Лариса Соболева - Оберег от порочной любви
– Золотой орден, что ли, пятнадцатого века? – хмыкнул тот. – Нет, Тори, ничего подобного я не находил. А нельзя ли конкретно, что я должен был найти и кого встретить?
Лихо он ее подловил, впрочем, она дала для этого повод, получив осуждающий взгляд от Брасова. В самом деле, Глеб завтра уезжает, и раз с ним странностей не происходило, то нечего углубляться в проблему, которая теперь касается ее и Юрки. Пусть себе едет с богом, пока цел. Мастерство Тори заговаривать зубы, уводя в сторону от темы, велико, она и применила его:
– Я ничего не знаю, я всего лишь строю догадки. У меня осталось ощущение, что Наташку пугали. А какие есть способы напугать? Какими-то предметами, записками мистического содержания, визуально, то есть ты встречаешь человека, которого не должен встретить, потому что его нет.
– Нет человека? – заострил внимание Глеб и фыркнул: – Мертвеца, что ли?
– Примерно. Так крышу и сносит. Наталья что-то в этом роде и лепетала, но я не поняла. Ой, ребята, мне уже плохо от наших разговоров. Давайте выпьем и просто помолчим.
– Наверное, ты права, – согласился Брасов. – Сколько бы мы сейчас ни строили предположений, они останутся предположениями, которые часто не совпадают с действительностью.
Вскоре Глеб засобирался:
– Извините, хочу остаток дня провести с родителями. Ну, прощайте.
– Вас завтра проводить? – спросила Тори.
– Не надо, – улыбнулся он стеснительно, Глеб не имел привычки отказывать друзьям. – Мы двинемся затемно, часов в пять утра, верно, Элла?
– Да, – сказала молчаливая сингапурская принцесса, по неизвестным причинам вызывающая у Тори неприязнь. – Трасса будет свободна в это время.
– Можете воспользоваться моей машиной, – предложил Брасов. – Игорь доставит вас в два счета. А мы с Тори посидим еще.
– Спасибо, но лучше возьмем такси, – отказался Глеб. – По пути я к лечащему врачу мамы заеду, узнать, как обстоит дело с ее здоровьем, зачем же шоферу столько ждать?
Взяв за плечи Эллу, он увлек ее к выходу. Тори с Брасовым остались одни, оба задумались. Мысли, конечно, их посетили невеселые.
А место чудное и редкое для городов: кругом пылающие красно-желтыми оттенками клены, деревца рябин и черемухи, кое-где встречаются дубы с березами, но молоденькие. Воздух не наполнен выхлопными газами, тишина божественная, здесь хорошо молчать, да и говорить, ведь за столиками практически никого. Хорошо бы, чтоб и на душе царило спокойствие, но...
– Юра, – обратилась к нему Тори. – Ты не хочешь связаться с милицией?
– Что мы там скажем? Не хочется об этом говорить вслух, но ты же понимаешь, почему на нас идет атака? Ты выложишь правду?
– Зачем выкладывать? Только то, что стало известно тогда. Мало ли кому показалось, что это не так! Пусть ловят преступников, пусть дадут нам охрану.
– Мы же не знаем, кого надо ловить. Фантом? Где ловить, когда? И как ты объяснишь наш кошмар? Ведь нет убийств, Тори, есть превышение скорости с последующей аварией и два самоубийства. Все! Нас не поймут. Потом, дорогая, ты не думала, что, допустим, фантом выловят. И что он скажет той же милиции? Что мы участники тяжкого преступления?
– Прошло много лет, нам ничего не будет.
– Будет, Тори, – заверил он. – Чертово общественное мнение... Хочешь попасть на страницы газет и в телерепортажи? Хочешь увидеть знакомых, которые воротят от тебя рожи?
– Ну и пусть. Это лучше, чем гроб.
– Не бойся, следующая атака будет на меня.
– На тебя?! И говоришь: не бойся?!
– Я думаю, в планах невидимок повторить тот же сценарий с моей Анжелой, иначе ей не подарили бы браслет, тем самым предупредив меня о своем следующем шаге.
– О господи! – Тори упала лбом на руки. – Нет, нет... Не говори так.
– Не паникуй. Я позаботился о дочери, ее охраняют вооруженные люди с Ильей, охраняют днем и ночью. Пусть только попробуют прикоснуться, их поймают, тогда...
– Что будет? Что ты с ними сделаешь?
– Уничтожу.
27
Утром, когда пили кофе, Глеб позвонил на сотовый Брасова, тот включил громкую связь, чтоб слышала Тори:
– Ну, как настроение сегодня?
– В пределах нормы, – ответил Брасов. – Вы где?
– У, мы уже далеко отъехали. Юрка, я почему звоню. Вчера приехал к родителям, а там для меня лежало письмо, позавчера отец вытащил из почтового ящика. Без штемпелей, значит, его бросил не почтальон. Извини, я за рулем, Элла прочтет.
Небольшая заминка, только тихая музыка звучала в трубке и – послышался голос Эллы:
– «За все надо платить, час настал. Ты готов заплатить?»
– И все? – спросил Брасов.
– Все.
– Подпись есть? – поинтересовалась Тори.
– А, и ты слушаешь? – не удивился Глеб. – Подписи нет. Тори, ты вчера это имела в виду, когда спрашивала о странностях?
– Примерно. А обратный адрес на конверте есть?
– Посмотри, там есть обратный адрес? – сказал он, видимо, Элле.
– Нет, пусто, – сообщила она. – Только адрес родителей Глеба, его фамилия и имя с отчеством.
– Ребята, за что я должен заплатить и сколько? Вы понимаете хоть что-нибудь в этой хрени? Кто это прислал?
– Глеб, не морочь себе голову, – посоветовала Тори. – Какая тебе разница, что у кого-то пробило крышу?
– Вчера вы от меня многое утаивали, я это понял. Хочу знать, вам приходили подобные послания?
– Не приходили. Клянусь тебе всеми клятвами.
– А Наташке? Я связываю послание с ее предупреждением.
– Не знаем. Глеб, ты уже далеко, жив и здоров, пусть тебя не волнуют ее бредовые идеи.
– Осадок нехороший, будто я действительно кому-то должен.
– Ай, брось, – сказал Брасов. – Осадок и у нас есть, странно, если б его не было после всего-то. Ладно, Глеб, следи за дорогой, как показывает практика, она опасна и коварна.
– Может, вы правы. Позвоню, когда приедем.
– Счастливого пути, – крикнула Тори в трубку.
Отключив телефон, Брасов произнес с грустью:
– Ему повезло, вовремя удочки смотал. Ну и я поеду, мне пора.
Она проводила его до двери, как делала это всегда, заодно напомнила, чтоб не забыл ключи, лежавшие на столике...
– А где ваза? – только сейчас заметил он.
– Разбилась от сквозняка.
– Ты что, дверь открываешь нараспашку? – вытаращился Брасов.
– Однажды. У меня подгорели сырники, дым стоял столбом, я открыла.
– Никогда этого не делай, обещаешь? На кухне вытяжка.
– А я про нее забыла, раньше я столько не готовила.
Вдруг он притянул ее, обхватил руками, словно хотел спрятать, и заговорил быстро, взахлеб:
– Тори, прошу тебя, не выходи без меня никуда, никогда, это же нетрудно. Посиди дома... или лучше... Лучше тебе уехать, так мне будет спокойней, за это время, надеюсь, все прояснится. Я куплю путевку... Куда хочешь?
– Без тебя? Нет, не поеду. Не уговаривай. Юрка, Юрка... Я столько потеряла без тебя, теперь ни дня не хочу терять. Иди. Я не выйду из квартиры. Обещаю. А вечером обсудим, что делать. Иди.
Как последний раз, он поцеловал ее в губы – горячо и сильно. А вдруг последний?
В кабинете, до которого не добрался огонь, потому что он расположен на втором этаже и остался в стороне от эпицентра возгорания, Брасов проводил совещание. Отчитывался прораб, занимавшийся восстановлением первого этажа и части второго, его отчет свелся к следующему: денег, денег и денег. Легче возвести новое здание до небес, чем отремонтировать этажи после пожара. Два человека ждали очереди, чтоб отчитаться по спасенному товару – сколько осталось единиц и в каком состоянии; три менеджера должны предоставить сведения о наиболее ходовом товаре и рассказать шефу, как улучшить работу; он собрался выслушать выкладки и бухгалтера.
– Считаю целесообразным нанять еще человек десять, – заканчивал прораб. – Меньшим числом мы не управимся к тому сроку, который вы обозначили, Юрий Артемович.
– Подумаем, – сказал Брасов, это означало, что сначала он посоветуется с бухгалтером. – Теперь ты.
– Да плохо дело. Примерно двести единиц бытовой техники можно запустить на продажу, но максимум, на что мы можем рассчитывать, – отдать за ту цену, за которую брали. Она, простите, провоняла дымком-с, упаковка подпалена...
Зазвонил телефон. На столе Брасова три аппарата, один городской, проходит через секретаршу, прежде она берет трубку. Второй для внутренней связи, третий прямой, номер имеется у незначительного числа людей, он-то и звонил. Брасов снял трубку:
– Слушаю.
– Посмотри в окно. Посмотри в окно. Посмотри в окно.
Голос не голос, во всяком случае, он мало напоминал человеческий, в нашем представлении так говорят роботы, тем более без пауз, повторяя без конца одну и ту же фразу. Брасов встал с кресла, прошел к окну...
Второй этаж – это невысоко. На улице прямо под окном кабинета стояла ОНА, запрокинув голову и глядя на него. Брасов чуть слышно застонал, но этого момента он ждал несколько дней, теперь не даст ей уйти. Не предупреждая, когда вернется, сорвавшись с места, словно ему сообщили о новом пожаре, кинулся к входу.
