Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева
– Как говорит Тима, ему скоро будет восемь. А ведь скоро.
Звонок. Павел обрадовался, так как не любит домашних разборок, дома он другим быть не умеет и не хочет уметь. Здесь другая атмосфера, расслабляющая, разрушать ее, испортив настроение даже такому маленькому существу, как Тимка, это и себе испортить, потом ходить с чувством вины. Он взял со стола смартфон, поднес к уху, краем глаза видел: Тамара, безнадежно махнув рукой, отправилась к Тимке, чтобы завести будильник, зазвонит – с программированием покончено. А Павел переключился на диалог, ведь позвонил начальник, без приветствий он начал с вопроса:
– Паша, ты далеко от телевизора?
– Нет, – ответил Терехов, беря пульт свободной рукой, ибо догадался, что за вопросом последует требование включить телик. – Он передо мной.
– Включи наш канал. Я перезвоню. – И послышались короткие гудки.
А Павел уже включил, ведь явно что-то опять случилось, став достоянием гласности, и совсем не положительное, судя по тону Валерия Семеновича. На экране появилось изображение помощника Данилова по фамилии Шумаков, с которым он встречался, но тот не понимал, кто и за что взорвал шефа. Первые слова Шумакова были:
– Повторяю, он жив.
– Но это невозможно, – раздался женский голос за кадром. – Экспертиза установила, что Данилов погиб во время взрыва его автомобиля.
– Девушка, вы умеете слышать? – раздраженно произнес Шумаков, выглядевший слегка помятым. – Вчера поздним вечером он приходил сюда, то есть к себе домой. Об этом сообщила мне жена Данилова.
– Что он хотел? Почему не остался?
– Я не поверил Марине, спросил, сколько она выпила…
– Его жена была пьющей?
Павел встал с кресла, насторожившись: что значит – была? Нажал на пульт, увеличивая звук. Вернулась Тамара, он сделал знак рукой, мол, тихо, я занят, и внимательно слушал Шумакова:
– С чего вы решили, что она была пьющей? Марина пила редко и только изысканные вина, а пьяницы пьют все подряд. Да и какая разница теперь? Я просто пошутил, когда говорил с ней, потому что хотел спать, отсюда и дурацкий вопрос… просто к слову пришлось. Да вот сами посмотрите, она прислала мне это сообщение… вот!
Шумаков сунул в камеру смартфон, но разглядеть, что там написано, невозможно, помогла журналистка, прочитав вслух:
– «Он жив». И это все? Но здесь нет имени Данилова. Как вы догадались, что речь идет о нем?
– Полагаете, у нас полно общих знакомых, которые умерли, а потом вдруг воскресли? Сейчас я хочу сделать только заявление, остальное потом. Сегодня ночью Данилов убил свою жену Марину… Сначала ушел, потом вернулся и… Думаю, он неосознанно действовал, в состоянии аффекта.
– А откуда взялось состояние аффекта? Логично, если человек пришел и его из-за какого-то события сразу хватил аффект, а вернулся… это уже что-то другое.
– Хм, – усмехнулся Павел и, взглянув на Тамару, сказал: – А журналистка неглупая, вопросы правильные задает.
– Я же сказал, остальное потом, – ответил Шумаков в камеру. – В первую очередь следователям скажу, а они решат, что делать с моей информацией. Извините, всего доброго.
– Это по твоему делу? – поинтересовалась Тамара.
Павел кивнул, но ни слова не сказал, он смотрел в телевизор, хотя там шла реклама, и думал о том, что услышал. Тамара подошла к нему близко, заглянув в его лицо, догадалась:
– Тебя что-то беспокоит?
– Пока не знаю… просто осадок остался… непонятный. В этой истории много странного, мне пока недоступного.
– Я так поняла, что ты сейчас умчишься.
– Ты правильно поняла. Я вас опять подвел, мы никуда не пойдем нашим большим семейством, Тимка будет смотреть с укоризной, мама разозлится, а ты будешь всех мирить.
Тамара стала совсем близко к нему, обхватила его шею руками и улыбнулась, глядя в это иногда глупое лицо:
– Тима умный, он понимает, что твоя работа не спрашивает, хочешь ты ею заниматься или нет. Очень гордится тобой и переживает, когда ты сердишься. Одно меня удручает: он будет клянчить и торговаться, чтобы я позволила ему торчать за компом, а мне даже на тебя не опереться, ведь ты лишь мямлил вместо запрета. Ладно, это мелочи. Я хорошо помню время, когда ты помог мне и другим родителям, тогда от тебя и твоих ребят зависели жизни девчонок. Я знаю по себе, что это кому-то очень нужно, как было нужно в то время мне. Это я и объясню Тимке. Так что иди, дорогой, мы не будем обижаться.
Теперь Павел привлек ее, сцепив в замок руки на пояснице Тамары, признался почти в любви:
– Знаешь, я часто думаю, мне крупно повезло однажды встретить тебя в парке с собакой. А ведь мелькнула мысль: мне она нужна… Извини! – схватив звонившую трубку со столика, он поднес ее к уху. – Да?.. Видел… Слышал… Еду… Минуту, Валерий Семенович! Нам могут переслать репортаж, который я только что смотрел?.. Да, нужен и очень, ребятам покажу… Конечно, вызову их. Всего и вам.
Он поцеловал Тамару в губы, после проговорил скороговоркой:
– Я побежал, когда вернусь – не знаю, позвоню. – И уже в дверях обернулся. – Да! Тимкина лучшая подружка Алина сказала, чтобы мы купили ему темные очки, желательно со стеклами, раз не может жить без программирования.
В прихожей хлопнула входная дверь, Тамара крикнула:
– Тима, собирайся, скоро бабушка придет, мы пойдем гулять.
– Когда придет, тогда и соберусь, – крикнул он из своей комнаты.
Тамара ушла к малышам, которые мирно играли игрушками в манеже, дети потрясающе спокойные, увидев ее, засмеялись.
– Два гения на меня одну – многовато, – беря девочку на руки, ворчала она, детей нужно одеть перед прогулкой. – Хоть вы растите нормальными, обычными.
Феликс сказал всего одно слово:
– Охренеть… – И выключил телевизор.
Мрачнее тучи сидел в кресле Даниил, подпирая кулаком скулу, и смотрел в телик с погасшим экраном, вид у него… трудно вообразить, что бывает хуже после таких новостей. Однако он ни намеком и ни словом не упрекнул главного виновника своего безнадежного положения. Кто предложил умереть? Вараксин. В то же время Феликс, меряя шагами комнату, мучительно соображал, как быть в данной непредвиденной ситуации, и, поскольку он ходил перед Даниловым, тот стал водить глазами за ним.
– Чей это дом? – Феликс приостановился.
– Мой.
– По документам твой?
– Да. Хотел переехать сюда с Мариной… Теперь понимаю, почему она уговаривала меня не отсуживать детей, не хотела возиться с ними, а базу подводила благородную… Какой же я дебил.
Феликс метнулся к стене, потом, в сердцах ударив по ней ладонью, прошел к другой, зашагал назад, на полдороге перед креслом Даниила снова приостановился с вопросом:
– Кто еще знает про этот дом?
– Риелтор.
– Еще кто? Шумаков знает?
– Нет, не успел ему рассказать.
– Что ж, это хорошо… – пустился в путешествие по тому же маршруту Феликс. – Но все очень плохо… просто хреново.
– В каком смысле? – вскинулся Даниил.
Феликс упал в кресло с другой стороны столика, взял бутылку минеральной воды и выпил из горлышка, хотя стаканы стояли, вытер тыльной стороной руки рот. Ему понадобилось еще какое-то время, чтобы собрать бурлившие в голове мысли, наконец он созрел поделиться выводами, опасениями и решением проблемы:
– Значит, так. Даже если Терехов не верит, что ты жив, он будет проверять эту версию, то есть искать тебя. Зная, что ты у нас не простой смертный и, если жив, где-то прячешься, ребята обязательно проверят наличие недвижимости, ну а потом приедут сюда с группой.
– А группа зачем?
– Задержать тебя как главного подозреваемого в убийстве.
– Только по одному заявлению Эмиля?
– Посчитай. Тебя взорвали, а ты приходишь домой, после чего твою жену находят мертвой, ты опять прячешься… С головой достаточно даже обвинение предъявить. А сейчас ответь, до чего дотрагивался вчера в квартире? Вспоминай.
– До дверной ручки с обеих сторон… дверь трогал руками, когда прикрывал… В прихожей опирался о столик всей ладонью, когда шел в комнату… За телевизор брался… Бутылку шампанского брал в руки…
– Хватит. Н-да, совсем хреново… – протянул Феликс. – Работать по делу наверняка будет Огнев, это криминалист. И он не ленивый, а фанат своего дела, все места,
