Смертельный юмор - Марина Серова
Кажется, все налаживается. Юбилей, стендап – и моя миссия выполнена.
Глава 18
Я ехала по широкому проспекту. День был солнечным и все, что произошло день назад, казалось лишь отголоском дурного сна. Словно не было никакого пожара, подземного хода, погони по сумрачному лесу, спасительной аварии. Ощущение, что это я пересмотрела фильмов-боевиков и уснула с включенным телевизором, а вся информация спуталась.
Я ехала, радуясь непонятно чему. В машине играла французская музыка – самая подходящая для таких апрельских дней, на мой взгляд. Кое-где в непросохших лужах стояли голуби, то ли пили, то ли купались. Кто их разберет этих птиц?!
По тротуарам то там, то тут встречались мальчишки на скейтах и роликах, детвора помладше гоняла на самокатах и трехколесных велосипедах. Один за одним сновали через дорогу доставщики еды с огромными коробами за плечами – вылитые гигантские улитки, яркие, цветные – розовые, желтые, зеленые, красные – под стать самой весне.
Еще немного, и появится нужный мне поворот, главное, его не пропустить. В антикварном магазине, который мне всегда хотелось назвать лавкой, я была достаточно давно. Но до сих пор помню, какие противоречивые чувства меня накрывали: с одной стороны, было интересно и любопытно прикоснуться к старине, а с другой – жутко. На ум сразу приходили цветаевские строчки:
Уж сколько их упало
В эту бездну, разверстую вдали.
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли…
Я смотрела на старинные украшения, лежащие в витрине: кольца, печатки, перстни, кулоны, браслеты, и думала, что пройдет время, и мои вещицы запросто могут оказаться вот в таком месте. Меня не будет, а они будут. Бррр…
Так, что-то я не о том думаю. Хотя при моей профессии не думать о смерти, которая может наступить в любой момент, совершенно невозможно.
Показалось знакомое здание оливкового цвета, так, здесь мне нужно перестроиться в крайний ряд, свернуть направо и въехать под арку во дворы. Если повезет, то проехать их насквозь, а если нет, то идти пешком – антикварный магазин с таинственным названием «Сергиус» находился на цокольном этаже старинного купеческого дома. Если не знать, то сразу и не найдешь. Обнаружит его лишь внимательный гуляющий человек, который от нечего делать разглядывает все вывески, попадающиеся ему на пути. Или уличный художник, который ищет колоритный пейзаж или еще не примелькавшиеся простые лица и пишет их с натуры. Или такой человек, вроде меня, которому по роду службы приходится бывать в довольно странных и таинственных на первый взгляд местах.
Повезло, первый двор и его дорожки были пусты. Мне удалось доехать почти до самого входа в «Сергиус».
Я нажала на пимпочку звонка, возле которой была интересная надпись: «Та самая кнопка», где-то в глубине раздалась мелодичная трель, и спустя пару минут дверь открылась.
Я увидела в том проеме, который простирался перед моим взором, стеклянные витрины с подсветкой, деревянные тяжелые полки, на которых стояли разнообразные статуэтки – стекло, керамика, фарфор, бронза, серебро. На кусочке стены, который был доступен моему взгляду, висели древние маски – то ли египетские, то ли африканские. И складывалось ощущение, что из стены прорываются странные морды, которые то ли превратились в дерево, то ли, наоборот, из него прорастали, постепенно оживая.
Я дернула головой и прикрыла глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Вот так со мной всегда, стоит чуть задуматься, как воображение уносит в неведомые дали.
Передо мной в неизменной белоснежной рубашке с твердым воротничком и в тройке приятного серого цвета стоял Сергей Иванович – благообразный старичок, всегда аккуратно подстриженный, гладко выбрит, учтив, не болтлив.
– Добрый день, Сергей Иванович, – кивнула я.
Честное слово, если бы я была в платье, то непременно сделала бы книксен, так на меня влиял хозяин антикварного магазинчика.
– Добрый день, Евгения. Прошу. – Он широким жестом распахнул дверь и дал мне понять, что пора проходить.
– Я хотела бы…
Но Сергей Иванович не дал мне договорить, приложив указательный палец к губам:
– Евгения, ваша милая тетушка мне все любезнейше рассказала. И, мне кажется, у меня для вас есть очень подходящий товар.
С этими словами он достал откуда-то из-под прилавка серебряный прямоугольный поднос, но не с острыми углами, а закругленными, на которых при ближайшем рассмотрении можно было заметить то ли вензель, то ли такой затейливый узор.
– Евгения, а какой чай вы предпочитаете?
– Лично я больше люблю кофе. А чай… Обычно Мила заваривает что-то из трав, а вообще, в шкафу стоит коробочка достаточно хорошего чая в пакетиках. Раз – заварил и не надо ждать, не надо возиться, – ответила я простодушно.
– О темпора! О морес! – Старичок вздохнул, закатил глаза, но замечания мне никакого не сделал, хоть я к этому была уже готова. Зато он достал пузатый чайник, поднял крышечку, заглянул внутрь, закрыл и аккуратно поставил на поднос, достал сахарницу.
Я любовалась движениями сухощавых рук, чем-то похожих на сморщенные куриные лапки, но была в этих руках, в их плавности какая-то особая прелесть, они завораживали. Я вглядывалась в узоры и, казалось, переносилась в прошлую эпоху. Этому способствовал и монотонный, почти убаюкивающий рассказ Сергея Ивановича о чайной церемонии на Руси и в других странах.
– Чаепитие сегодня совсем бесцеремонный ритуал – все на ходу, все на бегу. А ведь на протяжении многих столетий чаепитие, да и сам чай, были связаны с величайшей роскошью. Которую, заметьте, не каждый мог себе позволить.
Сергей Иванович посмотрел на меня и продолжил медленно и вдумчиво расставлять по подносу новые предметы – два чайных блюдца, две чайные чашки, крохотные ложечки, небольшие щипчики, которые, подумала я, предназначались для колки сахара. О таком я только в книгах читала да в старинных фильмах видела.
– Вполне естественно, что к такому удивительному напитку должны были прилагаться и соответствующие приборы. Практически все чайные сервизы и даже тот, который вы видите сейчас перед собой, использовались для демонстрации статуса, положения в обществе и богатства их владельцев.
В этот момент я поняла, что точно попала по адресу. Теперь главное, не забыть эту информацию, она как раз пригодится Ираклию для поздравительной речи, раз его отец так любит статусность.
– А знаете ли вы, милая барышня, что те самые чайные пакетики, о которых вы сейчас мне поведали, были изобретены совершенно случайно.
– Да не может этого быть! – Я очнулась от своего сонного состояния. – Это же надо быть просто гением, чтобы придумать такую удобную штуку.
