Лучшие истории о невероятных преступлениях - Эллери Куин
Шеннон прошагал по комнате и отдернул черную бархатную занавеску.
– Мистер… – начал он. Наклонился вперед, а затем покачнулся на пятках. Его лицо побагровело. – Мистер Лэнг, его зарезали… ножом!
Лэнг боролся со своей смирительной рубашкой.
– Черт возьми, Шеннон, снимите это с меня!
Тот расстегнул пряжки. Остальные беспомощно сидели, затаив дыхание. Потирая запястья, Лэнг пересек комнату.
Длинный нож с серебряной рукояткой, который ранее аккуратно лежал на табурете, теперь торчал из накрахмаленной рубашки Дроллена. Его голова свесилась над веревками, завязанными узлом на груди. Он был мертв.
Внимательный взгляд Лэнга подмечал все сразу. Дроллен так и не выбрался из веревочных пут. На коленях у него лежал крошечный фонарик, встроенный в кончик авторучки. Он горел.
– У тебя есть фонарь, Шеннон?
– Да, сэр. – Тот передал его Лэнгу.
Держа перед собой большой фонарь, Лэнг склонился над рукоятью ножа. Потом выпрямился, и его губы искривились в ухмылке. Он вышел из шкафа.
– Кто бы из вас ни убил Дроллена, – грозно заявил он, – он останется безнаказанным не дольше, чем потребуется сотрудникам отдела по раскрытию убийств, чтобы добраться сюда. Преступник оставил на ручке ножа отпечатки пальцев!
Позднее, в полицейском управлении, Лэнг испытал еще одно потрясение. Эксперт снял отпечатки пальцев самого Лэнга, Айви, Летисии, Уэсли, Шеннона и Дроллена. И сравнил все их с отпечатками на ноже.
Отпечатки пальцев на ноже не принадлежали никому из тех, кто находился в комнате!
На следующий день Бэннер добрался до офиса окружного прокурора на пересечении Франклин-стрит и Лафайет-стрит. Бэннер назвал себя доверенным лицом Дроллена. Он присматривал за делами мага.
Лэнг был в кремовой рубашке, оранжевом галстуке и костюме шоколадного цвета. На голове красовалась фетровая шляпа, хотя он и находился в помещении. Лэнг стоял на середине ковра для сухой стрельбы[26] с незаряженным оружием, своим любимым «Магнумом» 357-го калибра. Мишенью служил календарь моделей в стиле пин-ап, приколотый к задней стене. Он практиковался в сухой стрельбе по пять минут каждый день.
– Арчи! – прогремел Бэннер. Он поддерживал Лэнга на последних городских выборах.
– Вот и красноречивый оратор собственной персоной.
– Что ты знаешь, ковбой?
Лэнг бросил «Магнум» на стол рядом с оставленными патронами.
– Если ты имеешь в виду дело Дроллена, то ничего.
Он откинулся на вращающемся стуле, сдвинул шляпу на затылок и закинул ноги на выдвижной ящик стола.
– И, к твоему сведению, – сухо добавил он, – не все, кто родом из Гуз-Крик, ковбои.
– Ты всегда носишь ковбойские сапоги, – поддразнил его Бэннер.
– Ты слышал о старике, который обул пару этих сапог и стал носить их постоянно, потому что не мог снять?
Бэннер бросил пальто на кожаный диван. За ним последовала его «счастливая» белая шляпа. Она покатилась по полу, но Бэннер не стал ее поднимать. Он с отвращением произнес:
– Теперь я знаю об отпечатках пальцев всё.
Лэнг запустил руку в груду бумаг на столе.
– Я тоже.
Бэннер присел на краешек стола, и тот заскрипел под его двумястами семьюдесятью фунтами. Он посмотрел на прикрепленную к стене карту Манхэттена и сказал:
– Природа никогда ничего не дублирует. Нет двух одинаковых снежинок, двух листьев, двух травинок. Отпечатки пальцев идентичных шестерняшек будут различаться. И невозможно определить расу или пол по отпечатку пальца. – Он вздохнул. – Звучит так, словно я все утро провел в Управлении уголовного розыска. Кстати, так и есть. Они увеличили отпечатки, оставшиеся на рукоятке ножа, настолько, что те стали похожи на фотографии поля, вспаханного пьяницей. Отпечатка большого пальца нет – ведь его перекрывают остальные четыре, когда человек берет нож. Указательный и средний пальцы примечательны, они в шрамах.
– Полезная для нас информация, – усмехнулся Лэнг. Он расстегнул кисет с табаком и набил свою трубку. – Отпечатки пальцев должны хотя бы кому-то в этой стране принадлежать. На случай, если это известный преступник, я сначала заглянул в картотеку нашего собственного полицейского управления. Отпечатки, покрытые шрамами, не совпадают ни с какими другими. Попросил сотрудников передать отпечатки в Вашингтон, в ФБР. У ФБР есть записи о ста миллионах «пальчиков»! И там тоже ничего не нашлось! Чьи же отпечатки мы обнаружили на ноже? Фальшивые? Нет, нельзя сделать такую убедительную подделку, которая выдержит исследование под микроскопом. Во всех подлинных отпечатках присутствуют маслянистые выделения потовых желез, а их нельзя подделать. – Лэнг сунул трубку в рот, забыв ее зажечь.
– Отпечатки вполне настоящие, – буркнул Бэннер. – След ладони немного размылся, потому что она соскользнула с рукояти, когда нож вонзился в тело. Может, мы сумеем восстановить его. Были ли это отпечатки призрака, человека или животного?
– Животного! – воскликнул Лэнг.
– Почему ты сказал «животного»? Ты не веришь в призраков? Мы рассмотрим их в установленном порядке. Все, что не в порядке, мне не по нутру. – Он мрачно посмотрел на свою шляпу на полу и добавил: – Я думаю.
– Хорошо, Бэннер. Призраки.
Бэннер провел языком по нёбу, выискивая малиновые зернышки.
– Цель сеанса состояла в том, чтобы притвориться, будто вызывают дух Гаррета из бесконечной глубины. Вероятно, что-то пошло не так, и убийство совершил призрак. Это не отпечатки Гаррета?
– Его жена распорядилась кремировать тело. Но мы взяли отпечатки Гаррета в морге. На рукоятке ножа были не они.
– Если бы были его, в каком положении мы бы оказались! – Бэннер покачал массивной головой. – Твоя очередь, напарник.
Лэнг откинулся на спинку стула, вспомнил о своей трубке и закурил.
– В свое время я слышал о нескольких убедительных алиби, Бэннер, но это лучше всех. Дроллен находился в шкафу, связанный, как индейка перед запеканием. Он не мог сам себя убить. Самоубийство исключено. На коленях у него лежал фонарик-авторучка, испускавший тонкий луч света, не толще карандаша. В его одежде было много странных приспособлений, таких как…
– Тихо! Ты выдашь коммерческую тайну. Ему нужен был фонарик, чтобы видеть, управлять его «призраками». Дроллен достал его и зажег зубами. И это помогло убийце, когда он проскользнул в шкаф к Дроллену.
– Мы, четверо в гостиной, были туго затянуты в смирительные рубашки. Ты когда-нибудь надевал подобное? В ней ты беспомощен. И все рубашки были настоящими, я сам принес их из психиатрической больницы. – Он ткнул в подбородок трубкой. – Однако фокусник, как Гудини, например, как-то вылез и из смирительной рубашки.
– Разумеется, – кивнул Бэннер, – Гудини сделал это. Но для этого ему пришлось долго извиваться. И даже Гудини никогда не пытался вернуться в нее обратно!
– Даже если бы один из нас выбрался, – осторожно произнес Лэнг, – никто не покинул круг. Наши ноги соприкасались. Я ручаюсь за Айви Гаррет и Летисию Коди. Они сидели справа и
