Дамский справочник пакостей - Мэнди Коллинз
Теперь они стояли лицом к лицу, и Кейт в эти мгновения была зла как никогда раньше.
– Как я понимаю, вы не желаете винить себя за свою неудачу в поимке Блюстителя заповедей и поэтому вымещаете свой гнев на ближайшем кандидате на роль козла отпущения. Кстати, она – и это неудивительно – женщина, которая, по вашему мнению, забыла свое место.
Он наклонился ближе, так близко, что она почувствовала на своем лице его дыхание.
– Вы ничего не знаете обо мне, леди Кэтрин, и я буду благодарен вам, если вы не будете приписывать мне чужие слова.
– Я знаю, что вы невоспитанный дикарь! – бросила она ему.
– А я знаю, что вы – несносная особа.
Они стояли, глядя друг на друга ровно два вздоха, прежде чем, как два магнита, слились в яростной страсти.
* * *Эвершем не был уверен, как это произошло, но в одну минуту он и леди Кэтрин Баском едва не орали друг на друга, а в следующую он целовал ее так, словно если он отнимет от нее губы, его сердце остановится.
Он уже давно хотел ее… Если быть честным, с того момента, как увидел ее в тот день в толпе в Вестминстере. Желание не отпускало его, покалывая, как острый камешек в ботинке. Конечно, он приучил себя подавлять это чувство или, насколько то было возможно, не обращать на него внимание. Она была слишком хороша для такого, как он. Более того, она также была из тех женщин, которые осложнят жизнь, а отнюдь не сделают ее легче.
Увы, все это было мгновенно забыто, как только его губы встретились с ее губами и он вспомнил, как приятно ему было сжимать ее в объятиях, когда они были вместе в павильоне. Он знал, что любая связь между ними в высшей степени неразумна. Это поставит под угрозу карьеру, которую он только сейчас смог восстановить. Но ему стало все равно, стоило почувствовать, как ее руки скользят вверх по его шее, как касаются его коротко стриженных волос, удерживая его, чтобы он даже не пытался отстраниться.
Ее рот был мягким, и, когда он провел языком по складке ее губ, она ответила на это тихим вздохом, от которого ему в пах ударила жаркая волна желания. Кейт целовалась точно так же, как и спорила, – без колебаний и с решимостью отдать все, что у нее есть. Это не было похоже ни на что испытанное им когда-либо прежде, и именно этого он ожидал от нее.
Он точно знал, когда Кейт пришла в себя, потому что она оторвала от его кожи губы, чтобы перевести дух, а затем слегка отстранилась. Она не пыталась полностью высвободиться, поэтому он все еще сжимал ее в объятиях.
– Можете идти к себе, если хотите, – сказал он, хотя от одной только мысли об этом ему стало плохо. Он отчаянно хотел узнать, какова она в постели – такая ли пылкая, как и вне ее. Но если у нее имелись сомнения в отношении дальнейшего, то он не будет настаивать. – Я дам волю слезам, но все-таки выживу.
Его слова возымели ожидаемый эффект, и она еле слышно усмехнулась. Ее серые глаза впились в него взглядом, но затем она опустила ресницы и посмотрела на его рот.
– Я хотела бы остаться, если вы не возражаете. – Она сглотнула, и это было единственным проявлением нервозности с ее стороны. – Должна признаться, я испытываю некоторое… любопытство по поводу того, как это будет между нами.
Он поднял бровь.
– Вы же знаете, чем это закончилось для кошки из пословицы, моя дорогая.
– Если мое любопытство меня и погубит, – серьезно сказала она, – я предпочитаю испытать удовольствие, а не боль.
Напоминание, даже метафорическое, о вездесущем призраке смерти заставило его вновь поцеловать ее. Как будто ему нужно было напомнить им обоим, что они все еще живы.
– Тогда пойдемте со мной. – Он взял ее за руку и повел к кровати.
Скорее второпях, нежели ловко, он расстегнул ряд невероятно крошечных пуговиц на спине ее платья, не в силах удержаться и не поцеловать ее кожу, обнажившуюся над линией корсета. Шелковое платье упало на пол. Кейт шагнула из него и осталась в одном лишь корсете и кринолине. Эвершем повернул ее, к себе лицом, упиваясь видом ее грудей над линией металлических полосок, поднимавших их невероятно высоко.
– Прелестно, – сказал он, и она вздрогнула под его взглядом. Корсет был зашнурован спереди. Потянув за шнурок узла прямо между ее грудями, Эвершем ослабил тугой корсет. От его внимания не ускользнул легкий вздох, когда она набрала полную грудь воздуха. Заметил он и багровые линии там, где корсет в течение нескольких часов сдавливал ей кожу, и, не удержавшись, наклонился и поцеловал ее там. – Бедняжка.
Ее руки скользнули в его волосы. Он же лизал и целовал ее груди, и, наконец, взяв сосок в рот, оттянул его ровно настолько, чтобы она ахнула.
Кровать стояла позади нее. Эвершем нежно опрокинул Кейт на спину, и вскоре они оба растянулись на покрывале. Он ловко избавил ее от кринолина, а когда приподнялся на руках, от одного только вида ее в одних кружевных панталонах и шелковых чулках у него потекли слюнки.
– Почему я почти голая, а вы не сняли даже шейного платка? – спросила она, подняв бровь. Вероятно, в качестве стимула она прикрыла грудь руками, но от этого ему еще сильнее захотелось накрыть ее своим телом.
Тем не менее он понимал, когда ему отдавали приказ. За гораздо меньшее время, чем он потратил на то, чтобы раздеть ее, он развязал, расшнуровал и расстегнул свою одежду, пока не оказался перед ней обнаженным. Ее глаза сияли от признательности. Эвершем подполз к ней, развязал на ней панталоны и одним плавным движением стянул их.
Когда она протянула руку, чтобы снять подвязки, он грубо сказал:
– Не снимайте чулки.
От первого прикосновении кожи к коже, когда он наконец опустился на нее, у него перехватило дыхание. Теперь их поцелуй, глубокий и влажный, был более плотским. Больше не требовалось никакого притворства. Оба понимали: это не что иное, как прелюдия к самому интимному действию, и в этом была свобода, дарившая им обоим возможность прикасаться друг к другу без всяких сомнений.
Целуя ее шею, Эндрю нашел место прямо под ее ухом, прикосновения к которому заставили ее застонать от удовольствия. И пока он уделял этому месту внимание, которого оно целиком и полностью заслуживало, он опустил одну руку, чтобы большим пальцем коснуться ее груди, а другой тем временем скользнул вниз, к мягкой округлости ее живота. Он тотчас почувствовал, как напряглись ее бедра, а сама она заерзала. Дразня ее своим прикосновением, он нежно
