Неупокоенные - Альбина Равилевна Нурисламова
Но внизу – темень: и дом, и двор были черны и ужасны. Ледяной мрак заползал в сердце несчастной, которая не сомневалась уже, отбросив весь свой материализм, что в доме обитает привидение или еще нечто жуткое. И Антонина Захаровна осталась одна на съедение ночному чудовищу. Как ей хотелось посоветоваться с Лилией Михайловной, позвать ее! Но это было невозможно, оставалось только ждать, что будет дальше.
А дальше все успокоилось. Примерно через час звуки стихли и до утра не возобновлялись. Следующую ночь бедная женщина ждала уже со страхом – и не напрасно боялась. После полуночи, ближе к двум часам ночи, все началось заново. Липкий ужас снова сковал Антонину Захаровну, она даже попробовала молиться, но стоило ей обратиться к богу, как случилось нечто еще более странное, хотя куда уж дальше.
У Лилии Михайловны были громоздкие напольные часы с боем. Купленные еще ее отцом, остановившиеся лет тридцать назад, они стояли в углу, собирали пыль. И вот каменно молчавшие десятилетия напролет часы начали бить. Механизм пробудился ото сна, колесики и шестеренки заскрипели, квартира Антонины Захаровны огласилась хрипением вперемешку с монотонным гулом.
Гремело так, словно часы стояли рядом с пожилой женщиной, а не этажом ниже, но самое ужасное, что прежде часы били иначе! Антонина Захаровна помнила, что звук был выше и звонче, теперь же бой часов напоминал голос похоронного колокола. Часы били, били, отсчитывая один удар за другим, пока бедняжка не закричала, не в силах терпеть:
– Хватит!
Словно повинуясь отчаянному воплю, звук стих, и в наступившей тишине громко, ясно прозвучало: «Помоги». А следом еще одно слово услышала Антонина Захаровна, но смысл сказанного поняла не сразу, а гораздо позже.
Голос был женский. И принадлежал он Лилии Михайловне.
До утра Антонина Захаровна не слышала ничего необычного. Страх пропал, и собственное пугливое поведение казалось постыдным: чего ей бояться? Смерти? Бывают ситуации, когда прихода костлявой старухи с косой человек ждет с облегчением. Да и, как осознала Антонина Захаровна, смертью-то все не заканчивается.
Рассвет застал ее в кресле, где Антонина Захаровна терпеливо ждала прихода нового дня. Когда ночная тьма сменилась серым рассветом, Антонина Захаровна подошла к ключнице в форме подковы и сняла с нее запасную связку ключей от квартиры подруги.
Сомнения еще оставались, нужно было их развеять.
В квартире Лилии Михайловны был полный разгром. Артур забрал все ценное, оставив валяться теткины платки, штопаные теплые чулки, халат, вязаную кофту, пластмассовый коричневый гребень для волос, расческу, упаковку таблеток. Мертвыми птицами лежали на полу газеты. Опрокинутая табуретка напоминала жука, перевернутого на спину.
Смотреть на растоптанные, смятые следы чужой жизни было невыносимо. То, что должно быть скрыто, заголилось, жалкое и нелепое в своей неприкаянности.
– Переехала? – шепотом произнесла Антонина Захаровна и направилась к тайнику.
Артур плохо знал тетю, понятия не имел, где она хранит самое дорогое и важное. Хотя, конечно, это было дорого и важно только для нее. Антонина Захаровна не сомневалась: пожелай подруга перебраться на новое место жительства, она ни за что не оставила бы свои главные сокровища.
Медальон из тусклого серебра с откидной крышкой. На крышке – портрет мужа Лилии Михайловны, а внутри – тонкие волосики, срезанные с головки ее умершей в младенчестве дочки. Там же, в простенькой шкатулке, которую вырезал из дерева и подарил сестричке Лилечке покойный брат Лелик, когда ему было всего одиннадцать, хранились письма – от мужа, от родителей и брата, а еще – серебряная ложечка, подаренная мамой на Рождество, и отцовский портсигар.
Все это находилось, можно сказать, на виду, если знать, где искать. Нажми в нужном месте, откроется задняя стенка у тех самых напольных часов, что били прошлой ночью, – и увидишь маленькое углубление. Как раз для шкатулки.
Если шкатулки нет, Лилия Михайловна и впрямь переехала.
Если она там…
Тихо ахнув, Антонина Захаровна взяла шкатулку в руки и заплакала.
– Она очень растерялась, горе ее было велико, – рассказывал притихшим приятелям Иван Григорьевич. – Не обратилась в милицию, вместо этого пришла в аптеку и рассказала все мне и заведующей – людям, которых знала, которым могла довериться, а милицию вызвали уже мы. Сын заведующей аптекой был главным редактором популярной городской газеты, так что история получила огласку. Вам, конечно, уже ясно, что случилось…
Племянник попытался уговорить тетку отдать ему ценные вещи. Прежде он не задумывался: у Лилии Михайловны есть то, что можно выгодно продать, и, лишь начав работать в антикварном салоне, осознал этот факт. Лилия Михайловна отказывалась, они поссорились. Артур утверждал, что убил тетку случайно. После усадил в машину и вывез за город, закопал тело в лесу.
Антонина Захаровна видела подругу в салоне автомобиля, но не подумала, что та мертва. Артур забрал из квартиры все, что собирался. Особо не переживал: знал, искать тетку никто не станет, он – единственный родственник. Про то, что осложнить ситуацию может Антонина Захаровна, сразу-то и не подумал, вообще забыл о ней, а потому испугался, увидев на следующее утро после убийства.
Но, поразмыслив, сообразил: ничего страшного. Спокойно забрал, что хотел, а позже планировал вернуться и устроить пожар.
Кто станет разбираться? Сгорит дом, который и без того планировали сносить, найдут тело. Почему одно, если жиличек было две? Кто знает, кому нужно копаться?
– Самое страшное, что так все и было бы, – печально проговорил Иван Григорьевич. – Если бы Лилия Михайловна, верная подруга, не предупредила Антонину Захаровну. Она хотела, чтобы Антонина Захаровна раскрыла тайну ее смерти и спасла свою собственную жизнь, а потому, когда часы перестали бить, в тишине старой квартиры прозвучали два слова: «Помоги» и «Спасайся».
