Частное лицо - Валерий Николаевич Михайлов
– Значит, вы умеете управлять Катей. Можете погружать её в транс, и так далее?
– Да, но только с одной целью и в крайних случаях.
– Считайте, что крайний случай для вас наступил.
– Но я не могу.
– Можете, или я отдам вас под суд. Сесть вы, может, и не сядете, но что больше никогда не увидите Катю, я вам гарантирую.
– Но это шантаж!
– Ну и что? Или вы думали, что после этих слов я разревусь и начну просить у вас прощения?
– Хорошо. Чего вы хотите? – сдался Покровский.
– Я хочу, чтобы вы погрузили Катю в транс и узнали, куда она дела ключ. Или вы уже это сделали?
– У меня не было для этого возможности.
– Тогда приступим.
– Что, прямо сейчас?
– А когда?
– Ну не знаю… нам надо подготовиться…
– Даю вам сорок минут. И постарайтесь подготовиться так, чтобы все прошло без задоринки. Иначе нам придётся обратиться к независимому специалисту.
Глава семнадцатая. Наследники
– Ладно, Ватсон, пошли трухнём наследничков, – сказал Клименок, посмотрев на часы.
– С кого начнем? – спросил я.
– Предлагаю с Дворецкого.
– С Дворецкого, так с Дворецкого, – согласился я.
Сергея мы нашли в его кабинете. Он изучал какие-то письма и счета.
– Извините, господа, но у меня неотложные дела, – сказал он, когда мы без стука вошли к нему в кабинет.
– Неотложные дела творят в сортире, – ответил Клименок, устраиваясь в кресле для посетителей. Мне достался не отличающийся крепким здоровьем стул.
– Я вижу, вы не понимаете…
– Это ты не понимаешь, – оборвал его Клименок. – Нам нужно задать тебе пару вопросов. Ответишь – свободен, а нет… К счастью, никто и никогда мне не говорил на это «нет»!
– Это угроза? – ощетинился Сергей.
– Ну что ты как маленький. Зачем мне тебе угрожать? Намного лучше и эффективней двинуть раз-другой по печени, а потом…
Говоря это, Клименок начал лениво вставать. Он явно не блефовал, и Сергей это понял. Ему потребовалось не больше секунды, чтобы сделать выбор между гордостью и благоразумием.
– Хорошо. Черт с вами. Спрашивайте, – сдался он.
– Как и когда ты познакомился с Гроссмейстером?
– Это было в 98 году. Я тогда перешёл на заочное отделение института и искал какую-нибудь работу. А Эдвард Львович тогда был директором и главным специалистом центра нетрадиционной медицины «Наследие».
– Ух ты! Почти как Аненербе. Он уже тогда был Гроссмейстером?
– Нет, тогда мы не думали ни о каком Ордене. Это произошло значительно позже, уже в новом веке. Эдвард Львович пригласил меня в гости на какое-то торжество. Дома он разоткровенничался. Рассказал, что его дед был учеником Алистера Кроули, которому тот передал свои знания и Орден Айвасса – так называется наш талисман. Тогда же я понял, что эти духовные сокровища не должны пропадать в забвении и уговорил его начать читать лекции о Кроули на курсах по активации и развитию энергетических зон. Уже тогда при нашем Центре работала школа, где поводились семинары по методике Кроули. Позже из этой школы образовался Орден.
– А как ваш Гроссмейстер познакомился с Аллой?
– Я уже рассказывал… Ай! Вы в своём уме?!
Задавая вопрос про Аллу, Клименок как бы невзначай взял со стола железную линейку, а когда Сергей стал нести официальную чушь, больно двинул его по пальцам лежащей на столе руки.
– Может, хватит вести себя, как лиса после аборта? – рявкнул он и посмотрел на Сергея так, словно тот был воплощением зубной боли. – Колись, Дворецкий. Я должен услышать правду до того, как ваш Гроссмейстер двинет коня!
– Что? Откуда вы знаете? – удивился Сергей.
– Есть такое понятие: отчётность. В больницах она тоже существует. Так что найти историю болезни вашего Гроссмейстера не составило труда. – И уже специально для меня Клименок пояснил: – Извини, Ватсон, я забыл тебе сказать, что наш Гроссмейстер умирает от рака мозга. Отсюда его прогрессирующая духовность, и вера в магию…
– Мы называем её магикой, – уточнил Сергей, – так обозначил её Кроули, чтобы отделить от того, что написано в книгах для домохозяек.
– Хорошо. Пусть будет магика, хоть по мне хрен редьки не слаще. Приближение смерти Гроссмейстера и стало причиной обострения борьбы между Аллой и Дворецким. Так что, Дворецкий, решай: будешь рассказывать нам правду, или высечь тебя публично? Ты же знаешь, я могу…
– Хорошо, я расскажу, тем более что вы и так все знаете, или почти все.
– Давай без предисловий.
– Вы знаете, что Алла была проституткой?
– Знаю, имел честь иметь.
– Она никогда не любила эту профессию. Её бесило, что каждый, кому не жаль было нужной суммы, считал её своей вещью. Её бесила необходимость отдавать львиную долю ментам и бандитам. Бесила необходимость отбиваться от сутенеров, желающих взять её под своё крыло. Бесили субботники. Поэтому, заработав немного денег, она вспомнила про свой диплом медсестры и устроилась кем-то вроде сиделки в больницу для тяжелобольных состоятельных людей.
– Да она просто святая! – воскликнул Клименок.
– На самом деле Алла искала богатого жениха.
– В больнице для умирающих? – удивился я.
– А что, Ватсон, идеальный ход. С одной стороны толпа беззащитных богатеев, а в больнице мы все беззащитны, с другой… Ты только представь, годами изнывать под какой-нибудь тушей килограммов в сто пятьдесят, а тут раз!.. И ты – богатая вдова без всякого криминала. А на неё любой бы запал. Ты же запал, Ватсон?
– Тут было кое-что другое, – продолжил рассказывать Сергей. – К тому времени у Эдварда Львовича начались припадки. Жуткая вещь. Сначала он начинал хрипеть, затем бился в конвульсиях, а, придя в себя, ничего о себе не помнил. И в эти пятнадцать-двадцать минут он был совершенно беззащитен перед чужим влиянием. Его сознание пыталось заполнить образовавшуюся брешь, и все, что ему говорили в эти минуты, он воспринимал за чистую монету. Используя эту особенность болезни Эдварда Львовича, Алла убедила его, что он её любит и как только они выйдут из больницы, они обязательно поженятся. Ну, и так далее.
– Тогда почему он предлагает жениться на ней тебе?
– Скорее всего, его мозг адаптировал её слова с идеями Кроули, в результате она стала его Алой Женщиной.
– А я думаю, это оттого, что кое-кто… хотя наверное это был Дворецкий, дудел своё в другое ухо Гроссмейстеру.
– А что мне было делать? Позволить этой
