Галина Романова - Амур с оптической винтовкой
– Что же мне делать?! Что, Валера??? Помоги! – простонала она едва слышно.
Он рывком поднялся, сделал два шага к двери.
– Дорога до трассы здесь одна, заблудиться сложно. По ней четыре километра. Ты на время бегаешь куда дальше. После полуночи фуры по трассе идут одна за другой. Но… – Он чуть скосил на нее взгляд. – Но это если тебе есть где спрятаться. Если нет, то лучше и не пытайся. Михаил Иванович закусил удила. Переубедить его невозможно.
– Есть! Есть где спрятаться. – И она снова вспомнила о спрятанных ключах в пластилиновом комке на задней стенке почтового ящика.
– Отлично. – Он повертел с хрустом шеей, глянул на нее строго. – А сейчас идешь в душ, приводишь себя в порядок, спускаешься вниз и улыбаешься, улыбаешься хозяину. Поняла?
– Да.
– Не слышу! – рявкнул он.
– Все поняла, да. – Она вскочила, закивала.
– И главное, не споришь, – предупредил Валера, хватаясь за дверную ручку. – Не споришь и соглашаешься. Поняла?
– Да.
– Все, ждем внизу…
День тянулся месяцем. Она старательно улыбалась Шелестову, соглашалась с ним во всем, хотя плохо слышала, что он говорит. Вызвалась погулять с ним. И они неспешно гуляли вдоль березовой посадки, вдыхая аромат кудрявой травки, которой заросло поле. Потом он захотел посмотреть, как она стреляет из боевого пистолета. И Диана полтора часа молотила по мишеням почти без промаха. Шелестов остался доволен.
– Вот смена растет, да? – орал он Виктору и Валере, которые торчали неподалеку.
Орал и надирался. Свалился к пяти часам вечера в одной из спален. И сразу стало тихо. Даже храпа не было слышно. Все разбрелись по своим комнатам. Когда кто ужинал, Диана не слышала. Она замерла в своей комнате, безотрывно наблюдая за стрелками часов. Когда они чуть не добрались до полуночи, она надела черные лосины, черную трикотажную кофту с длинными рукавами, темные спортивные туфли на жесткой подошве и черную спортивную шапочку, тщательно спрятав под нее волосы. Играть надо было по всем правилам. Тихо выбралась из своей комнаты через окно. Дай бог здоровья Валере, он не раз заставлял ее это делать. И, пригнувшись, короткими перебежками двинулась в сторону трассы.
Конечно, она не дурой была и не побежала по грунтовке. В лунном свете извилистая дорога просматривалась великолепно. И, хватись кто ее, рассмотреть бегущую фигурку будет несложно.
Нет, она побежала полем, спотыкаясь о густую траву и перепрыгивая через кочки. Но бегом по пересеченной местности ее тоже было не напугать. И на трассу она выскочила быстро. И попутку поймала сразу. Пожилой дядька на грузовике оглядел ее с прищуром и спросил:
– Куда?
– В город. – Она давно отдышалась после бега, сейчас задыхалась только от волнения.
– Срочно? – хмыкнул он, заводя мотор.
– Да, очень. – И вдруг спохватилась: – Только у меня денег нет.
– Обойдемся, – хмыкнул он, чесанув густую щетину. – Из пионерлагеря, что ли, сбежала?
– Ага… Почти… – И Диана, стащив с себя шапочку, тряхнула головой. – К маме хочу, домой…
И посмотрела на электронные часы на панели. Была половина первого ночи.
Ровно через полчаса дверь ее комнаты тихо отворилась, луч фонаря прошелся по пустой кровати и погас. Дверь закрылась.
Через полтора часа, в половине третьего, может, чуть раньше, дверь ее комнаты открылась снова. По выключателю шлепнули ладонью, пнули со злостью скомканное одеяло на кровати. Свет выключился, человек спустился на первый этаж, заглянул поочередно сначала в одну из гостевых спален, потом в маленькую гостиную. Нащупал свой телефон в кармане штанов и почти бегом бросился из дома на улицу. На улице, безошибочно найдя в темноте укромный уголок за бассейном, быстро набрал нужный номер и, запыхавшись, проговорил:
– У нас проблемы!
– О как! И какого плана? – отозвался не сразу заспанный голос.
– Девка пропала!
– Ага… О как! А еще какая проблема?
– В смысле?
– Ты сказал, проблемы, идиот!
– А, Валерки тоже нет нигде. Может, по бабам поехал. А может, и совсем.
– Так, так, так… Но это не проблема. Совсем не проблема. Раз его нет, ничто не мешает нам перейти к плану «Б».
– Считаете, пора?
– Приказываю, не считаю! – фыркнул ночной собеседник. – Мне вообще по хрену, кого будут судить за него. Пальцы есть?
– Да. Она сегодня полдня перед ним выделывалась. И я игрушку на всякий случай прибрал.
– Уже хорошо! – похвалил он. – Действуй, Витя…
Шелестов, странно, проснулся! Пьяный же был! Именно в тот момент, когда он в него прицелился. Сонно заморгал на яркий свет. Его пришлось включить, прибора ночного видения у Виктора не было.
– Ты чего, паскуда?! – ахнул Михаил Иванович, пытаясь отползти на дальний край кровати. – Ты чего, Витек?! Ты чего голый-то?!
– Привет тебе от Пронина, сука! – проговорил тот и трижды выстрелил. Дважды в сердце и один раз в голову.
Потом выключил свет, вышел за дверь и стащил с ног бахилы, поднялся на второй этаж, подсунул пистолет, из которого днем безупречно стреляла по мишеням Диана, под шкаф, вернулся в свою комнату. Утопил в унитазе бахилы и тонкие перчатки, в которых стрелял. Принял душ, тщательно намыливаясь и отмывая руки. Надел трусы и майку.
И лег спать…
Глава 19
Пронин уехал тем же вечером после чаепития. Ночевать не захотел. Слава богу! Слушать его и видеть было невыносимо.
– Утром рано на службу, – пробормотал он и, сильно фальшивя, пропел: – Наша служба и опасна и трудна. Сам понимаешь… Ты тут это… Особенно-то не светись. Сиди тихо, пока я не просигналю, что по делу Валентина Стремова есть подозреваемые. Понял меня?
– Так точно. – Рома кисло улыбался, провожая позднего гостя на улицу.
Дождь прекратился, но редкие капли падали с деревьев. Холодные, тяжелые. Рома ежился от влажной прохлады и все пытался снова вернуться к той теме, которая засела занозой в голове. Если Василий Николаевич и заметил его смятение, то никак не давал знать. Заботливо шлепал по плечу, шутил и отечески просил не простывать.
– Ты бы отопление, что ли, включил, – проговорил он, усаживаясь в машину и включая печку на полную мощность. – Дом нежилой, прохладно там. Знаешь, где отопление?
– Знаю.
Рома весь дом облазил снизу доверху. И газовый котел нашел, и с управлением справился. У него все вода в душе плохо нагревалась, вот и пришлось похлопотать.
– Вот и молодец, – похвалил Пронин с очередной теплой улыбкой. – Все, пока, до связи. Сиди тихо!
– Понял… Это, Василий Николаевич, а что насчет того? – Он замялся, не зная, как продолжить.
– Насчет чего? – сделал тот непонимающие глаза.
– Когда я смогу этого… Шелестова?
И Рома отвел взгляд, уставившись на темные силуэты недостроенных домов на соседней улице. Ему вдруг показалось, что любопытная баба там и сейчас сидит с биноклем и наблюдает за ненавистным домом, где любил пьянствовать ее муж Семен. Глупость, конечно, несусветная, но было неуютно от мысли, что за ним может кто-то наблюдать. И еще поганее, что его кто-то может убить!
– Что ты Шелестова – что?! – скривил рот Пронин. – Убить его собрался? Пацан! Желторотый пацан!
– Нет, я серьезно! – воскликнул Рома с обидой, что Пронин не воспринял его угроз всерьез.
– Серьезно он! – фыркнул Пронин почти весело. – Понимаю, эмоции зашкаливают, но… Сиди уж, убивец! За это срок знаешь какой корячится?! Нет? А ты узнай, полистай кодекс-то, полистай.
– И что же теперь? Сидеть и ждать, пока он придет и меня грохнет?
– Да погоди ты! – разозлился Пронин, кажется, не на шутку. – Сиди и не кипешуй! Убить он собрался! Эта гнида свой край отыщет. Она отчаянно последние пять лет ползет именно в этом направлении. Спи давай!
Пронин укатил. Рома закрыл за ним ворота, как следует закрыл, на все замки, что имелись. Хотя и понимал, что это глупо. Забор хоть и высокий, перебраться через него труда не составит. Кругом никого. Жилые дома аж на самом краю поселка. И если он станет орать, то вряд ли кто услышит. А если бы даже и услышали, никто не придет ему на помощь. Побоится!
Место идеальное, вдруг подумал он, входя в дом. Если кто-то захочет с ним разделаться, то сделать это нужно будет именно здесь. И вдруг почудились странные шаги над головой, на втором этаже, а следом и странные шорохи. И сделалось так жутко, что он, выхватив из сумки, что привез Пронин, теплую кофту с капюшоном и кроссовки, выбежал на улицу. Спрятался за угол дома, быстро переобулся. Натянул кофту, надел капюшон, с неба снова принялось сыпать мелким дождем. Перемахнул через забор и пошел.
Куда? Он толком не знал. Шел для начала в сторону жилых домов. Там были люди. Там, ему казалось, будет не так жутко. Дошел. Домов насчитал пятнадцать. Семь с одной стороны улицы с расхлябанным тротуаром. Восемь – с другой.
