Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева
– …все материалы отнесем в прокуратуру.
– И что? Моей жены нет, она умерла, это легко узнать.
– Нам все известно, – вещал голос. – Для тебя ничего не меняется. Мы подскажем работникам прокуратуры, что ты убил жену. Просмотрев наши материалы, они поймут, что ты и есть главный обвиняемый. Мы это сделаем…
– У меня нет такой суммы, – огрызнулся Викентий.
– Найдешь. Времени у тебя неделя. Конец связи.
Щелчок. Боб улыбался во весь рот, а Ксюша снова хмурилась, снова недовольна, он слегка толкнул ее в плечо:
– Эй, девчонка, ты чего?
– Зачем так много времени дал?
Собирая гаджеты, Боб беспечно ответил, словно не занимался только что банальным шантажом:
– Ты сама говорила, что у него денег нет, нужно ждать наследства. Вот пусть и занимает под будущее наследство. Ха-ха-ха…
– Не смешно. Да, я хочу, чтобы эта вонючка бегала, как загнанная шавка, чтобы его трясло от мысли о тюряге, чтобы ночью просыпался в холодном поту, но неделя… это много. Подлый ум всегда найдет выход.
– Мы с тобой не лучше, это объективная реальность.
– А я себя считаю лучше, – резко произнесла Ксения. – Если бы тогда ты был рядом со мной, я не связалась бы с Виком никогда. Я вытерпела бы жизнь в конуре без удобств, сидела бы на хлебе, политом подсолнечным маслом и посыпанным солью, но была бы счастлива. Без тебя я научилась выживать одна и очень неплохо справилась, использовав тупицу Викентия. Мне хотелось дождаться диплома и тогда нанести удар Агнии, а заодно уничтожить и его, но ее нет…
– Да плюнь ты на Вика и Агнию! Если повезет, получим бабки и свалим отсюда подальше.
– Так он же не дает мне плюнуть! – вскипела Ксюша. – Считает, я ему должна по гроб, караулит, требует секса и чтобы я переехала к нему. При этом похож на маньяка. У меня его пальцы остались на запястье, вынуждена гримировать тональным кремом и шарфиком заматывать синяки! И врать, будто вывихнула руку.
Во время ее монолога Боб проверил запись на диктофоне, удовлетворенно крякнул и перевел взгляд на Ксению:
– Я готов.
– Ты даже не слушал меня.
Боб приобнял ее, но Ксюша сбросила его руку и строго произнесла:
– Не вздумай забыть, что сегодня ты перевозишь мои вещи на новую квартиру. Если забудешь, заодно и меня забудь. Никаких отговорок. Понял?
– Конечно! – поднял Боб обе руки, улыбаясь.
Фыркнув, Ксюша ушла в прихожую, он за ней, там обнял, как положено, полагая, что лучший способ укрощения подружки – поцелуи.
* * *
Находясь в кабинете, Протасов просматривал кадры видеонаблюдения, предоставленные разными службами, рядом сидел оперативник и комментировал видео. Про себя Илья Ильич немножко сетовал, с новыми технологиями упростился процесс расследования, для работы ума остается мало возможностей, тем не менее! Однако звонок по внутреннему телефону вывел из дум, Илья Ильич снял трубку с аппарата, это был дежурный с проходной:
– Тут вам конверт принесли. Внутри что-то твердое.
– Кто принес? – заинтересовался Протасов.
– Почтальон.
Илья Ильич и оперативник ждали недолго, успели обсудить, какие именно из видеоматериалов стоит оставить, а какие можно удалить. Получив конверт, Протасов сначала прощупал его – что-то маленькое и твердое внутри.
– Да откройте уже, – нетерпеливо настоял опер.
Длинными пальцами Илья Ильич неторопливо оторвал полоску у конверта, заглянул внутрь и достал флешку, больше ничего внутри не было. Повертев ее, словно искал надпись, от кого послание, вставил в ноутбук.
– Здесь один видос, – сообщил опер, будто Протасов слепой.
– Что ж, посмотрим, – произнес он.
Увидев первые кадры, у обоих глаза стали как у филинов, оба непроизвольно подались вперед к монитору, к молодой женщине. Она заговорила с трудом, тихо, с паузами, когда ей надо было добрать воздуха:
– Мое имя Никитина Агния Константиновна, близкие называют Нией. Я умираю и хочу напоследок… Человек, который снимает меня, не причастен к моей смерти… он случайный… я попросила его… снять на видео… это важно. Хочу, чтобы все мое имущество досталось моей сестре Милане Георгиевне Никитиной и ее детям, а не моему… мужу. Он ничего не должен получить из наследства… Заказал меня Викентий, мой муж… больше некому. Вчера я получила видео с ним и любовницей… Он изменял мне… Я велела ему собрать вещи и убраться… пока буду на даче… По пути сюда заехала к адвокату Ноткину, просила подготовить заявление для развода, он уезжал в санато… но обещал…
– Достаточно, – сказал мужской голос за кадром.
– Еще два слова… – слабо возразила Агния. – А утром пришел мужчина возрастом… как муж… просил нарисовать план, как доехать к дому у пруда… сказал, будто мы знакомы, еще хотел пить… Он обманул… Я пустила его… а он ударил меня ножом без причины… Я хочу… чтобы мой муж Викентий и тот… кто убил меня… получили заслуженное наказание… Очень больно… и обидно…
– Э! Э! Агния, держитесь…
И все. Обрыв. Пауза получилась длинная, так ведь сообразить надо, что это было. Вероятно, Илья Ильич ничего не понял, включил запись еще раз, смотрели молча, но и после записи оба долго не могли отойти от внезапного подарка.
– Сложно воспринимать, – наконец медленно произнес опер. – Как будто мне показали постановку.
– Да… есть такое, – согласился Протасов. – Но это не постановка.
– Выходит, она умерла, – расстроился оперативник, – раз прислали это видео.
– Мужественная девчонка, – констатировал Протасов.
– Илья Ильич, как же она говорила? – недоумевал опер. – У нее смертельное ранение, при таком, как убеждают эскулапы, летальность наступает мгновенно. Как такое возможно?
В конце он указал на монитор, а смотрел на Протасова, тот разглядывал стоп-кадр с лицом умирающей, наклонял голову то вправо, то влево, развел руки в стороны и произнес:
– В рубашке родилась, полагаю, или произошло чудо. Найдем труп – узнаем, почему не умерла сразу.
– А если она выжила?
– Тем более узнаем. Но это хороший козырь, следует обмозговать, как его использовать. Давай-ка сгоняй к следователю за делом адвоката Ноткина, хочу почитать на досуге, я сейчас предупрежу, что ты придешь. Бегом марш!
* * *
– Вот и наш дом, который мы любили, – сказала Милана, стоя перед воротами. – Замок на честном слове, папа собирался заменить, но так и не заменил. Сейчас задвижку… черт, она так туго ходит… Есть. Заходи, не стесняйся, в конце концов, это и мой дом, я росла здесь.
Женщины обошли вокруг загородного дома, Милана рассказала историю усадебки, привычки хозяев, хотя все это неважно. Накано оказалась идеальными ушами, не перебивала, внимательно слушала, ее глаза больше задерживались на рассказчице, чем
