Забытый аромат - Елена Дорош
– Не вижу разницы между словами, если честно, – твердо сказала Серафима. – Верстовский уже наказан. Ковид лишил его самого ценного, ради чего он жил. Он перестал быть «носом».
– Но вы же сказали по телефону, что придете с новым ароматом. Разве его не Верстовский придумал? Я так понял, что вы всего лишь…
Серафима вдруг вспомнила, ради чего заявилась в отель. Встав, она подошла к окну и выглянула. В скверике перед отелем – а он обещал, что приедет чуть позже и будет там, – Верстовского не оказалось. Еще не приехал или уже ушел? Нет, этот будет хоть вечность ожидать своего выхода на сцену. Где же тогда? Под дверью стоит?
Она выглянула нажу. Коридор был пуст.
Путь в небытие пахнет интригой
Она вернулась и достала из сумочки тестер.
Манин пододвинул свое кресло ближе. Черные глаза блеснули предвкушением открытия.
«Все же парфюмер в нем всегда побеждает», – подумала Серафима и незаметно улыбнулась.
– Это «Интрига».
– Я так и понял. Выходит, он в самом деле создал новый аромат. Но как?
– Сказал, что духи создавал в голове, а в качестве «носа» использовал меня.
Манин взглянул с интересом.
– У вас способности от природы?
Серафима кивнула.
– Это редкий дар, вы знаете?
– До встречи с Верстовским даже не догадывалась. Просто баловалась, угадывая запахи. Не думала, что это может стать профессией.
– И как он вас… использовал?
– Втемную, как выяснилось. Пока обучал азам парфюмерии, пробовал разные варианты «Интриги», менял пропорции. Я слушала и говорила, нравится или нет. Но это я так представляю. Может, все совсем не так было.
– Ясно.
Манин задумчиво глядел на флакончик.
– Ну так что? Нюхать будете? – соскучившись ждать, спросила Серафима. – Верстовский при мне духи наливал.
Она протянула руку, чтобы открыть тестер…
Манин перехватил ее на лету.
– Подождите!
Что-то было в его голосе, заставившее Серафиму отдернуть руку. Сердце вдруг скакнуло и забилось как припадочное.
– Вы чего? – ошарашенно выговорила она.
– Не надо, не открывайте!
Серафима посмотрела на флакончик. Неужели он думает…
Манин отодвинулся, вжался в кресло и оттуда, из глубины, попросил:
– Опишите аромат.
Серафима закрыла глаза и сразу словно нырнула в облако чудесных запахов.
Манин слушал и смотрел так, что даже сквозь закрытые веки Серафима ощущала жгучесть его взгляда.
Когда она снова взглянула на сидящего напротив человека, на его лице ничего нельзя было прочесть.
Непонятно почему, но она вдруг испугалась.
– Александр, – шепотом позвала она.
Манин провел рукой по лицу и как будто вынырнул из тяжелого сна.
– Только не молчите, – взмолилась Серафима.
– Понимаете, все, что вы только что сказали, очень напоминает тот аромат, которым была отравлена Инга.
– Не может быть!
– Как раз может. Вы ведь не уверены, что он создал «Интригу» на ваших глазах.
– Не уверена. Он сказал, что сделал духи специально для меня. И действительно, шипровые ароматы – это мое. Но, конечно, мог соврать. Как обычно.
– Тогда вполне возможно, что это тот самый парфюм, которым он заманил к себе Ингу десять лет назад. Помните, я говорил, что он хвастался своим успехом и в подтверждение назвал некоторые компоненты.
– Те же самые?
– Да.
– И что из этого следует?
– Внутри яд.
Серафима покачала головой.
– Мне кажется, вы ошибаетесь. Он не собирается вас травить. Хочет убить морально. Представить парфюм и снова стать знаменитым. Не случайно он назвал духи «Интрига». Теперь Инга всегда будет ассоциироваться с этими духами. Тогда она будет принадлежать ему, пусть и после смерти.
– Вы наивны. Этим он и воспользовался.
– Он налил духи прямо у меня на глазах.
– Из большого флакона?
– Ну да. Он давал его нюхать, когда знакомил с ароматом.
– Когда? Вчера?
– Да.
– И после этого вы уверены, что яда там нет?
– Нет. Не знаю. Я решила, что Верстовский…
Она замолчала.
Господи, ну конечно! Верстовский дал ей яд, а она взяла! Поверила! Опять поверила старому мерзавцу! Какая же она непроходимая тупица! Ее снова обвели вокруг пальца!
Серафима опасливо отодвинулась от флакончика, одиноко стоявшего на столе, и взглянула на Манина.
– Но ведь Верстовский мог предположить, что вы догадаетесь.
– Мог. Но другого аромата у него не было. И быть не могло. Он это знал, потому и придумал историю о Золушке от парфюмерии.
– Чтобы вы поверили, будто он смог создать новый аромат с моей помощью.
– И я поверил. Если бы вы тогда не пришли ко мне с обвинениями, а просто явились как новый парфюмер, я открыл бы флакон и…
– Господи!
Серафима схватилась за горло и в ужасе посмотрела на крошечный флакончик.
Где-то за окном яростно взвыла сигнализация.
Серафима и Манин слушали мерзкое пиликанье и молчали.
Флакончик с пульверизатором. Если на него нажать, то запах разлетится вокруг за секунду. А это значит, яд подействует не только на Манина. Получается, Верстовский решил сразу двух зайцев убить, причем в самом что ни на есть прямом смысле.
Он собрался уничтожить и Серафиму тоже.
Выходит, прав был Миша, когда предупреждал насчет нежелательных свидетелей.
– И что теперь? – растерянно спросила она.
– Дайте подумать. Верстовский тоже здесь?
– Обещал подъехать и ждать на улице перед отелем. Но его нигде не видно.
– Вряд ли он вообще собирался это делать, – усмехнулся Манин.
– И что теперь?
– Позвоните ему и сообщите, что встреча прошла успешно. Ваш план удался и… пусть встречает с победой.
– А с духами что делать?
– Отдайте ему.
– И что сказать?
– Аромат меня восхитил, и я согласился составить вам протекцию. Предложил поучаствовать в закрытой презентации для специалистов, скажем, на следующей неделе.
Серафима смотрела во все глаза.
– Еще скажете, что я был крайне любезен и вежлив.
– Понимаю. Я должна увидеть его реакцию.
– Думаю, тогда вы все поймете. Есть во флаконе яд или нет.
– А если он откроет и понюхает?
«Хорошо бы», – подумал Манин. Он не сомневался – Верстовский хотел отравить его, а заодно и свою помощницу, которая слишком много знает.
– Вряд ли он это сделает, если там яд.
Серафима молча встала, взяла флакон и сунула в сумочку.
– Как только останетесь одна, сразу позвоните мне. И будьте убедительны, – напутствовал ее Манин, провожая к двери.
Серафима кивнул думая о своем.
Мучительные мысли в Серафиминой голове
Она не помнила, как вышла из отеля, и пришла в себя, только получив пригоршню дождя прямо в лицо.
