Что дальше, миссис Норидж? - Елена Ивановна Михалкова
Абрахам выглядел очень довольным.
– Эта дрянь душила фермерских кур, – сообщил он. – Закопай его где-нибудь.
Пнул мыском ботинка труп кота и пошел себе, напевая песенку.
Он славно поквитался со мной за игрушечный ковчег, наш мистер Абрахам. Я прислонился спиной к дереву, сунул руки в карманы и простоял так бог знает сколько. Ветер толкал меня, словно хотел расшевелить. Но я не двигался. У ног моих лежал Обглодыш, но я не смотрел на него.
Послышались шаги. Я хотел лишь одного: чтобы это не был Чедвик. Не должен мальчуган видеть того, что осталось от его любимца. Хотел сказать ему: «Мистер Чедвик, ступайте-ка домой», – но не мог произнести ни слова, и головы повернуть не мог, словно превратился в одну из собственных деревянных фигурок.
Это была Норидж. Видно, лицо мое сказало ей все, что она хотела знать, потому что она не задала ни одного вопроса. Присела на корточки над убитым котом. А я так и стоял, прислонившись спиной к вязу.
– Знаете, что любопытно, мистер Хоган?
Мне все-таки удалось повернуть к ней голову – до того я был поражен ее черствостью.
– И что же, миссис Норидж?
– Это не Обглодыш.
Мое одеревенение как рукой сняло.
– Что?! Какого черта вы мне тут…
– Это другое животное, – бесцеремонно перебила она. – Взгляните сами.
Я с изумлением уставился на труп кота. Боже правый! Это и впрямь был серый кот, вернее, кошка. Но мельче Обглодыша и не такая пушистая. А главное – ни одного ожога. Понятия не имею, откуда она взялась. Видно, ей приглянулось насиженное местечко в развилке старого дерева.
– А где же Обглодыш?
Норидж встала и посмотрела в сторону мастерской. Я проследил за ее взглядом.
Под скамейкой у двери виднелось что-то серое. Должно быть, кот забился туда, испугавшись выстрела. Я кинулся к нему – и точно: это был Обглодыш, целый и невредимый. Я загнал его в мастерскую и хлопнул подряд три стопки рома из запасов старого привратника.
В дверном проеме выросла долговязая фигура.
– Позвольте позаимствовать у вас мешок и лопату, – сказала Норидж.
Я повернулся к ней, не выпуская своего кота:
– Что вы такое задумали?
– Я всего лишь хочу похоронить это несчастное животное. – Она кивнула в сторону вяза.
– Побойтесь бога, миссис Норидж. Не женское это дело. Да и земля уже начала промерзать…
Взгляд у нее был такой, что я стушевался.
– Я сделаю это сама, мистер Хоган, – отрезала Норидж.
Ну, я не стал с ней спорить. Отыскал старый мешок и лопату, вручил ей.
– Не найдется ли у вас еще гвоздя? – поинтересовалась она.
– Чтобы у плотника не нашлось гвоздя? – Я невольно усмехнулся. – Какой вам понадобился?
– Любой. Хоть этот.
Она указала на груду в углу. Сверху лежала насквозь прогнившая доска. Еще месяц назад она была ступенькой в крыльце старика Гриндуэя. Я все собирался сжечь ее, да руки не доходили.
Сердце у меня до сих пор колотилось как бешеное. Не стал я задавать Норидж вопросов, а просто вытащил один из гвоздей и вручил ей.
– Благодарю вас, мистер Хоган.
* * *
В следующий раз Норидж постучалась в мою дверь только в конце недели. Все эти дни я носу не показывал из мастерской. Трудился в поте лица с утра до вечера. Обглодыш крутился возле меня и далеко не отходил. Чедвик не появлялся. Он знать не знал, что произошло у нас с его дядюшкой.
Меня страсть как тянуло посмотреть на наш кукольный дом. Все слуги перебывали там, приходили даже из соседних усадеб. Но я не хотел случайно встретиться с Абрахамом. Клянусь, охотнее провел бы день в компании дохлого быка, чем пять минут с хозяином Пламер-холла.
Норидж прислонила лопату к стене. Я коротко глянул и одобрительно кивнул: полотно было начищено до блеска.
– Все ли здоровы в доме? – осторожно спросил я.
– Благодарю вас, все благополучно. Вчера заглядывали Норбентриджи с племянницами. Мистер Чедвик показывал им кукольный дом. Юные леди остались довольны.
Вот оно что! Выходит, и кукольный дом невредим, и Рыжий избегал трепки, раз он в состоянии строить глазки соседским девчонкам.
– А как поживает хозяин?
– Мистер Пламер проводит много времени в библиотеке, – с невозмутимым видом ответила Норидж.
В библиотеке? Сомневаюсь, чтобы Абрахам читал книжки. Он присасывается к бутылке и сидит-потягивает свое пойло целыми вечерами, вот что он делает.
Я вышел проводить гувернантку. Она взглянула на чистое, без единого облачка бледно-голубое небо.
– Нынче вечером обещали грозу, мистер Хоган.
– В самом деле?
– Я слышала о дожде со снегом. Возможен также и град.
– Град? – с сомнением повторил я.
Дни и ночи стояли ясные, и по утрам в сухом чистом воздухе было видать далеко-далеко.
– Я бы на вашем месте не уходила далеко от дома, – закончила Норидж, по-прежнему внимательно изучая небеса.
Пожелала всего доброго и удалилась.
По совести говоря, я собирался хорошенько надраться вдвоем с Гриндуэем. Но что-то заставило меня передумать. Я заглянул к привратнику и сказал, что кости ноют перед грозой, так что сегодня я не смогу составить ему компанию.
– Грозой?! – завопил старикан. – Чтоб у тебя повылазило, Хоган! Какая еще гроза! Я сопьюсь по твоей милости. Пить одному – что протаптывать тропинку в ад! Ты толкаешь меня прямо в лапы дьявола.
Но я стоял на своем. Вернувшись домой, я запер двери, устроился возле камина и взял на колени кота. Под его мурлыканье и потрескивание огня я задремал.
Разбудил меня страшный грохот. За окном было темным-темно. Абрахам колошматил в дверь снаружи и орал:
– Открывай, Хоган! Открой, кому сказано!
Кот опрометью метнулся под стол.
– Что за нужда привела вас ко мне в ночи, мистер Пламер? – громко крикнул я.
В ответ он разразился страшной бранью. Я понял лишь одно: Абрахаму известно, что Обглодыш жив, и он хочет добраться до него.
– Я прикончу эту тварь! – хрипел Абрахам. – Ты поганый лжец, Хоган!
– Ступайте домой, мистер Пламер!
Казалось, от его удара бедный старый коттедж содрогнулся. Я почувствовал себя мышонком в коробке. Но дом, в котором жили три поколения плотников, не так-то легко развалить даже такому силачу, как Пламер. Я был спокоен за дверь. Но тут раздался звон разбитого стекла. Абрахам высадил окно и просунул внутрь голову. До чего же он был страшен! Изо рта у него летела слюна, глаза выпучились, точно у вареного карася.
– А ну открывай!
У меня поджилки тряслись. Но я придвинул стол к окну и водрузил перед багровой физиономией Абрахама
