Темный остров - Дэниел Обри
– Ты можешь включать слезы сколько угодно. Это сработает с Кристин, но тебе не одурачить ни меня, ни Алистера. Так что запомни мои слова, милая: если еще раз выкинешь что-нибудь подобное в моем присутствии, я прикончу тебя к чертовой матери.
25
В обед Фрейя пришла на встречу с Фергюсом. К бургерной «У Ли» – фудтраку, постоянно находящемуся на автостоянке у набережной в Финстауне, – выстроилась очередь, и поток желающих перекусить не иссякал. Фрейя оглядела ряды машин, припаркованных лицом к воде. Было без пяти двенадцать, и она не заметила никого, кто слонялся бы в ожидании, поэтому вышла из своей бирюзовой малышки «Хендэ» и села на одну из скамеек для пикника на траве. Коротая время, она любовалась морем, постукивая ногтями о большой палец.
Солнечный свет отражался от сапфировой поверхности залива. Однако даже днем не чувствовалось тепла, и на северных склонах Ферт-Хиллз, куда не доставало солнце, все еще лежал снег. От запаха жареного лука, разнесшегося в морозном воздухе, у нее заурчало в животе. Со стороны она, без сомнения, выглядела безмятежной, как ласковое море, но ее разум кипел подобно бурлящему водовороту.
Перед тем как пройти обследование на аутизм, она смотрела на YouTube ролики, в которых аутисты рассказывали о своем жизненном опыте. Она читала и посты в блогах, и твиты, и везде четко и ясно звучала идея о том, что ничего не происходит автоматически. Все требует усилий. В любой момент времени голова может быть заполнена миллионом самых разных мыслей и эмоций, каждая из них занимает много места, требует внимания и не позволяет сосредоточиться даже на простейших задачах. Вот что Фрейя чувствовала в эти минуты.
Она подумала о Томе.
Подумала о том, как росла в этих краях.
Подумала об Оле, Лиаме, Глазго и Дэмиене гребаном Барбере.
Ирония ситуации не ускользнула от нее. Они с Томом бросили свою жизнь в Глазго, чтобы избежать подобных историй, и, едва оказавшись на новом месте, Фрейя вляпалась в то же дерьмо. Параллели между нынешним утром и ее опытом работы в «Геральд» ошеломляли, только в прежней редакции она достигла критической точки за три года; здесь же справилась с этим менее чем за три чертовых дня.
Около восемнадцати месяцев назад с Фрейей связалась женщина по имени Амара Чудхри. Амара работала старшим администратором в продюсерской компании Дэмиена Барбера, прежде чем уволилась, но не по своей воле. Она обратилась к Фрейе, увидев ее подпись в статьях о враче из Партика, опубликованных полутора годами ранее. Амара заявила, что Барбер предпринял несколько попыток нежелательных ухаживаний, начиная с сообщений в WhatsApp и заканчивая физическими домогательствами, так что Амаре пришлось буквально сбежать из офиса. Она пришла с заявлением в полицию, но, поскольку единственными доказательствами, которыми она располагала, были текстовые сообщения, и к тому же Амара не сразу пресекла навязчивые приставания Барбера, опасаясь, что может пострадать ее работа, дать делу ход отказались.
– Скорее всего, я не одна такая, – сказала она Фрейе. – От его действий наверняка пострадали и другие женщины.
Фрейя согласилась. И занялась поисками возможных жертв.
В течение нескольких недель она разыскала еще четырех женщин, получивших множество сообщений от Барбера, но полиция снова ничего не предприняла, к тому времени все пострадавшие уволились из его компании. Фрейя отнесла их историю своим редакторам, но те не проявили интереса к публикации.
– Это ситуация «его слово против их слова», – сказали ей. – Нам нужны веские, неопровержимые доказательства, если мы собираемся это печатать.
С историей о враче общей практики все сложилось относительно просто. Фрейя представилась пациенткой и записала на видео, как доктор пытается навязать ей интимный осмотр, в котором она явно не нуждалась. Ей удалось уговорить сотрудников клиники поискать скрытые видеокамеры, которые грязный ублюдок установил в своем кабинете. Она знала, что, если собирается прижать Барбера, ей нужен «крот» в его компании, поэтому обратилась к человеку, которого порекомендовала одна из женщин. Однако тот не только отказался помочь, но и рассказал обо всем Барберу.
С этого момента для «Геральд» история была закрыта. Барбер подал официальную жалобу на преследование, и в личном деле Фрейи появилось дисциплинарное взыскание. Редакторы посоветовали ей держаться подальше от Барбера и всех его нынешних и бывших сотрудников. Но она знала, что они неправы, поэтому проигнорировала предупреждение.
Она посоветовала Амаре и другим женщинам выступить сообща и открыто. Опубликовать заявление в социальных сетях, привлечь внимание общественности. Да, так она упускала возможность сделать собственный репортаж, но Фрейю это не волновало, перед ней стояла другая цель. Вскоре женщины передумали. Фрейя так и не узнала, в чем причина – то ли страх действовать в одиночку, то ли чья-то угроза, – но теперь никто не хотел говорить. Только это не означало, что все закончилось.
Фрейя верила тем женщинам: Барбер надругался над ними и не собирался останавливаться. Фрейя не могла понять, почему никто не хочет вмешаться. Разочарование достигло высшей точки в то время, когда она уже почти потеряла веру в выбранную карьеру, а отношения с коллегами, и без того непростые, трещали по швам. Страдала и семейная жизнь, стало трудно находить общий язык с Томом, и она все острее чувствовала, что ее мир рушится. Измученная вконец, она стояла на краю тротуара дождливым февральским вечером и желала, чтобы все и вся ушли прочь.
Автомобильный гудок вырвал Фрейю из задумчивости. Черный «Фольксваген Пассат» притормозил рядом с ее «Хендэ Гетц». За рулем сидел Фергюс.
Она все еще не решила, стоит ли говорить ему, что ее отстранили от освещения истории Олы и Лиама. Фергюс подошел к столику и приветствовал ее усталой улыбкой, но на этот раз не обнял. Его седая щетина стремительно превращалась в бороду, глаза казались налитыми кровью.
– Ты когда-нибудь ела здесь раньше? – спросил он.
– Не думаю.
– Ты бы запомнила. Лучшие бургеры из всех, что ты когда-либо пробовала. Бери «Смоукстак». Не пожалеешь.[42]
Пока они стояли в очереди, у них завязалась неловкая светская беседа. Фергюс спросил о Томе, как ему живется в Оркни, и как она приспосабливается к возвращению в родные края.
– Должно быть, парню одиноко, – сказал он. – Друзей нет, и к работе еще не приступил, а тебя целый день нет дома.
Фрейя отвечала так, словно ей задавали вопросы в игровом шоу. Они подошли к началу очереди, прежде чем Фрейя вспомнила, что ей тоже следовало бы поинтересоваться его жизнью, но она знала, что Фергюс никогда не был женат, и
