Я жила в плену - Флориан Дениссон
Стоило полицейской машине сбросить скорость в начале узкой дороги, ведущей к ферме, к ним кинулись журналисты. Один держал камеру с прикрепленной к корпусу мощной лампой, у другого был микрофон. К стеклу прилепилось чье-то лицо, и Эмма от испуга подпрыгнула на сиденье.
– Щас задавлю какого-нибудь придурка! – рявкнула она, и Ахмед ужасно развеселился.
Группа жандармов выставила по левой стороне металлические барьеры и прикрепила к фургону ленту ограждения. Старший группы узнал их и пропустил.
– Ну и джунгли тут! – бросила Эмма, вылезая из машины.
Командир отделения поприветствовал коллегу, отдав честь по-военному.
Эмма и Ахмед подошли к открытой боковой двери, где отдыхали сменившиеся жандармы: одни были в наушниках – видимо, слушали музыку, – другие прилипли к экранам смартфонов.
– Дела идут гладко? – громко спросил Ахмед, чтобы услышали все.
– Без изменений, – ответил встречавший их офицер. – Вы нас сменяете? – Он улыбнулся и подмигнул.
– Не совсем, но почти, – ответила Эмма. – Дело Савиньи у нас забрали, приказали вернуться к текущим расследованиям. – Она взглянула на часы. – Можете отпустить коллег, которые дежурили дольше всех. Оставьте троих в фургоне и установите расписание. С завтрашнего дня ночные смены отменяются.
Окружавшие Леруа жандармы отреагировали довольными возгласами.
– Папаша Савиньи вернулся? – спросила Эмма.
– Да, недавно.
– Ничего необычного?
– Ну, в доме мы не были, но на внешнем периметре все спокойно. Пришлось разнимать их с журналисткой, но все обошлось, хотя старик был зол и разбил камеру.
– Я понимаю бедолагу: мало того что вся Франция узнала, что он рогат, так еще и дома достают.
Раздались смешки. Ахмед нетерпеливо вмешался в разговор:
– Может, зайдем и полюбопытствуем, пока не стало слишком поздно?
Эмма снова посмотрела на часы и сделала несколько шагов к калитке. Ахмед поспешил следом.
– Сделаем по-быстрому. Не входим. Звоним в дверь, здороваемся, расшаркиваемся, интересуемся, как дела, и убеждаемся, что матушке Савиньи действительно ничего не грозит. Лады?
– Думаешь, мне охота здесь отираться? В кои веки выпала возможность провести спокойный вечерок дома, и я ее не упущу.
Они шли по аллее, окутанной ночной мглой, и тут взгляд Ахмеда зацепил в глубине леса танцующий огонек. На его лице отразилось изумление, он остановился, протянул руку и нацелил палец на опушку:
– Эй, что это там?
Эмма взглянула, и ее рот округлился.
– Проклятье!
Они рванули через сад, перескочили изгородь, взбежали по пологому склону к лесу и оттуда наконец разглядели.
Жаркое пламя лизало ствол ели и пожирало ковер из сухих листьев, как изголодавшийся демон. Эмма достала телефон, чтобы вызвать пожарных, и скомандовала Ахмеду:
– Зови коллег! Огонь быстро распространяется, он не должен добраться до дома!
* * *
Всего за несколько минут пожар так разросся, что пришлось отойти метров на десять. В отсутствие других сенсаций журналисты решили обессмертить этот момент и снимали все на камеру, пока их не выгнали приехавшие пожарные.
Огни вращающихся мигалок смешивались с оранжевыми сполохами огня и отбрасывали на стены здания и стволы деревьев грозные тени – точно длинные тонкие руки тянулись в этот мир к душам живых.
В мертвой тишине перекрикивались пожарные, громко пыхтел насос, заливая огонь водой.
Эмма перевела взгляд на дом Савиньи, и он показался ей на удивление спокойным. Она ожидала увидеть супругов на крыльце, но шум их почему-то не напугал. Эмма нахмурилась и подошла к стоявшим группой жандармам: в их глазах плескались хищные языки огня.
– Кто-нибудь вывел из дома мужа с женой? – спросила она.
– Командир пожарных заявил, что ветер переменился и опасности для здания нет, – ответил старший группы.
Она хотела сделать ему выговор, но передумала: события разворачивались стремительно, что частично извиняло нерасторопность коллег.
Для очистки совести Эмма решила убедиться, что с родителями Виктории ничего не случилось, и спросила у Ахмеда, собиравшегося закурить:
– Составишь мне компанию? Пожелаем Савиньи спокойной ночи, посмотрим, что да как в доме.
Ахмед кивнул и сунул сигарету в нагрудный карман ветровки. Они зашагали вдоль ограды, и тут из дома выскочил человек и на приличной скорости преодолел несколько метров до калитки. Эмма тотчас среагировала и побежала следом:
– Эй, вы, стоять! Жандармерия!
Ахмед успел вытащить из кобуры свой «зиг-зауэр» и догнал Эмму, но беглец уже исчез за лесистым холмом.
Жандарм расстегнул пуговицы, чтобы одежда не стесняла движения, и прибавил ходу.
Стук сердца отдавался в висках, воздух клокотал в легких и обжигал гортань, будто кто-то водил по слизистой наждачной бумагой. Эмма сморщила лицо, сплюнула мокроту, но не сдалась, как хищник, догоняющий жертву. Увы, зеленый массив и темнота сделали свое дело. Ахмеда рядом не было, но она сконцентрировалась на преследовании. Тень текла между пальцами, как сухой песок, собственный топот по перегною отдавался в ушах.
Внезапно справа донесся рев, и лучи мощных фар прорезали заросли. Ахмед дважды посигналил, Эмма свернула и вновь оказалась на дороге. Машина притормозила рядом, Ахмед наклонился, чтобы открыть дверь, и Эмма запрыгнула в кабину в лучших традициях героев вестернов.
– Мы его загоним! – крикнул Ахмед, чтобы перекрыть шум двигателя.
Эмма выдохлась и лишь молча кивнула, захлопнув дверцу. Ее напарник увел машину в дрифт на крутом вираже.
Силуэт стрелой промелькнул в свете фар, преодолел травянистый холм справа и выскочил на дорогу десятью метрами ниже. Ахмед в бешенстве ударил кулаком по рулю – беглец их обогнал. Эмма рывком пристегнулась. Охота только начиналась. B зеркале заднего вида отразился завывающий сиреной фургон – он выехал на главную дорогу и тоже включился в преследование.
Через несколько виражей затрещала рация, и Эмма прибавила звук:
– Аджюдан Леруа, в трех минутах от вас, на посту у перевала, ждут указаний два дежурных мотоциклиста.
– Прикажите останавливать все машины и всех пешеходов! – крикнула она в микрофон.
– Есть! Принято!
* * *
Мотоциклисты ждали их с уловом – они остановили две машины и старый грузовик, у которого не работал один аварийный фонарь. Эмма быстро обвела взглядом горизонт, ни одного человека поблизости не заметила, в легком разочаровании вышла из машины и представилась:
– Офицеры Леруа и Буабид.
После обмена приветствиями она выслушала короткий рапорт:
– Мы выполнили приказ и задержали эти три машины.
Квадратное лицо, приплюснутый нос, уши в форме капустных листьев – этот жандарм смахивал на регбиста. Едва поняв, что старшая в паре Эмма, он стал сдержаннее, а может, ей просто показалось? В любом случае время работало против них – беглец ускользнул, растворился в пейзаже, так что сейчас им всем не до
