Тысяча и одна дочь - Дарья Александровна Калинина
– И ты стал за ней следить?
– Да. Но как это сделать, чтобы не вызвать подозрений в первую очередь самой Алечки? Пришлось мне при ней сыграть влюбленного Ромео. И так это у меня хорошо получилось, что все нужные мне сведения я раздобыл. Но я то ли был неосторожен, то ли где-то прокололся, но только эти двое поняли, что за ними следят. На меня они не подумали, а вот бедняга Ратибор угодил в их лапы. Они пробили его данные, выяснили, кто его отец, узнали, что они с отцом виделись незадолго до того, как Ратибор оказался в центре. И сделали выводы, которые и привели к трагедии. Я тоже виноват. Напрасно с Ратибором сдружился. Все время вместе терлись, вот на него подозрения и пали. И еще нельзя мне было за два дела одновременно браться.
– За два дела? А какое же второе?
– Первое – это поиски лаборатории, которая могла поставлять наркотики на рынок города. А второе – это моя личная вендетта и поиски злодея, которого ты сегодня ночью могла видеть. Он ведь настолько обнаглел, что сюда к нам в центр даже осмелился сунуться. Так-то он в «Огоньках» завхозом устроился, там бы и сидел. Но нет, ему же на месте скучно было сидеть, ему мои нервишки нравилось дергать. Вот и заявился. Но тут уж я не сплоховал, отправился за ним по следам. Да он вперед меня действовал, Тамару Викторовну и трех ее сыновей в плен взял. И мне велел приехать, чтобы попытаться их спасти.
– То есть ты знал, что Тамара Викторовна приходится тебе бабушкой?
– Конечно. Это же по ее протекции меня Михаил в свой центр реабилитации принял.
– Так ты в центре вовсе не лечение проходил?
– И это тоже. С головой-то у меня конкретно нелады начались после всех этих манипуляций, которые наш милейший Глеб Михайлович со мной проделал. Но когда я тут очутился, то мое начальство решило использовать это для пользы дела. Обратились ко мне, конечно, неофициально, и я согласился им помочь.
– А Милорадов?
– Что Милорадов? Он несчастный отец парня, который пострадал от своей пагубной привычки. Нет, Ратибор был по-своему неплохим парнем, но, как по мне, то будущего в реальном мире у него не было. Эта зараза угнездилась в нем настолько глубоко, что вытравить ее лично мне уже не представлялось возможным. Не знаю, что за человек его отец, может, он и кремень, но тогда сын пошел не в него. Ратибор был откровенно слабым.
– Он умер, – напомнила ему Сашенька.
– К сожалению, но это ничего не меняет. Ратибор никогда не смог бы жить нормальной жизнью. Выйдя из центра, он обязательно бы снова прочно подсел на какую-нибудь дрянь.
– А ты?
– Нет. Со мной другое дело. Я даже не знал, что наркоту принимаю. А вот Ратибор… На месте его матери, как только Ратибор снова начал просить у нее денег, я бы забил тревогу. Но она удивительная женщина, на все закрывала глаза. Даже находясь тут, он ей врал, что ему нужно купить учебные пособия, и она верила и переводила ему деньги на карту. А между тем пребывание в центре как раз и основывается на том, чтобы ни у кого из пациентов на их счетах не появлялись бы личные средства. Но нет, мамаше Ратибора все было по барабану. Сам лично слышал, как он ей чесал, что голодает, ходит в магазин за продуктами, она всему верила. Нет бы самой к нам приехать да посмотреть, чем нас тут кормят. Зачем? Ей было легче прислать денег, чтобы отвязался. И папаша его прикатил только после того, как Ратибора убили. Устроил же он его сюда, а приезжать – нет, ни разу не приехал. Вот я и думаю, будь у Ратибора родители чуточку другими…
Он не договорил, потому что Алечка стала приходить в себя.
– Илья, – прошептала она, открыв глазки. – Илюша! Что со мной?
– Все в порядке, Алечка.
– А что произошло?
– Я же говорю, все в порядке.
Илья подошел к девушке, присел рядом с ней, а потом раздался тихий щелчок, и Алечка с удивлением взглянула на свои запястья, которые оказались скованы наручниками.
– Это что такое? Зачем?
Потом Алечка поняла. Хорошенькое личико ее исказилось от ярости. И она принялась осыпать Илью самой отборной, самой базарной бранью, из которой «паршивый легавый» было самым приличным выражением.
Когда запал у нее пропал, Алечка жалобно заплакала.
– Отпусти меня! – попросила она у Ильи.
– Это невозможно. Ты задержана.
– Так это был ты! – прошептала она. – Все это время за мной следил ты, а вовсе не Ратибор!
Но Илья уже потерял к ней интерес. В лаборатории появились еще какие-то незнакомые Сашеньке люди, которые увели Алечку. Они же выволокли Михаила, которому досталось сильнее и который еще не успел очнуться и потому идти сам не мог.
Наблюдая за тем, как эти двое покидают здание, Сашенька сказала Илье:
– Ты появился как нельзя более вовремя. Еще немного, и они прикончили бы меня.
– Знаю.
– Но как ты меня нашел?
– Все-таки мы родственники. Как только ты рванула реветь в лес, я сразу понял, что ты постараешься слинять, чтобы избежать любой новой встречи со своим любовником.
– Он мне не любовник.
– Прости. Но вы так ведете себя друг с другом. И ты устроила ему такую сцену ревности там в лесу. Знаешь, но я даже на мгновение позавидовал тому, как у вас кипят страсти.
– Больше не кипят. Все в прошлом.
– Это ваше дело, – отмахнулся Илья. – Меня они не касаются. Но когда я увидел, что ты рванула прочь, то понял, что ты завернешь в центр. Ты же насквозь порядочная, чужого тебе не надо. Поедешь отдавать вещи. А из твоего рассказа я догадался, что Алечка неспроста бросила тебя одну в лесу. У нее были на твой счет какие-то подозрения. А если так, то Алечка постарается от них, а заодно и от тебя тоже избавиться. Вот я и рванул за тобой следом.
Сашенька взглянула на Илью с благодарностью. Как жаль, что они приходятся друг другу родственниками. А иначе лучшего мужчины и пожелать было бы для себя нельзя. Умный, смелый, отважный! Это ли не идеал спутника жизни! Кажется, Илья думал о том же самом, потому что отвел глаза от лица девушки лишь с огромным трудом.
Глава 15
Сашеньке удалось вернуться домой вовремя, чтобы успеть перехватить своих родителей. Они уже собирались выдвигаться в путь-дорогу, чтобы ехать в мифический коттедж, якобы снятый Ильей для приятного отдыха всей семьи.
– Разгружайтесь. Мы никуда не едем.
Папа стоял с тяжелым рюкзаком за плечами:
– А я уже мясо замариновал.
В одной руке у него был поводок с Аладдином, в другой клетка с Яго. А из-за спины выглядывали мама с бабушкой, которые тоже казались разочарованными.
– Как же так? Что же, никакого загородного отдыха не будет? А коттедж?
– Он сгорел.
– Но как? – всполошились все. – Отчего?
– Взорвались газовые баллоны, – сказала Сашенька и ведь, заметьте, даже почти не обманула.
– Но почему же они взорвались?
– Нарушение правил эксплуатации и неправильное обращение с огнем.
И снова девушка ни на каплю не соврала.
– Ну… ладно, – произнес папа растерянно, а мама еще раз на всякий случай уточнила:
– Тогда не едем никуда, значит?
– Нет, не едем.
Легче всех пережили отмену поездки животные. Попугай Яго без всяких сожалений перебрался обратно из тесной дорожной клетки в свою роскошную многоуровневую даже не клетку, а дворец. А пес породы лабрадудель Аладдин вообще зимой не любил высовываться на улицу. Морозный воздух щипал его за лапы и нос, и не спасала даже густая шерсть, унаследованная им от мохнатых предков. Так что Аладдин тоже с видимым удовольствием вернулся
