший актер Тарасовского государственного театра между прочим. – И он, как обычно, со своим важным видом поднял указательный палец вверх и уселся за столик, стоящий у колонны, словно в небольшой нише.
– Ничего не поняла, ну да ладно, – шепнула я Ираклию.
– Я тоже. Странный он сегодня какой-то. Может, и впрямь переволновался. Подготовка торжества – дело, конечно, нехитрое, но уж очень утомительное. Я вижу, папенька с маменькой и счастливы спихнуть на него такое. Если получится все отлично – снимут все сливки и будут купаться в лучах славы, мол, какой чудесный вышел вечер, какие Вениаминовы дружные, интересные, талантливые организаторы.
– А если что-то пойдет не так?
– Так можно все свалить на Василевса, мол, такое ответственное дело поручили пареньку. Ну да, немного облажался, ну с кем не бывает, и качать головой, мол, в следующий раз учтем все нюансы, а сейчас стоит пожалеть мальчика.
Я наклонилась к самому уху Ираклия:
– А почему ты так думаешь?
– Да потому, что я сам сто раз был в этой шкуре, пока не понял, что все ответственные поручения, – Ираклий приподнял руки и двумя пальцами изобразил кавычки, – связанные с общественной деятельностью, следует избегать.
– Чего вы там шепчетесь, как голубки? – Василевс как-то заметно нервничал. – Все, спелись, что ли?
– В смысле?
– Без смысла! – как-то немного резковато и грубовато прокомментировал он.
– Будь добр, объясни, – попросила я.
– Да, ладно, что вы так напрягаетесь, – Василевс пытался шутить, но это у него выходило достаточно криво и нелепо.
Происходило что-то странное. Но что именно, я понять не могла.
– Блин, мы забыли предупредить ведущего, что я хочу поздравить родителей в самом начале, – вдруг всполошился Ираклий.
– Уно момент, сейчас все решим. – Василевс поднялся и сказал: – Дамы и господа, прошу прощения, что беру на себя роль ведущего, но тут с поздравлениями очень рвется сын наших дорогих и любимых серебряных юбиляров – Ираклий.
Ираклий, слегка обескураженный такой скоростью событий, начал
