Дыхание смерти - Энн Грэнджер
Мьюриел резко подалась вперед и прошипела так резко, что Джесс вздрогнула, а Гамлет вскинул голову и тявкнул:
– Ни на минуту не поверю, что у нее был ухажер! Уж слишком она боялась Себастьяна!
– Почему она его боялась? Я помню, вы говорили, что он злобный… – Джесс очень надеялась услышать сплетни, подробности старых скандалов.
– Нрав у него был бешеный, – отрывисто проговорила Мьюриел. – Он ее бил!
– Она сама вам говорила?
– Нет. Я собственными глазами видела синяки. Аманда всегда, даже в теплую погоду, носила одежду с длинными рукавами, а на шею повязывала шелковые шарфы. Но иногда ей приходилось раздвигать живую изгородь, и рукав задирался. У нее на руках почти всегда были синяки, вот здесь… – Мьюриел обхватила пальцами одной руки предплечье другой. – Маленькие черные синяки, как будто те места сдавливали пальцами. Или шарф соскальзывал… Однажды, когда это случилось, я заметила кровоподтеки у нее на шее. Проклятый маньяк пытался ее задушить!
Наступило молчание. Мьюриел смотрела куда-то мимо Джесс, в окно и как будто в прошлое.
– Всякий раз, как Аманда уезжала в Лондон, я гадала, вернется ли она. И вот однажды она не вернулась.
– А как же сын?
– Да он почти все время проводил в школе-интернате. Его отправили туда, когда он был совсем малышом. Лично мне кажется, что и отцу и матери хотелось убрать его с глаз долой, хотя причины для этого у каждого были свои. Аманда хотела держать его подальше от отца, Себастьяна… может быть, потому, что он просто не любил детей или у него не было на них времени. Себастьян злился, когда ему мешали. А может, он просто вечно был так занят, что не мог воспитывать сына.
Джесс тихо спросила:
– Вы когда-нибудь видели синяки на ребенке, когда он бывал дома – например, во время каникул?
– Нет! – Мьюриел покачала головой и решительно повторила: – Нет! Если бы Себастьян взялся за сына, Аманда наверняка вступилась бы за него. Материнский инстинкт, если хотите. Она бы не позволила ему бить ребенка. Но, понимаете… – Мьюриел издала странный безрадостный смешок и впервые за время разговора посмотрела Джесс прямо в глаза. – Она знала, что Себастьяну неинтересно бить мальчика. Ему хотелось мучить только ее. И думайте что хотите. Больше я вам ни слова не скажу. – Мьюриел тяжело поднялась из кресла. – А теперь, если не возражаете, мне пора кормить кур. Пойдем, Гамлет!
Она с топотом вышла из комнаты; Гамлет ковылял за ней по пятам. Джесс задержалась только затем, чтобы вылить настойку из своего бокала в цветочный горшок. Она догнала хозяйку у входа на кухню.
– Спасибо, мисс Пикеринг, за то, что уделили мне время. У меня к вам еще только один вопрос. Можно?
– Только покороче! – приказала Мьюриел, зачерпывая запарку из корыта и вываливая ее в щербатый эмалированный тазик.
– Как по-вашему, почему сгорел «Ключ»?
– Кто ж его знает! У Роджера Трентона пунктик насчет того, что всякие подонки кололись там и напивались. Конечно, так оно и было – я сама видела их несколько раз. Роджер думает, что пожар устроили они; может быть, они и прикончили того беднягу. У Роджера есть свои дурацкие идеи практически насчет всего, но здесь он как раз может быть прав. Нельзя же ошибаться все время, как вы думаете?
На этой философской ноте Мьюриел кивнула Джесс и вышла в сад со своим тазиком. Гамлет бежал за ней следом. Из кустов и высокой травы осторожно выглядывали куры. Возбужденно квохча, они устремились к хозяйке…
* * *
Картеру удалось договориться о встрече с доктором Лейтоном. Из вежливости он решил позвонить доктору заранее. В конце концов, врачи – люди занятые, и их ждут пациенты. Картер еще не имел возможности познакомиться с Лейтоном лично, хотя знал, что того вызывали на место пожара, чтобы засвидетельствовать смерть. Кроме того, он знал от Джесс, что Лейтон в свое время был хорошо знаком с Себастьяном Крауном и немного с его сыном. Возможно, Картеру и этого было бы достаточно. Но теперь Лейтон снова появился на сцене в Уэстон-Сент-Эмброуз; Моника даже приглашала его к себе выпить на сон грядущий…
– Пора мне к нему заскочить, – объяснил Картер Мортону перед уходом.
Картер знал, что у Лейтона частная практика, и не удивился, когда узнал, что доктор живет в большом и удобном особняке Георгианской эпохи, бывшем доме священника. Судя по всему, раньше в его приемной находился кабинет священника. К доктору его проводила сурового вида женщина средних лет в темно-синей, как будто военно-морской, форме. К нагрудному карману были приколоты сестринские часы на цепочке. Лейтон встал, когда Картер вошел, протянул руку и поблагодарил его за то, что тот предварительно позвонил. Доктор не предложил гостю перейти в жилую часть дома; Картер понял, что его визит рассматривается как деловой. Для начала он восхитился изящными пропорциями комнаты и старинным камином. Лейтон в ответ указал, что высокий книжный стеллаж, встроенный в нишу, также ровесник самого дома.
– Скорее всего, сработан местным плотником по заказу священника, – добавил он. – Только теперь здесь стоят не труды по теологии,
