Неупокоенные - Альбина Равилевна Нурисламова
Втайне Валера не то чтобы не любил мать – он ее ненавидел. Люто, как самого злого врага. Но ничего не мог с собой поделать! Боялся ее, продолжал терпеть и улыбаться, варить ей любимый куриный бульон с гренками, драить квартиру под ее контролем, вежливо отвечать на окрики, отдавать зарплату.
Возможно, стоило пойти к психологу. Но Валера предпочитал надеяться на судьбу. И та, поломавшись, помучив его, сжалилась: когда ему исполнилось двадцать восемь, мать умерла.
Сердце отказало. Надо же, оказывается, у нее было сердце, подумалось Валере, когда соседка позвонила ему на работу и сочувственным тоном сообщила о трагедии.
После смерти Ирины Львовны Валере горячо сочувствовали родственники, соседи, коллеги. Кстати, работал он в компании, директором которой был бывший ученик матери, она ему помогла в свое время получить золотую медаль. Ирина Львовна и сюда умудрилась протянуть щупальца. Люди думали, Валера убит горем: мать направо и налево рассказывала, как они близки, как он беспомощен без нее, как сильно к ней привязан. Врала, будто постоянно советовала ему жить отдельно, но он так боялся за ее здоровье, что не мог позволить себе съехать даже в квартиру по соседству.
Поминки на девятый день (как и после похорон) проходили в школьной столовой.
– Редкий человек, – вздыхали собравшиеся, – профессионал высшей пробы, всюду ее ученики! Принципиальная была, порядочная.
Валера, скроив грустную мину, кивал.
Он мог организовать поминки дома: девятый день – не третий, не сороковой, народу чаще всего приходит поменьше. Но это было невозможно.
Вернувшись с поминок, Валера обвел удовлетворенным взглядом квартиру, где был теперь единственным хозяином. Мать, наверное, с того света зубами скрипела. А Валера радовался переменам.
Вынес из дома ее кровать, комод, тумбочку, письменный стол, шкаф. Отправил в благотворительную организацию всю одежду. Выбросил бумаги, записки, конспекты и прочее, не читая. Просто выгреб с полок и выкинул вместе с ее любимой чашкой, тарелкой, фотографиями, вышитыми салфетками. Мать увлекалась вязанием и прочим рукоделием – Валера избавился и от изделий, и от материалов. Ее диски с Шостаковичем, любимые книги (произведения Лескова и Достоевского), ее коробка с шитьем – все оказалось на свалке.
Придя к Валере, люди не поняли бы того, что увидели: как любящий сын мог буквально вымарать память о матери из своей жизни, методично уничтожить все следы ее присутствия?
Еще больше визитеров удивило бы отсутствие порядка. Валера, если честно, привык к чистоте и аккуратности, так что буквально принуждал себя оставлять в мойке посуду, не мыть полы каждый день, разбрасывать вещи. Это была терапия. Потом, когда Валера расправит крылья, он станет делать так, как нравится лично ему, пока же поступал так, как запрещала мать, пусть это и было нелегко.
Отпраздновав (да, отпраздновав, никакой оговорки) девятый день, Валера сидел перед телевизором, потягивал пиво прямо из горлышка, думал, что станет делать дальше. Купит мебель в комнату, которая теперь его спальня? Сделает ремонт? А может, лучше продать квартиру, уволиться, найти новую работу и купить другое жилье?
Валере подумалось, что мать, честность и принципиальность которой все воспевали, была лживой и жестокой, что можно было жить, быть счастливыми без ее дурацких правил и перебора с дисциплиной.
Он немножко захмелел (или «множко»), засмеялся и сказал:
– Видишь, мама, Грязнуля ничего мне не сделал! Ничего не случилось!
Однако случились сразу две вещи.
Первая – Валера удивился, как с его языка слетели слова про Грязнулю. Он вроде успел позабыть о нем, точнее, старался это сделать, но что-то внутри него помнило. Всегда помнило.
Когда Валера был маленьким, мать выдумала Грязнулю, рассказывала о нем сыну перед сном и в течение дня. Грязнуля, хоть звучало его имя забавно, был настоящим чудовищем. Он жил под кроватью или в темном углу шкафа, выбирался оттуда глухими ночами и осматривал квартиру.
– Грязнуля обожает грязь, беспорядок, непослушных, нерадивых мальчиков, которые получают плохие оценки, дурно себя ведут, грубят маме. Он все про тебя знает, от него ничего не скроешь, помни об этом! Если ты днем сделал что-то плохое, не прибрал комнату, лег спать, не приняв душ и не почистив зубы, Грязнуля заметит тебя! Явится среди ночи и больше никогда не отстанет. Будет приходить каждую ночь, проверять, принюхиваться, станет следить за тобой постоянно. А стоит оступиться – и в одну из ночей он тебя заберет.
Грязнуля был кошмаром и без того нерадостного детства Валеры, квинтэссенцией его несчастья. Бывало, мальчик ночи напролет лежал и трясся в темноте, ожидая, когда чудовище выползет из-под кровати или выберется из шкафа. Боялся закрыть глаза, чтобы, открыв, не увидеть рядом ужасное лицо Грязнули. Звать мать, жаловаться, просить посидеть с ним было, ясное дело, бесполезно.
Как выглядит Грязнуля, Валера узнал года в четыре. Мать описаний не давала, говорила лишь, что это жуткое существо, страшнее которого нет на свете. И однажды Валера убедился в этом сам.
Все произошло случайно: мать включила мультик – и Грязнуля был там. Мультфильм назывался «Калиф-Аист», шедевр рисованной мультипликации по мистической сказке Вильгельма Гауфа.
Едва увидев горбатого карлика в черном одеянии, с заостренными ушами, мясистыми губами, огромным ртом, из которого торчали зубы, бедный ребенок сразу понял, что именно так и должен выглядеть Грязнуля. Валера немедленно узнал его, и с той поры чудовище не шло у него из памяти, снилось, мерещилось в темных углах.
Даже учась в начальной школе (да и потом какое-то время), Валера верил в существование Грязнули, продолжал его бояться. Потом все забылось (или затаилось), но сейчас имя чудовища вырвалось у Валеры, а следом, буквально в следующую секунду, произошла и вторая поразительная вещь.
Грязнуля возник на экране.
Валера не обращал внимания на то, что показывали по телевизору. Шла передача про отечественное кино и мультипликацию, и внезапно во весь экран высветился уродливый карлик. Валера заорал, не сдержавшись, схватил пульт. Щелкнул, стараясь не смотреть в сторону телевизора.
В квартире стало тихо. Валера дрожал, обливаясь потом, уговаривая себя не дурить, успокоиться. Воняло пивом: оказывается, он выронил бутылку, и оно пролилось на ковер.
«Неряха! – произнес в голове голос матери. – Посмотри, что ты устроил в квартире! Испоганил все, что мог! Я тебя предупреждала. Грязнуля придет за тобой».
– Пошла к черту, старая тварь! Ты сдохла! Заткнись! – заорал Валера.
Отчаяние и злость накатили алой волной, он схватил бутылку и швырнул через всю комнату. Она
