Смертельный юмор - Марина Серова
Вытершись жестким полотенцем практически докрасна, я нанесла ароматное молочко на тело, укутала волосы в полотенце. Потом надела домашний костюм и, благоухая, пошла на кухню.
Мила и Ираклий беседовали так, словно знали друг друга тысячу лет.
Я присоединилась к ним, налив чашечку кофе и сделав пару бутербродов с сыром и ветчиной. Съев парочку, мне отчаянно захотелось зеленого горошка, я открыла банку и принялась прямо из нее ложкой наворачивать консервацию.
Мила удивленно взглянула на меня, но ничего не сказала. В этот момент раздался звонок домофона, тетушка, опередив наши вопросы, обратилась к нам:
– Сидите, сидите. Кушайте хорошенько, а я открою, – встала она из-за стола.
Ираклий проводил ее взглядом и сказал:
– Женя, я испытываю такие ощущения, каких у меня никогда еще не было.
Меня эти слова смутили, и я поинтересовалась:
– Какие же?
– Я только теперь понял, что такое дом и семья. Наверное, вот такие бывают бабушки и мамы у людей, наверное, вот это и есть домашнее счастье?
– Кто знает, – я пожала плечами.
Этот вопрос меня как-то еще не волновал. К Миле я привыкла с детства, и для меня были вполне обыденными вот такие кухонные посиделки с разговорами по душам, с полным принятием и помощью. Я всегда знала, что мой близкий человек всегда на моей стороне, что бы ни случилось.
Мила, предложив раздеться и вымыть руки, провела на кухню к нам Антониду, которую тоже приняла сразу как старую знакомую. Гостья на этот раз выглядела немного иначе, чем в первую нашу встречу – была слегка взволнована, но как-то радостно, одета в светлые джинсы и симпатичный кашемировый свитерок песочного оттенка, который очень ей шел. Волосы уже были собраны не в пучок, а заплетены в густую косу, перекинутую через правое плечо. Очков не было.
– Несколько дней привыкаю к линзам, – пояснила Антонида, когда я задала вопрос про них. – Оказывается, это очень удобно.
– Присоединяйся к нам, здесь вкусно кормят, – предложил Ираклий.
– С удовольствием.
Я, дожевав свой горошек, поняла, что просто вырубаюсь на ходу, мои глаза слипаются и уж очень сильно меня сейчас клонит в сон.
Я предупредила гостей, что на пару часиков их покину.
– Уходишь в астрал, – схохмил Ираклий.
– Ага, именно туда.
Шутит, значит, все налаживается, это хороший знак. Я со спокойной душой, оставив Ираклия и Антониду на кухне готовиться к предстоящему стендап-батлу, выделила им свой ноутбук и, показав, как включается мой новый принтер, пошла к себе в комнату.
Шторы задергивать не хотелось, я лишь поставила окно на проветривание и залезла под тонкое, почти невесомое одеяло. Постель пахла апельсином. Мой любимый запах. Мила постаралась – где-то нашла кондиционер для белья с этим ароматом.
Мои глаза закрылись, я почти отбыла в царство Морфея, как услышала, что дверь ко мне открывается.
Глава 17
Я потянулась, перевернулась с одного бока на другой и открыла глаза. В комнате стоял приятный полумрак, но было совершенно непонятно, что же сейчас – утро или вечер. Такое освещение бывает либо в первые минуты после заката, когда солнце только скрылось за горизонтом, либо перед самым рассветом.
Немного еще полежав, я вспомнила все, что происходило, и резко села. Мы свободны, преследователей нет. Еще бы узнать имя заказчика, и все было бы прекрасно. Жизни Ираклия тогда ничего бы не угрожало.
Ираклий! Кстати, а где он?
Я спустила ноги с кровати и сунула ступни в любимые уютные тапки, которые Мила привезла мне из Пятигорска, сказала, что они сделаны из натуральной овчины и помогают дать ногам лучший отдых. Так ли это было на самом деле или нет, но мне было в них достаточно комфортно и уютно.
Я открыла дверь своей комнаты и услышала приглушенные голоса, доносящиеся из кухни. Заглянув туда, я увидела, что за столом сидят тетушка, Антонида и Ираклий, а перед ними наполовину съеденный пирог, который, судя по аромату, был с капустой и печенью.
– Женечка, садись обедать.
– Обедать? О, значит, я, как и планировала, поспала чуть больше двух часов. Отлично.
– Женя, не хочу тебя расстраивать, – подал голос Ираклий, – но ты проспала целый день.
– Опять твои шуточки?
– Нет, посмотри на календарь или лучше в телефон.
Я так и сделала. Ого! Семнадцатое апреля, тринадцать ноль пять. Вот это да!
– Так, стоп! – Я принялась размышлять вслух: – Пятнадцатого апреля мы уехали на этот корпоратив от фирмы «Бери и делай».
– Который оказался совсем не тем, что предполагалось, – прокомментировал Ираклий.
– Шестнадцатого мы сбежали, утром были дома, и я легла спать.
– А сегодня семнадцатое, семнадцатое, Женя, – подала голос Антонида.
– Просто ты так хорошо спала, что мы не решились тебя разбудить, отдых-то тоже нужен, – сказал Ираклий.
– Какие планы на сегодня? Если не ошибаюсь, тебе как раз предстоит этот батл?
– Да. И я к нему полностью готов. Хорошо, что Антонида в гости пришла. – Ираклий как-то по-детски улыбнулся и с детской нежностью посмотрел на ту, про кого сейчас говорил.
– Ой, да ладно, что уж я там помогла, – махнула рукой девушка, – так, по мелочи. Где слова местами поменяли, где порядок шуток, да концовку придумали вместе. Дел-то!
В этот момент ноутбук, стоящий на подоконнике, пикнул, оповещая о том, что на почту пришло новое письмо.
Ираклий потянулся, взял его к себе на колени. За пару минут он поменялся в лице несколько раз.
– Да блин! Нечестно так делать! – сказал он очень обиженно, словно ребенок, которому пообещали конфету за то, что он доест суп, а дали гематоген.
– Что случилось?
– Отец прислал письмо с приглашением на юбилей. Блин! Я совсем про это забыл.
– Сколько ему исполняется? – задала вопрос Антонида, видимо, желая отвлечь Ираклия.
– Да нисколько! – достаточно резко сказал он. – У них с матерью сегодня серебряная свадьба, для всех-то они еще идеальная семья, уже снят ресторан в «Тарасов-сити-холл», напоминает о форме одежды, пишет, что не мог дозвониться.
– Так твой же телефон…
– Да, там в подземелье и остался, я, как на него наступил, поднимать и не стал. А за новым мы и не заехали.
– Знаешь, вот новый телефон – это вообще то, о чем я и не думала совсем вчера утром.
– Я тоже.
