Поправка на ветер - Марта Яскол
Перед ее глазами из стороны в сторону раскачивалась телефонная трубка.
– Маруся? – донеслось из нее. – Маруся, с вами все в порядке?
– Все в порядке. – Она поймала трубку и снова прижала ее к уху. – Но мне нужно еще подумать. Еще совсем немного подумать…
– Кстати, веревка, на которой… – Янис запнулся, желая, вероятно, пощадить Марусины чувства, но все же продолжил: – повесили Владислава Гвоздева, оказалась завязана морским узлом. Возможно, вы сочтете это дополнительной информацией к размышлению…
Маруся привалилась спиной к стене и закрыла глаза. Она вспоминала улыбку Владика, с которой начиналось и которой заканчивалось каждое ее посещение сапожной мастерской, его голос, то, как он, опустившись на одно колено, помогал ей примерять новые танцевальные туфельки… Одно она знала точно: чем бы ни закончилось ее расследование дела о трех – нет, четырех! – убийствах, ей уже никогда не быть прежней беззаботной Марусей…
Однако сейчас время не плакать, а быстро думать и действовать. Сначала думать, потом действовать. А как лучше думается?
Маруся разложила на диване под торшером сиреневый пуловер. Почти готово, не хватает только правого рукава. Ей вспомнилась любимая с детства сказка Андерсена «Дикие лебеди». Героиня сказки по имени Элиза – почти Эльза! – плела рубашки из крапивы, чтобы помочь своим одиннадцати братьям, превращенным злой королевой в диких лебедей, снова стать людьми. Несмотря на все перипетии, она сплела десять рубашек, а в одиннадцатой не успела доплести один рукав, и у одиннадцатого брата вместо руки осталось лебединое крыло… Куда ушло беззаботное детство с его добрыми сказками? Хороший вопрос, хоть стихи пиши на эту тему. А то и целую песню! Взрослая же жизнь повадилась подсовывать Марусе преимущественно страшные истории…
Зато сейчас у нее в руках не крапива, а мягкая пушистая пряжа. Пуловерчик получается красивый, и ажурные полосы такие оригинальные! Ой… А почему на единственном пока рукаве узор перекосился? Черт! Неужели она порядок петель перепутала? Похоже, придется распускать. Вот балда, столько работы коту под хвост! Ну, конечно, тут же припуск надо было делать… О чем тогда на стрельбах напоминал своим бойцам бравый лейтенант Деточкин? О поправке на ветер?
Маруся вытащила из будущего пуловера спицу, на которую были нанизаны петли, и быстро распустила неудавшийся рукав.
«Товарищи бойцы, кто озвучит правила поправки на ветер при стрельбе из автомата? – вспомнила она слова лейтенанта. – Товарищ сержант, доложите, как определить скорость и направление ветра по косвенным признакам на местности?»
Картинка была такой яркой, что Марусе даже почудились запахи хвои, нагретой солнцем травы и аппетитного дымка от полевой кухни, которой заправлял брат Саши Будаева.
«Для определения силы ветра могут служить следующие признаки, – звучал у нее в ушах голос сержанта. – Слабый ветер. Флаг слегка отклоняется от древка. Умеренный ветер: флаг развевается, трава наклоняется к земле… Сильный ветер: дым из трубы резко отклоняется…»
«А мне на какой ветер нужно делать поправку? – подумала Маруся. – На умеренный или на сильный?»
«При сильном ветре табличные поправочные данные умножаются надвое, при слабом – делятся пополам… – И как только она умудрилась это запомнить? – Ветер пулю так относит, как от прицела два отбросить и разделить на два».
«Ветер пулю так относит, как от прицела два отбросить, – повторила она. – Ветер пулю так относит…»
Кто убил Владика? Зиновию Карловичу незачем было это делать, тем более – у себя в мастерской. С Владиком расправился убийца девушек. Зачем? Чтобы направить следствие по ложному следу? Что ж, ему это удалось, правда, благодаря бдительным и неравнодушным экспертам, ненадолго. Интересно, что он делал после четвертого убийства? В худшем для следствия случае – покинул город, забрав с собой сокровища. В лучшем – захотел сначала убедиться, что его замысел сработал, милиция удовлетворится самоубийством Владика и не станет искать настоящего преступника…
Стоп. А если он убил Владика не только чтобы запутать следствие, а еще и потому, что помощник заведующего мастерской о чем-то догадался? Что-то заподозрил? Насколько она могла судить, Владик был парнем неглупым и наблюдательным.
И еще один вопрос, который почему-то только сейчас пришел ей в голову. Вряд ли помощника Зиновия Карловича задушили где-то в другом месте, а потом – фактически среди бела дня – приволокли в подсобку сапожной мастерской. Тем более что он, как правило, приходил на работу одним из первых, если не самым первым, часто Зиновий Карлович поручал ему открывать мастерскую. Скорее убийца ранним утром пришел в мастерскую, заманил Владика в подсобку… Впрочем, может, и не заманил, а просто пошел следом, когда Владислав отправился туда за какой-то надобностью. Ой, что-то это ей напоминает! Именно так она представляла себе действия убийцы Дануты: пока не сообразила, что тот мог открыть замок отмычкой или подобрать ключи и забраться в квартиру в отсутствие хозяйки, которая затем неожиданно для него вернулась домой и застала его на месте преступления…
Но вывод и в том, и в другом случае одинаков – Владик, очевидно, был знаком с убийцей. Возможно, он имел неосторожность сказать ему о своих подозрениях, вот тот и поторопился принять меры… Быть может, именно в подсобке состоялся тот самый разговор, от которого зависело, пощадит циничный убийца Владика или хладнокровно оборвет еще одну жизнь…
Маруся попыталась представить, как все было. Убийца переступил порог мастерской, поздоровался с Владиком, сказал, что заглянул на минуточку пожелать доброго утра. Владик сообщил ему, что дома не успел позавтракать, и предложил вместе выпить кофе. Тот с радостью согласился. Заваривать кофе Владислав пошел на крохотную кухоньку – ту самую, расположенную рядом с подсобкой. Убийца двинулся следом, усыпляя бдительность приятеля – очень возможно, что они были приятелями – какими-то ничего не значащими разговорами. Например, о погоде. Или о футболе: Маруся совершенно не разбиралась в футболе, но даже она знала о скандале из-за третьего места советской сборной во главе с Валерием Лобановским на Олимпиаде в Монреале… Или о том, что в магазинах не купишь хорошего кофе, и любителям этого напитка приходится либо изворачиваться и покупать его у спекулянтов, либо довольствоваться суррогатом…
Потом, возможно, Владик сказал что-то, что заставило убийцу насторожиться. К примеру, спросил: а не ты ли, мол, убил трех клиенток нашей мастерской? Тот вздрогнул, пролил кофе и делано рассмеялся: ты, друг, в своем уме? Разумеется, не я, зачем мне их убивать? Но как-то
