Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева
– Одних отпечатков достаточно?
– Это серьезнейшая улика. Ты погиб, но после смерти оставил отпечатки в квартире, причем свежие. Скажу тебе, свежие пальчики отличаются даже от двухдневных, понимаешь? А вчерашние… м-да.
– Но для сравнения нужно иметь мои отпечатки…
Даниил осекся, ибо Феликс на него посмотрел настолько выразительно, что слова застряли на языке, через паузу Вараксин напомнил:
– Когда мы взрывали твою машину, целым остался термос, на котором завинчивающийся стакан. Сумка из кожи, на ней твоих отпечатков куча. В рюкзаке пластмассовая коробка с бутерами и…
С безнадежностью махнув рукой, он вскочил и пошел дальше гулять по комнате. Озабоченность Вараксина передалась Данилову, до этого он думал о Марине, избежавшей заслуженного возмездия, ее смерть до него не доходила, как будто это посторонняя история из жизни незнакомых людей. Однако шестым чувством понимал: придется привыкать к этой фатальной неожиданности и каким-то образом бороться с оговором. Главное, освободиться от щемящего чувства ненависти, заглушить боль с обидами, застрявшими в сердце острой иглой, наполнить голову холодом. К сожалению, легко поставить задачу, сейчас она кажется невыполнимой. При всем при том ему не раз приходилось решать различные проблемы в срочном порядке, он обязан справится с любыми вызовами и расправиться с мерзавцами.
– Ты меня слышал? – вновь остановился перед ним Феликс. – Алло, ДД! О чем задумался?
Тот поднял глаза и сказал на одной невыразительной ноте:
– Что ты так нервничаешь? Ты же свидетель, а также Будаев и его люди, что я вернулся к вам в машину, потом мы уехали…
– Сначала уехала группа Будаева, а потом поехали мы сюда. – И снова плюхнулся в кресло. – В итоге свидетель один я, что ты не возвращался и что эта слащавая гнида Шумаков безбожно лжет.
– Ты и подтвердишь мое алиби.
– Не поможет.
– Почему?
– Видишь ли, репутация моя подмочена, мне сразу припомнят, что я находился под следствием.
– В смысле? – изумился Даниил. – Ты? Под следствием?
Нелегка правда, она, как тяжелый чемодан на плечах, но ее приходится принимать и носить, потому что она была, она факт, от нее не избавишься. Вот только рассказывать об этом Феликс не любит, однако сейчас положение Данилова не лучше, он точно так же может угодить на нары, а потому заслуживает откровения. Только Феликсу не сиделось на месте, впрочем, о таких вещах, сидя в уютном кресле, спокойно не расскажешь, состояние не даст. На этот раз он не бегал, а слонялся по гостиной. У наблюдавшего за ним Данилова создалось впечатление, будто говорил он одно, а параллельно о чем-то еще думал:
– Это глупо звучит, кажется, так не может быть, а со мной случилось. Меня, представь, подставили, но не тупо, а изощренно. Это была хорошо продуманная месть, жестокая и подлая, а бабла потратили на мою персону… тьму-тьмущую! Терехов нашел преступников, но я-то простить себе не могу до сих пор, хотя никаким боком не виноват. Видишь ли, в качестве удара выбрали моих давнишних друзей, их убили… Ни за что. То есть их вина была в том, что они мои близкие друзья. А улики подбросили, указывающие на меня, те самые отпечатки. Да-да, отпечатки, за которыми охотилась целая банда.
– И твои коллеги поверили?
– Никто не верил, но в изолятор посадили. Короче, в твоей шкуре без вины виноватого я побывал, не хочу, чтобы ты в моей очутился в качестве узника, причем тебе светит сразу СИЗО и сразу на пару месяцев. К сожалению, не редкость, когда невиновных сажают на длительные сроки. Тебя посадят, а на мне еще одна вина будет? Не-не, мы принимаем бой, и Акелла не промахнется… Акелла, конечно, моя роль. Иначе будет катастрофа, потому что победит последняя сволочь, а так не должно быть.
– Жуткая история, – сказал Даниил, находясь под впечатлением рассказа. – Хотелось бы подробности услышать, как все случилось.
– Потом, после нашего триумфа.
Правда, сказано это было яростным тоном, отчего Данилов приуныл, ведь в настрое «всем смертям назло» угадывалось скрытое отчаяние, но не показал виду:
– Не психуй. У нас есть видео из моего кабинета.
– Ха! – вскинул руки вверх Феликс. – Это глухой мотив, прямое доказательство, что жену убил ты. Помнишь, как сказал Шумаков, гаденыш? В состоянии аффекта! Умная сволочь. Любой нормальный следак, включая Терехова, посмотрит наше кино и поймет, что за такие дела убивают обоих как раз в состоянии аффекта. И самое смешное аж до слез, все будут на твоей стороне, но тебя при этом посадят. Не кисни. Я заварил кашу, я ее и расхлебаю.
Он решительно взял со столика смартфон, сделал звонок, тогда как Данилов решил подбодрить его:
– Только не занимайся самоедством, без тебя меня просто убили бы, а я жив. Еще и моим детям создали бы угрозу, а обвинить собирались Полину.
– Детям? – задумался Феликс, слушая гудки в трубке. – С детьми будет все хорошо… Алло, Спартак Маратович… А, уже едете? Ждем.
Часть седьмая
Не все так просто, как видится
Терехов стоял над трупом женщины на полу, сунув руки в карманы брюк. Она лежала, разбросав в стороны руки; одна нога согнута в колене и босая, вторая выпрямленная в туфле на каблуке и без задника, другая туфелька валялась недалеко от дивана. Скорей всего, она бежала к лестнице от убийцы (картину преступления восстановил Кориков), первая пуля попала в правое плечо, потом Данилова повернулась лицом к убийце и получила еще три пули.
На скамеечке рядом с ней шаманил судмедэксперт Антон Кориков, он большой профессионал, к тому же хороший парень, с ним комфортно работать.
– Ну, что там, Антоша? – не выдержал долгой паузы Терехов.
– Как всегда, Павел Игоревич, – пробубнил тот, делая забор под ногтями убитой. – Посмотрю, что у нее внутри, исследую биоматериалы…
– Ой, да что там исследовать, – подал голос Огнев. – Вон две бутылки шампанского, а бокал один. Девушка приговорила две бутылки шампанского, это почти смертельная доза, сегодня ее бедная головка раскалывалась бы на части. У меня жена любительница шампанского, но, выпив пару бокалов, на следующий день болеет, будто пила самогон литрами.
– Хороший самогон лучше паленой водки, – заметил Антон.
– Откуда знаешь, теоретически? – хохотнул Огнев. – Ты ж не пьешь.
– Я проверяю теорию на практике, когда вскрываю трупы.
– Ладно, вы тут спорьте, а я пообщаюсь со свидетелем, – сказал Павел, идя на второй уровень в кабинет Данилова.
Свидетель, а именно Шумаков, что-то искал в книжном шкафу, нисколько не смутился, когда вошел следователь, продолжил искать. Осматривая кабинет, Терехов отметил про себя хороший вкус хозяина, однако нужно иметь кучу денег, чтобы свои «вкусные» замыслы реализовать. Стиль современный, без излишеств и не громоздкий, в то же время функциональный и с яркими вкраплениями, без которых можно обойтись, но они уместны и не эклектичны, оживляют интерьер.
– Что ищете? – осведомился Павел, разглядывая картину на стене.
– Да так, одну бумажку, – ответил Шумаков, продолжая поиски.
До него вдруг дошло: он все же в чужом доме рыскает по шкафам, следователю не мешает объяснить свой поступок:
– Я первый зам и сейчас на фирме вместо Данилова. Наша фирма большая, людей работает в ней много, но иногда не хватает ерундовой бумажки, чтобы не прервать работу… а распоряжение на вывоз нашей продукции… оно лежало в папке, где же она… где? Если найду, покажу, чтобы не сомневались.
– Продолжайте, – разрешил Павел, будто ему все равно, чем занимается в квартире не имеющий к ней отношения человек. – Вы считаете, Данилов жив? Звучит фантастически. Экспертиза показала, что кровь его на остатках одежды, машина его, от нее тоже мало что осталось.
– Лично я не видел Даниила, значит, не могу так считать. Марина утверждала, что он жив, а я верю ей. Как-то так…
Лучший прием вести опрос в подобных условиях – это перемежать актуальные вопросы с отвлекающими, Терехов поинтересовался:
– Что за картина? Как называется?
– «Падший ангел».
– Неужели? И где же… ангел? Я вижу космос и кометы, что ли…
Шумаков бросил поиски, оставив шкаф открытым, подошел и показал ладонью на большую, как бы раскаленную комету, летящую на голубую землю, край которой выступал внизу картины, сопроводив комментарием:
– Если присмотреться, можно увидеть внутри фигуру, похожую на человеческую.
