Последнее отражение - Наталья Николаевна Тимошенко
Стефан же с Крис засели у него в номере, каждый в своем компьютере. Могли бы разойтись по разным номерам, но оба предпочитали работать в тишине, а потому друг другу не мешали. Да и Крис иногда нужно было что-то уточнить, и гораздо удобнее это было сделать, просто сдвинув наушники с одного уха, чем бегать друг к другу или звонить.
Сам Стефан читать с ноутбука не любил, но сейчас не было выхода. Книги остались дома. Даже если бы он ехал в Санкт-Петербург из Москвы, а не летел из Вены, все равно тащить их с собой было бы неразумно, поэтому приходилось пользоваться электронными версиями. Стефан понимал, что сплоховал и подставил Лу. И хоть у него не было ни единого шанса предвидеть такое развитие событий, это не отменяло того факта, что он виноват. А потому сейчас пытался найти хоть какую-то информацию о том, как защитить Лу и что вообще делать, когда они найдут зеркало. Ведь наверняка оно попытается убить девушку. Конечно, всегда можно обратиться за помощью к заказчику, возможно, ему что-то известно, но Стефан оставил этот вариант на крайний случай. Если они найдут зеркало, а он еще не отыщет способ защитить Лу, тогда и обратится. Пока же не хотелось выставлять себя зеленым пацаном. Заказчик ведь может передумать и не дать Стефану то, что ему нужно, если решит, что Стефан этого не достоин.
– Так, кажется, что-то нашла, – наконец произнесла Крис, полуоборачиваясь к Стефану. – Глянь, твой персонаж?
Тут же пиликнул мессенджер, и Стефан открыл новое окошко. Крис сбросила ему несколько документов на немецком языке. В основном это были отсканированные старые бумаги, и Стефану пришлось потратить некоторое время, чтобы вычленить из записей то, что ему было нужно.
Пауль Роберт Брандт, родился в Зальцбурге в 1808 году в семье священника и домохозяйки, был четвертым ребенком в семье. Начальное образование получил при церковной школе в приходе отца, затем обучался в бенедиктинской гимназии Святого Петра. Окончил ее в 1824 году с отличием по латинскому и богословию. В том же году, после смерти отца, поступил в Венский университет на философский факультет с намерением продолжить изучение теологии и античной истории, однако проучился всего один год и уже в 1825 году был отчислен. Этого не было в документах, но Стефан помнил кое-какие упоминания о Пауле в дневнике Ордынского и мог сделать вывод, что Пауль познакомился с аптекарем Гриммером, заразился его идеями и потому бросил учебу. Или просто разгульный образ жизни Вены сбил юношу с пути истинного. Отец к тому времени умер, и некому было повлиять на него. Из дневника Ордынского Стефан знал, что Пауль был младше Всеволода, но не думал, что тому было всего восемнадцать.
Стефан отложил ноутбук на кровать, взял второй стул и сел рядом с Крис. Та не очень хорошо знала немецкий, а потому разбираться вдвоем было проще. Стефан ничего не понимал в том, где именно лазит Крис, какие окна открывает и какие коды рассматривает, его интересовали только документы. Несколько часов они провели во всех возможных архивах, но зато выяснили биографию Пауля довольно подробно, насколько это было возможно.
В 1848 году, будучи уже сорокалетним мужчиной, Пауль женился на русской девушке Анастасии Морозовой, для чего принял подданство Российской империи и стал Павлом Брандтом. Двадцать лет семейная чета Брандтов жила на две страны: Анастасия много времени проводила в Петербурге, Пауль же часто ездил в Вену. В 1868 году Брандты окончательно перебрались в Петербург. Отец Анастасии, владелец небольшого бумажного завода, занемог и пригласил зятя занять его место. Пауль продал свой дом в Зальцбурге, доставшийся ему от родителей, как Стефан и подозревал, Всеволоду Ордынскому. Старшие братья Пауля погибли еще на войне с Наполеоном, сестра вышла замуж и права наследования не имела, так что он был единственным владельцем.
На вырученные деньги Брандты купили в Петербурге квартиру на набережной реки Фонтанки. К тому времени у пары подрастали сыновья-близнецы и единственная дочь. Вскоре после переезда Анастасия скончалась от чахотки. Пауль же после смерти свекра занял место директора завода. Умер он столетним стариком. Завод достался одному из сыновей, но после прихода к власти большевиков был национализирован. Сам сын вместе с семьей сослан в Сибирь. Второй сын погиб во время революции, наследников после себя не оставил. Дочь вышла замуж, жила скромно, а потому внимания новой власти не привлекла. Работала простой учительницей. Ее единственный сын даже занимал какую-то мелкую должность в народном комиссариате, несмотря на ссыльного родственника и дворянское происхождение матери. Очевидно, показал себя очень благонадежным и лояльным.
– Что-то непохоже, чтобы Пауль завладел зеркалом, – с сомнением заметила Крис, когда Стефан перевел ей всю нарытую информацию.
– Он прожил сто лет не в самые спокойные времена, – напомнил Стефан. – Думаешь, это не говорит о том, что он пользовался услугами зеркала?
– Пользовался бы – прожил бы двести, – хмыкнула Крис.
– И мы все еще не уверены, что зеркало действительно дарит долголетие, – педантично продолжил Стефан. – Об этом говорит лишь одна легенда о Марии. Предыдущих владельцев мы не знаем, Ордынский умер в семьдесят три года.
– Потому что не хотел приносить жертвы зеркалу, а напротив, пытался запечатать его. Ладно, дай мне еще немного покопаться. Теперь тут все на русском будет, может, найду еще какие-то следы. Если зеркало было у Пауля, может, он передал его своим детям? Хотя даже не знаю, кто тут лучший кандидат на владения мистическим атрибутом: ссыльный, комсомолец или учительница, – с иронией закончила Крис.
Стефан снова переместился на кровать и углубился в чтение. Крис позвала его еще через час.
– В общем, хрен знает, – заявила она, опять спуская наушники, в которых всегда работала, на шею. – Тот Брандт, что был сослан в Сибирь, так до места ссылки и не доехал, скончался от пневмонии по дороге. Его жена, трое детей и внуки в Петербург не вернулись, остались где-то в Сибири и погибли во время войны. Так что зеркало едва ли было у них.
– А что с учительницей и ее сыном? – поинтересовался Стефан настороженно.
– А вот тут интереснее, – ухмыльнулась Крис, и Стефан понял, что ей удалось что-то узнать. – Ее сын так и остался мелким чиновником до самой смерти, ничего особенного не добился. Но, очевидно, проявлял себя в целом хорошо, потому что уже его сын закончил медицинский институт и долгое время возглавлял одну из больниц Санкт-Петербурга, имел звание профессора. Даже во время Великой Отечественной не эвакуировался, продолжал работать, получал награды за смелость и самоотверженность. После войны получил большую квартиру на Петроградке.
– А куда, кстати, делась квартира Пауля на Фонтанке? – уточнил Стефан.
– Без понятия, – пожала плечами Крис. – Уточнить?
– Позже. Так что там дальше?
– В общем, у этого профессора тоже был один сын, родившийся уже после войны, ничего особенного, инженер. И у него потом тоже родился сын, получается, уже прапра-какой-то-внук Пауля. Некий Антонов Николай Васильевич. Родился в 1970 году, как и дед, стал врачом. Но если дед был хирургом, то Николай Васильевич наш – психиатр. У него до недавних пор был свой кабинет на Петроградке, но это не главное.
– А что главное?
– А главное, он является владельцем музея мистики и эзотерики. Небольшого, частного, но экскурсии проводят.
Стефан подался вперед, с интересом глядя на Крис.
– Только не говори, что среди экспонатов есть то самое зеркало!
– Увы, – Крис развела руками. – Зеркала есть, но ни одно не значится предсказателем. Но он вполне мог назвать
