Последнее отражение - Наталья Николаевна Тимошенко
– И все же мы не знаем, погибают ли сейчас девушки, – продолжила Лина. – Мы знаем только, что эта Мариненко погибла так же, как те девушки в конце девяностых. И это имя нам оставил человек, который украл дневник. Зачем бы ему давать нам подсказку?
– Не знаю, – ответил Стефан, мысленно поморщившись. Слишком многого он пока не знал.
– Если вы дадите мне немного времени, я напишу программу и поищу другие случаи, когда молодые девушки прыгали с крыши за последние, скажем, года три, – предложила Крис.
– Сколько времени тебе на это понадобится? – спросил Стефан.
– Несколько часов, если никто мешать не будет.
– Хорошо. Займись этим.
– А я могу съездить в этот музей, – предложила Лина. – Осмотрюсь, составлю политический портрет.
– И я тоже! – тут же подскочила Лу.
– Нет! – быстро ответил Стефан.
– Почему?
– Если зеркало там, это может быть опасно для тебя. Оно почувствует, что ты приблизилась к нему, и может попытаться убить. Я посмотрел: это интерактивный музей. Значит, там могут быть экспонаты вроде комнаты страха, когда тебя специально пугают. Но в таких комнатах всегда может произойти форс-мажор, когда топор, который должен был остановиться в сантиметре от твоей шеи, не сделает этого. Так что нет, ты не едешь.
Похоже, Стефан сказал это так убедительно, что Лу не решилась возражать, хотя он был уверен, что она наплюет на его предостережения. Такие, как она, никогда не слушают голос разума.
– Так что поедем только мы с Линой.
– Вообще-то тебе лучше остаться, – не отрываясь от компьютера, заявила Крис.
– Почему? – не понял Стефан.
По-прежнему глядя в монитор, Крис указала рукой в сторону входной двери.
– Потому что, стоило только Лу войти в эту комнату, зеркало треснуло.
Стефан, Лу и Лина посмотрели в сторону двери и только сейчас увидели, что большое зеркало в зоне прихожей полностью покрыто паутинкой трещин.
– Есть мнение, что зеркало чувствует, что мы близко, – продолжала Крис как ни в чем не бывало. – И даже если Лу не пойдет в музей, оно может попытаться опять напасть на нее. Рядом должен быть кто-то, кто защитит ее, а я занята.
– Я могу постоять за себя сама! – тут же вскинулась Лу.
Стефан посмотрел на Лину, и та правильно поняла его немой вопрос.
– Я справлюсь сама, – с улыбкой заверила она. – В конце концов, не на меня охотится эта дрянь.
– Будь осторожна, – попросил Стефан, все еще терзаясь сомнениями.
Лу сложила руки на груди, давая понять, что она обо всем этом думает, но почему-то возражать не стала. Очевидно, все-таки боялась, хоть и отчаянно не показывала этого.
Глава 19
Лу предпочла бы спать одна, а не в компании не слишком приятного ей ученого, но даже ее отчаянной храбрости не хватало на то, чтобы заявить, что в сопровождении она не нуждается. Стоило ей только вспомнить образ женщины в зеркале, как вся храбрость куда-то улетучивалась, и даже чистоплюй Стефан уже не выглядел таким отталкивающим.
Крис отправила их в соседний номер, который они с Лу сняли для себя, а сама осталась в номере Стефана и Лины. Лу валилась с ног и очень хотела немного вздремнуть, а Крис терпеть не могла работать в темноте. Поэтому пришлось разделиться. Быстро умывшись, стараясь при этом не смотреть в зеркало (но даже краем глаза она замечала, что оно будто затянуто дымкой!), Лу не стесняясь разделась и забралась в кровать. Стефан устроился в кресле у окна, поставив ноутбук себе на колени.
В номере был выключен свет, тихонько светился только экран ноутбука Стефана, но Лу все равно не могла уснуть. Собственное сердце билось слишком гулко, чужое дыхание раздражало. А мысли в голове метались бешеным роем, анализируя все произошедшее за последнее время и окончательно не давая уснуть.
Лу никогда не была трусихой. В детстве с друзьями они периодически «вызывали» Пиковую даму, Кровавую Мэри и прочих фольклорных персонажей, но Лу не верила в это и по-настоящему не боялась. Она спокойно выключала ночью свет, не боялась темноты и того, кто живет под кроватью. И сейчас, столкнувшись с аномальщиной лицом к лицу, не могла до конца поверить, хотя и не верить не получалось. Будто внутри сидел кто-то мерзкий и посмеивался: «Ты сошла с ума».
Лу перевернулась на другой бок и посмотрела на Стефана. С другой стороны, если образованный мужчина старше нее верит в подобную дрянь, то почему ей должно быть стыдно?
– Стефан, – внезапно даже для самой себя позвала она.
Он вздрогнул, будто уже забыл о ее существовании, поднял голову.
– Я думал, ты спишь.
– Как так получилось, что ты, ученый, вдруг увлекся мистикой и поверил в проклятые зеркала? – прямо спросила Лу.
Стефан несколько секунд сверлил ее взглядом, будто не понял вопроса, потом снова опустил глаза к ноутбуку. Лу уже думала, что он не ответит, но Стефан все же сказал:
– А почему нет? Если даже физики верят в Бога, почему историки, читавшие в своей жизни самые разные книги, в том числе о непонятных и необъяснимых событиях, не могут верить в проклятые зеркала?
– Потому что они умные и образованные люди, которые понимают, что раньше люди верили в то, что это Зевс метает молнии, а не разница между теплым и холодным воздухом? – усмехнулась Лу.
Стефан тоже улыбнулся уголком губ и больше ничего не сказал. Но, наверное, понял, что Лу не успокоится, потому что внезапно заговорил первым:
– А вот ответь мне на вопрос, который для меня тоже непонятен: почему ты хочешь, чтобы тебя называли Лу, если ты Селена?
Лу закатила глаза. Вот уж перевел стрелки так перевел! Она терпеть не могла этот вопрос, но все равно не спится. Села на кровати, завернувшись в тонкое одеяло.
– Потому что Селена – дурацкое имя.
– Лу лучше?
– По крайней мере, короче и емче. Всю жизнь терпеть не могла эту Селену.
– Кто тебя вообще так назвал?
– Маман, кто ж еще. У меня есть старший брат, Глеб. Даже его имя в то время смотрелось странно, а уж мое-то! Но маман моя была натурой романтичной, работала на двух работах, а приходила домой – и читала тупые женские романчики в мягких обложках. Ей по ходу так было проще не замечать убогости квартиры, отсутствия денег и алкоголика мужа. Вот оттуда эту Селену и почерпнула, сама мне рассказывала, когда была жива. Отцу к моменту моего рождения было уже вообще пофиг на то, кого там как зовут, не уверена, что он вообще помнил мое имя. Как я не родилась хромой и одноглазой, ума не приложу. Когда я стала постарше, влилась в одну компанию во дворе, кто-то прилепил ко мне кличку Луна. Ну, Селена – Луна, логично же. А я уже потом сократила просто до Лу. Так и привыкла, меня все так называют. Не Селена – и спасибо.
– Зря ты так, – мягко улыбнулся Стефан. – Селена – очень красивое имя.
Лу фыркнула.
– Уж тебе ли не знать, как могут дразнить за тупое имя. Тебя что, никогда в школе не дразнили?
– Нет, – признался Стефан. – Пару раз новые учителя путали и называли Степаном, только и всего. Но я, честно признаться, в частной школе учился, поэтому мой опыт не репрезентативен.
– Так ты не только чистоплюй, но еще и мажор? – протянула Лу.
Стефан нравился ей все меньше, хотя это мнение было очень субъективным. Он ведь не сделал ей ничего плохого, относился к ней хорошо, просто принадлежал к той категории людей, которых Лу всегда презирала.
– Вовсе нет, – спокойно возразил Стефан, хотя Лу была уверена: он все понял по ее тону. Никогда она не умела скрывать эмоции. – Просто мои родители часто ездили по командировкам, иногда в такие места, где школ и вовсе нет. Поэтому я учился там, где можно было заодно жить.
– А тебя почему так назвали? Твоя маман чего перечитала?
– Вообще-то Стефан – это церковнославянское имя, православное. Степанов крестят под именем Стефан. Но меня так назвали по традиции. Много поколений старших сыновей у нас называют либо Стефан, либо Александр. Это повелось
