Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева
– Что, и такие приборы есть?
– Мы живем в удивительное время, – улыбнулась Накано, – когда есть все, про что писали фантасты. Как по-вашему, чего опасался приятель?
– Видимо, того, о чем шла речь в машине.
– А от кого он включил заглушку?
– От тех, кто мог подслушать? – предположила Милана.
– Но с чего они решили, что их будут подслушивать? Кстати, в этих машинах шумоизоляция высокого качества, человек ничего не услышит, если будет рядом стоять, только аппаратура поймает. А поймала помехи, созданные искусственно. Необычная предусмотрительность, верно?
– Я чувствую себя кретинкой, потому что не знаю, что сказать. Лучше выкладывай ты свои ощущения и подозрения, а я послушаю, поучусь.
– Но мне нужна ваша реакция, ваши ощущения.
– У меня кроме паники никаких других ощущений нет.
– А по вам не скажешь, вы хорошо владеете собой. Но вернемся к мужу вашей сестры. О чем могут говорить двое мужчин сорок одну минуту? Все это время работал глушитель. То есть приятель Викентия не хотел, чтобы даже случайно услышали, о чем они говорят. Может, у вас другая трактовка их поведения?
Милана глупой себя не считала, напротив, она ума палата, однако не смогла найти других объяснений, в чем и призналась:
– У меня нет трактовок и предположений. Мою голову свербит одно: Кент обсуждал со своим кентом темные делишки, раз так позаботились о безопасности.
– Похоже, – кивнула Накано. – И в вашу логику вписывается следующий эпизод, когда приятель, остановившись на светофоре на желтый свет, в последние секунды перелетел перекресток. Алик говорит, он будто убегал, хотя за ним погони не было, помощник заметил бы.
– Скажи какой осторожный.
Вздохнув, Накано развела руками:
– Будем наблюдать, уверена, они еще встретятся. Скажите, вы не могли бы увидеться с Кентом и прилепить жучок, например, на его сумку?
– Нет-нет-нет, невозможно, – категорично отказалась Милана, а потом ее понесло. – Мы расстались врагами. Да-да-да! Как же мне назначить ему свидание? Ладно, гипотетически представим, будто я договариваюсь о встрече, но тогда должна быть причина, какое-то срочное дело, а у меня с ним не было никаких общих дел никогда. Я его терпеть не могла, даже никогда не ездила в его машине, когда он предлагал меня подвезти, предпочитала такси вызвать. В тот проклятый день, когда Ния пропала, я первый и последний раз села в его машину…
– Стоп-стоп, – мягко, но твердо остановила ее Накано. – А почему вы в тот день поехали с ним, если предпочитали такси? Почему не на своей машине? Я вас предупреждала, мне нужны подробности.
Пришлось Милане детально припомнить день, который хотелось забыть навсегда. Она перечисляла мелкие события сухо и кратко, потому что каждое слово приближало к главному кошмару и не было желания переживать его заново:
– Я приехала в этот салон, он у меня основной, здесь больше услуг, следовательно, больше текущих проблем. Где-то в одиннадцать позвонил Кент…
* * *
– Мила, привет, это я, твой нелюбимый зять.
– Очень остроумно, – сказала она тоном, который его часто, если не сказать регулярно, бесил. – Чего тебе надобно, зятек?
– А ты уверена, что я зять, а не называюсь по-другому?
Сказала бы она ему, как за глаза называет эту пиявку, да Нию жалко, она то и дело мирит мужа и сестру.
– Лично мне все равно, как меня назовут, – промямлила Милана, – хоть горшком, лишь бы не в печь запихнули. Мой добрый и бесплатный совет: бери с меня пример и не путайся в родственных названиях.
– Ха-ха-ха…
Когда не хватает мозгов ответить остроумно, лучший способ защитить отсутствие интеллекта – рассмеяться, типа я же шучу. Примитив. И вдруг Викентий торжественно объявил:
– Сегодня заеду за тобой примерно около двух. Мы едем в загородный дом, отказ не принимается.
– Зачем?
Вместо ответа ухо резали гудки – пи-пи-пи… Честно сказать, Милана была удивлена, что он заедет за ней, ах, какое, черт возьми, счастье! И никаких пояснений. По большому счету она не придала звонку значения, а за текущими делами даже позабыла о приглашении. В половине второго появляется Кент, весь такой бодрый, веселый, с загадочной улыбкой:
– Ты еще не собрана? Живо собирайся.
Милана уставилась на него исподлобья. Викентий хорошо знаком с этим ее взглядом сердитого быка, обычно он пытался шутить, мол, еще чуть-чуть, и Мила начнет бодаться. В тот раз он стоял и молча улыбался, как идиот.
– Не поняла… – произнесла она тягуче. – Ты мне приказываешь?
– Нет, что ты! – разливался он соловьем. – Нижайше прошу. А приказывает Ния, это она велела мне привезти тебя в загородный дом, обещает нам шикарный обед и что-то интересное… Хотя на обед мы опоздали, но перекус, а затем шикарный ужин гарантирую, потому что им займусь я.
– В честь чего шикарности?
– Понятия не имею, но заинтригован, а ты? Быстро собирайся! На месте узнаем, что за сюрпризы приготовила нам моя жена.
По правде говоря, Милана растерялась, решила, что сестричка беременна, но вовсе не радовалась этому. Почему? Да потому что она и отец считали союз Нии и Кента бесперспективным: дело не в том, что он гол как сокол, а в том, что они две разные системы и соединившись, не дадут положительного эффекта. И вообще, полноценное потомство от дурака не рождается. У Миланы было три мужа, все козлы, но не дураки. Время шло, а Ния не разочаровалась в своем Вике, осталось признать, что придирается Милана к нему из-за личной неприязни. Она звонила Нии, та не отвечала, короче, так и не решилась отказать:
– Хорошо, приеду, но чуть позже.
– Не-не-не! Мне велено вас, Язва Георгиевна, доставить, не могу ослушаться, я же подкаблучник. И потом, у меня список продуктов, мне покупку доверять низзя! Не разбираюсь в качестве, не хватало поссориться из-за того, что не то купил. Поехали, Мила! Выберем овощи, фрукты, вино, сыр… по мне так сорта сыра все одинаковые, кроме плесени. Я в этом ноль, боюсь, жена не оценит мое старание. А вот перепелок сам отберу, мы заедем к фермеру, а как мясо выбрать… это вообще для меня темный лес. Только скажи Нии, будто я выбирал и мясо, ладно? Поехали, а? Плииз!
Его физиономия приобрела жалобное выражение, Милана к эмоциям Кента относилась безучастно, но не к Нии, которую было жалко. Без видимых причин жалко, сестра никогда не выглядела ни обиженной, ни несчастной, ни злой, от нее веяло благополучием и умиротворенностью на зависть многим. Можно
