Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева
– Потрясающая красота.
– Да, – закивала головой и Милана, – как таблетка транквилизатора действует, поэтому сюда мы и стремились. Ния очень любила это место, да и я… Нам всем было здесь хорошо, а без отца не хотелось приезжать, но я приезжала ради сестры. Самое противное – не выполнила обещание, данное ему.
– Какое обещание?
– Что с Нией ничего плохого не случится. Представляешь, он как будто чувствовал беду, взял с меня слово, что я буду присматривать за ней.
– Странно, Ния глава компании, но после вашего рассказа создается впечатление, что она была абсолютно беспомощной.
– Конечно, нет! – всплеснула руками Милана. – В компании она была – сильная, сообразительная, смелая, умеющая брать на себя ответственность, все деловые качества перешли от отца к ней. А дома… дома другая, не знаю, как объяснить… Маялась, как будто ей чего-то не хватало.
– Чего именно?
– Думаю, детей. Ния очень любила племянников, баловала их, я ругала ее, а больше… не знаю. Папа будто увидел ее будущее, беда-то случилась… Наверно, это просто чутье отцовское. И никакой надежды, что мы узнаем, где она.
– Ну, если нет надежды, поиски нужно прекратить.
– Никогда! – горячо бросила Милана. – До упора будем разбираться с этой историей. Я хочу знать, что здесь случилось, хочу знать, что стало с Нией.
Накано прошлась по пирсу, подняла камешек и кинула в воду, он ловко поскакал по глади воды, Милана присвистнула:
– Ух, ты! Это как у тебя?
– Обычный трюк. Папины сослуживцы научили, когда он работал в военном ведомстве. Неужели этот водоем искусственный?
– Не совсем. Было несколько прудов, их объединили.
Что-то заметив на противоположной стороне пруда, Накано приложила ладонь ко лбу, защищая глаза от яркого солнца.
– Я вижу на той стороне крыши. Это…
– Такие же дачники. Семь или восемь усадеб вокруг пруда.
– Угу, поэтому появляется ощущение дикой природы, безлюдного места. А с соседями вы общаетесь?
– Нет, – ответила Милана. – Разумеется, я иногда их вижу, примерно раз в год… или в два года раз. Но издалека вижу, дорога-то мимо нас идет.
Потянувшись, она вдруг осеклась, после короткой паузы процедила:
– Ты смотри, на ловца и зверь бежит.
Накано проследила за ее взглядом и сама округлила глаза – по лесенке спускался Викентий в пижонском костюме нежно-голубого цвета и в синей рубашке, с выражением недоброго торжества на физиономии. Не поздоровавшись, обычно так поступают невоспитанные люди, начал с враждебной ноты:
– А говорила, будто не ты заменила входную дверь.
– Хм, – ухмыльнулась Милана, хищно прищурившись. – Вот теперь я в полной уверенности, что ты заменил дверь, а говорил, открыть не можешь. Мы тебя поймали.
К этому времени он спустился, встал на противоположной стороне пирса, поставив ноги шире своих узких плеч, руки заложил в карманы брюк и отчеканил:
– Я приезжаю сюда часто, надеясь застать тех, кто в мой дом меня не пускает. Вот и застал… застал-застал!
Милане страстно захотелось окунуть в пруд эту противную морду, правда, потрепанную и осунувшуюся без жены к ее радости, вероятно, снова поедает фастфуд и запивает крепким алкоголем. Ей не жалко его совсем, и, зная, как «магически» действует ее ровный тон, подкрепленный абсолютно индифферентным выражением лица, она поспешила охладить Викентия:
– А я приехала познакомить Риту с загородным домом нашего отца, ведь это все он построил и дедушка. И этот пруд выкопал почти лопатой, рыбок с лягушками запустил, посадил растения, а не просто камыши, вон лилии раскинулись, все наш папа. Рите очень хотелось посмотреть, где наш папа жил, работал, любил проводить время.
О! О! О! Поймал он тональность и взгляды Миланы на Риту, полные умиления, без сомнения. Викентий озадачился. Его глазенки ходили туда-сюда: то на Милану, на устах которой блуждала улыбка кобры, то на новенькое личико – это еще что? Естественно, он заподозрил подлянку со стороны «парикмахерши», обычно безынициативной, но последнее время она разошлась не на шутку. Нисколько не снизив враждебности, Викентий полюбопытствовал:
– А с какого перепугу она интересуется?
Вложив море любви в свой взгляд, Милана посмотрела на Риту-Накано, улыбнулась, потом перевела взгляд на спивающуюся букашку и пропела:
– Рита – родная дочь нашего папы. Да-да-да! Внебрачная.
– Это она тебе так сказала?
– Это анализ ДНК сказал. Ния присылала Рите свои…
Не зная, как называется, Милана перевела вопросительный взгляд на Накано, та осторожно, видимо, сама обалдела от вранья клиентки, подсказала:
– Биоматериалы.
– Вот, биоматериалы! А Рита отдала все на анализ, она очень хотела убедиться сама в том, что у нее есть родная сестра. Это так трогательно.
Ложь – оружие слабых, с помощью лжи они утверждаются, возвышаются, интригуют, льстят, завоевывают доверие и добиваются целей, как правило, не мирных, а чтобы подчинить и использовать. Ложь многогранна, как и само зло, нередко она бывает сильнее правды, да и верят ей чаще, глупые и умные верят, отключая Божий дар – мозг. Если проще, то выглядит это так: слабый эксплуатирует слабости людей. Но и сильные пользуются ложью, редко и успешно, особенно когда нужно спровоцировать противную сторону на дурацкий выпад, получится – ура, не получится – попытка не пытка.
Так рассуждала Милана, глядя на перевернутую физиономию Викентия, мастера лжи, не без злорадства она отметила, что новость ему не нравится. Однако пауза длинноватая, с невинным видом она задала вопрос Викентию, возвращая ему долг обвинения:
– Может, откроешь нам дом? Рита только посмотрит, как наш общий папа устроил все внутри, у него был прекрасный вкус.
– Предлагаешь высадить дверь? – мрачно проскрипел он. – Извини, у меня нет артиллерийской установки, чтобы выбить ее.
– Неужели ключей нет? Забыл их дома?
Спросила, как спрашивает любой человек о незначительных вещах, ну, типа… где моя рубашка, или: сколько времени, или: неужели опять пойдет дождь? Ни намека на ехидство, но в этой ее манере укрылось тайное коварство, злившее Викентия. Он хотел было бросить что-нибудь резкое и оскорбительное, не без усилий сдержался, лишь шумно втянул носом воздух и взбежал наверх.
– И как тебе он? – повернувшись к Накано, спросила Милана, довольная, что удалось разозлить и поставить в тупик зятя.
– Импульсивный, психопатического склада, – дала оценку та. – Зачем вы сказали ему, что я дочь вашего отца?
– Ты же хотела так назваться Харисову, а он опасный тип в отличие от нашего сибарита и тупицы.
– Да ради бога, называйте, но цель? Я представилась дочерью Раисе Петровне, чтобы расположить ее, доверие вызвать, а вы зачем лгали? Он очень разозлился, желваки на скулах ходили, кулаки сжимал… Я
