Частное лицо - Валерий Николаевич Михайлов
– Да ты не парься, Дворецкий. На твоём месте только идиот отказался бы от возможности, и если ты в чём-то грешен, так лишь в том, что не сумел нейтрализовать Аллу. А ты не пробовал с ней договориться?
– Пробовал. Она восприняла мою попытку как демонстрацию слабости и потребовала всё, бросив мне ради приличия крохи с барского стола.
– Значит, плохо пробовал. Ну да это твои трудности. Скажи, а идея со знакомством на вечеринке в гламурном клубе кому принадлежит?
– Ей же. Эта тварь, узнав, в каком обществе ей придётся общаться, решила, что положение экс медсестры для неё зазорно. Тогда, во время очередного припадка, она влила ему в уши свою версию их знакомства. Ну а мне ничего не оставалось, как потакать ей в этой лжи.
– Ладно, с этим всё ясно. Но за что вы так не любите прислугу? – спросил Клименок, перейдя вдруг на «вы».
– Какую прислугу… А, эту охреневшую суку (на самом деле он выразился значительно круче)?
– Ну, хотя бы её.
– А вы видели, как она себя ведёт? Мало того, что жрет самое лучшее, да сумками сынуле переправляет, она ещё и деньги крадет!
– По карманам лазит?
– У нас с вами в карманах таких денег никогда не было. Она же у нас в роли завхоза. При этом её никто не контролирует.
– А почему вы её не уволите или не поставите на место?
– Как, если за неё горой стоит Алла? Я и так делаю, что могу…
– Мда… похоже, вы ничего не можете.
– Вы правы. И хуже всего, глядя на неё, другие начинают вести себя так же. Ей можно, а им нельзя?
– А с какой стати Алла так относится к Елене Арсеньевне?
– Хоть убейте, не пойму.
– Они не родственники?
– Нет.
– Может Елена Арсеньевна что-то знает про Аллу?
– Не думаю. Слишком тепло та к ней относится. Действительно тепло.
– Ладно, Дворецкий, можешь заниматься своими бумагами. Мы пошли. Пойдем, Ватсон.
– Кстати, Ватсон, когда ты занимался чем-то околодуховным, ты с этими чудиками не пересекался? – спросил меня Клименок.
– К таким и на пушечный выстрел не подходил. К тому же я занимался совсем другими вещами.
– Разве? – удивился он.
– Аутогенная тренировка – это вполне научная вещь.
– То есть занимался только кошерными делами?
– Можно сказать и так.
– Понятно.
Аллу мы нашли в музыкальной библиотеке – в этом доме, оказывается, есть и такая. Пара диванов, несколько шкафов с компакт-дисками, несколько кресел и дорогущая стерео система – мечта любого меломана. Но Алла слушала музыку в наушниках.
Она лежала на белом диване и развлекала себя, рисуя на спинке что-то вроде цветочка, оставляя отпечатки туфлями, в которых незадолго до этого умудрилась пройти по грязи. Причём грязь ещё надо было потрудиться найти. Оказавшись в поле зрения Аллы, Клименок приветливо помахал ей рукой, но та не обратила на него внимания. Тогда он сорвал с её головы наушники.
– Ты чё, охренел, козёл! – выдала она развязно-пьяным голосом мнящей себя крутой потаскухи.
– Как ты сказала, тварь! – рявкнул Клименок.
Схватив её за волосы, стащил на пол.
– Учти, сука, для меня ты шлюхой была, шлюхой и осталась. А посему, если ты будешь вести себя, как лиса после аборта, я тебя сам сделаю алой женщиной, только уже в ином значении слова! Ты поняла? Тварь! Встать! – приказал он, прямо как в кино про НКВД.
Она послушно вскочила на ноги. Похоже, обращение Клименка заставило её протрезветь.
– Прошу садиться, – вежливо, как будто ничего не произошло, предложил Клименок.
Она забралась с ногами на диван, а мы заняли удобные кресла.
– Надо задать несколько вопросов. Надеюсь, согласитесь уделить нам немного вашего драгоценного времени? – так же вежливо спросил он.
– Спрашивайте, – разрешила она, закуривая новую сигарету.
Старая, выпав изо рта во время воспитательного процесса, дымилась на ковре.
– Как вы неосторожно, Алла Владимировна, – запричитал Клименок, точно какая-то тетушка, – так и до пожара не далеко.
Он поднял сигарету и затушил в пепельнице.
– А можно без этого? – не выдержала Алла.
– Можно, голубушка, можно. И первый вопрос таков: Как же вы опростоволосились со своим кармическим торговцем подержанными женами? Не сегодня-завтра умрет человек, а у вас ни завещания, ни свидетельства о браке.
– А кто вам сказал, что я опростоволосилась?
– А разве нет? Дворецкий уже празднует победу.
– Это потому, что он идиот.
– А вы знаете, как опасно недооценивать противника?
– Недооценивать? Да вы сами посудите. Этот урод пришел ко мне с предложением поделить наследство.
– Очень мило с его стороны.
– Да уж, – съязвила она.
– И как вы ответили на это предложение?
– Я потребовала у него символ власти.
– Вы имеете в виду пропавший талисман?
– Именно.
– И что?
– Этот урод согласился. Причём сразу.
– А вы?
– Я что, дура? Разумеется, ему не поверила. Попросила кое-кого за ним проследить. И знаете, что узнала?
– Даже не представляю.
– Этот придурок заказал для меня подделку. Понимаете теперь, за кого он меня держит?
– Ну да, он отдает вам копию, забирает остальное себе, а потом объявляет, что у вас подделка и демонстрирует всем оригинал.
– Вот только я не такая дура.
– Понятно теперь, откуда у вас столько к нему любви. Ну а служанка?
– Что служанка?
– Почему вы ей потакаете?
– Это чмошник нажаловался?
– Разумеется, это ему не даёт покоя.
– Поэтому и поддерживаю. Пусть сволочь помучается. Мелочь, а приятно.
– Понятно. Ладно, у нас больше вопросов нет.
– Кстати, Ватсон, ты в курсе, что одноклеточные не умирают. Они делятся. Хорошая тема для медитации, – сказал Клименок, когда мы покинули Аллу. – Кстати, как наши сорок минут?
– По-моему, давно прошли.
– Так что же мы, Ватсон?
Мы поспешили к нашему портретисту и его, как выяснилось, чужой дочери.
– Скажи, Ватсон, он будет с серьёзным видом махать вокруг неё руками, пялиться в глаза или орать всякие гадости типа мутабор или ляськи масяськи?
– Ну, ты как маленький.
– В кино всё делают именно так.
– Менты в кино тоже…
– Менты – это менты, а здесь месмеризм-магнетизм. Фантастика.
– Никакой фантастики тут нет. Погружаться в гипноз – естественная способность человека.
– Тогда почему он не всех берет?
– Гипноз берет всех, это недоучки не могут использовать различные техники и постоянно контактировать с объектом погружения. Или люди ожидают от гипноза каких-то чудес, а когда погружаются в него, разочаровываются из-за своих сверхожиданий.
– Ладно, Ватсон, будем считать, что ты меня убедил. Посмотрим, что нам покажут свинописец и его пассия.
– Вы готовы? – спросил Клименок, когда мы вошли в комнату Покровского.
– Да, можно начинать, – ответил он.
– Где нам лучше расположиться?
– Где угодно.
