Забытый аромат - Елена Дорош
– Серафима!
Крик раздавался откуда-то сбоку. Сейчас прилетит. Хорошо, если за то, что вовремя не закрыла теплицу, где растут иланг-иланг и гардения.
– Или ты опять нашкодил, хулиган?
Она с подозрением посмотрела на Барбоса. Тот со скучающим видом отвернулся, буркнул что-то невнятное и потрусил за дом.
Точно. Нашкодил.
Вздохнув, она побрела на сердитый голос, думая, что разборки по поводу проделок Барбоса к лучшему. Будет время причесать растрёпанные чувства, чтобы по ее роже Верстовский ни о чем не догадался.
– Ну и где ты шляешься полночи? – приступил к допросу тот, как только узрел ее выходящей из-за теплицы. – Я, конечно, понимаю: по молодости всем хочется пошляться и дурака повалять, но надо и совесть иметь!
Серафима тут же взвилась. А она, значит, не имеет? Пашет как вол, ни разу «спасибо» не слышала от этого скряги, а стоило выйти за ворота, так сразу «совесть надо иметь»?
Это даже лучше, что они поругаются. Тогда он не заметит ничего: ни ее состояния, ни даже ненависти в голосе.
Уперев руки в бока, она тут же изготовилась к бою.
– Я весь вечер тебя дожидаюсь, а ты являешься за полночь. У меня исключительная новость. Можно сказать, сногсшибательный сюрприз!
Верстовский произнес это совсем другим тоном, и Серафима сразу насторожилась.
– Что за сюрприз?
Знаем мы ваши сюрпризы!
– Иди за мной.
Голос Верстовского звучал почти торжественно.
Серафима насторожилась еще больше. Что он задумал?
Внутренне напрягшись, она шла за Верстовским и, глядя на его спину, готовилась к худшему.
А если он следил за Маниным и знает, что они с Княжичем были в отеле? Верстовский может решить, что она сдала его давнему недругу или вообще – теперь работает на него. Что может предпринять Верстовский? Да что угодно! Отравит и закопает под магнолией. Он убил Ингу. Что ему стоит кокнуть работницу, к тому же предательницу!
Чувствуя противную дрожь в коленках, она вошла в лабораторию и встала у двери.
– Итак! – громко произнес Верстовский и обернулся.
Лицо у него было торжественным.
– Я обещал создать твои духи?
– Ммм… – выдавила Серафима и проглотила кусок сухого воздуха.
– Тогда вот мой сногсшибательный сюрприз!
Он подошел к сейфу и достал из недр своего тайника флакон.
– Нюхай!
Серафима подняла на него глаза и не двинулась с места. «Ну вот и все», – промелькнуло у нее в голове.
– Ну, чего примерзла? Не можешь поверить своему счастью?
Серафима машинально кивнула, думая только о том, что в этом флаконе таится ее безвременная погибель.
– Да хватит столбом стоять! Чего ты как дура!
Серафима заметила, что Верстовский волнуется, и окончательно струхнула. Конечно, не каждый день убивать приходится!
– Да что с тобой? Неужели не любопытно?
Верстовский приоткрыл флакон и поводил над ним носом. Серафима торопливо шагнула, чувствуя, как кровь снова потекла по жилам, наполняя ее жизнью, и взяла флакон.
Аромат был волшебным.
Цитрусовые и свежие цветочные она услышала мгновенно и слегка улыбнулась.
Он создал шипровый запах! Ожидала ли она? И да, и нет.
Легкая травянистая горчинка и едва уловимый пряный оттенок нероли. Рядом с цитрусовыми ее запах становится свежим и дерзким. Похожим на нее, Серафиму Сидорову.
Интересно, до конца Верстовский ее угадал или нет?
Серафима закрыла глаза и словно нырнула в глубь аромата.
Ожидаемый аккорд – бергамот с розовым перцем и, разумеется, яркая нота ириса. Немного древесная и чуть землистая. Верстовский утверждал, что она обостряет интуицию. Как бы это пригодилось сейчас!
Что дальше? Дубовый мох? Ну конечно. Какой же без него шипровый аромат?
Ну а что в шлейфе? Белый мускус или амбра?
Ну конечно же – амбра. На фоне ее сладко-солоноватого минерального запаха древесные и цветочные ноты раскрываются лучше всего.
Серафима открыла глаза и взглянула на Верстовского, как будто видела впервые.
Неужели это создал он? Он же убийца! Злодей! Разве злодеи могут создавать радость и счастье?
Она потрясла головой, отгоняя наваждение.
Он НЕ мог создать эти духи! Он вообще НИЧЕГО создать не может!
– Ну? Что скажешь? – услышала она взволнованный голос Верстовского. – Разложить состав не прошу. И так вижу, что все услышала. Скажи только: это ты?
И взглянул с надеждой.
Серафима молчала, все еще находясь под властью волшебства и в то же время мучительно пытаясь понять, как могло случиться, что человек, потерявший обоняние, мог сотворить ТАКОЕ.
– Чертова матрешка! – наконец не выдержал Верстовский. – Ты белены, что ли, объелась? С хахалем что-то не поделила? Или, наоборот, так поделила, что себя не помнишь?
Серафима словно не услышала намека. Закрыла флакон и протянула Верстовскому.
А потом посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
– Это я.
– Ну, разродилась наконец! – фыркнул Верстовский.
Его лицо стало необычайно мягким. И очень счастливым. Серафима глядела во все глаза, чувствуя полнейшее смятение.
И что ей теперь делать? Кому верить? Чего ждать?
– Я до последнего сомневался, что у меня получится, – заговорил Верстовский, спрятав флакон в сейф. – Ты же знаешь, сам определить, получилось или нет, я не смог бы.
И взглянул проницательно. Мол, знаю, о чем ты думаешь.
Серафима не стала опускать глаза. Только плечами пожала. Ну и знай.
– Я задумал этот аромат давно, хотя понимал всю бесперспективность затеи. Я же ничего не могу! Конечно, все запахи у меня в голове, но без «носа» потуги абсолютно бесполезны.
– И тогда вы нашли меня?
– Ну да. Сама понимаешь, официальный путь для меня закрыт. К тому же где в России я найду приличный «нос»?
– А во Франции что ж? Никаких связей не осталось?
– Да при чем тут мои связи? Ты что, забыла? За мной охотится убийца! Он мог узнать о моем приезде и разделаться там, где до меня никому нет дела! Я не готов расстаться с жизнью!
«Зачем же ты его позвал, если не готов?» – чуть было не вырвалось у нее.
Вовремя прикусила язык.
– Я помню, Константин Геннадьевич, – с трудом заставив себя сделать сочувствующий вид, выдавила она.
Верстовский поискал что-то на столе и, не глядя в ее сторону, сказал:
– Ты знаешь, а Манин до сих пор в России. Скажу больше – в Питере и, кажется, не торопится возвращаться в Москву.
– Неужели он вас нашел? – вскрикнула Серафима и закашлялась.
Плохая из нее актриса.
– Надеюсь, что нет. Иначе давно бы уже… Я же говорил тебе: у него турне. Презентует новый аромат от Фрагонар.
Голос Верстовского звучал раздраженно.
– Он автор?
– Да вроде.
– Как? Он же переболел коронавирусом так же,
