Светлана Алешина - Акула пера (сборник)

– Что? – затаив дыхание, прошептала Маринка.

– Оно, приключение, – не выдержав, сказала я.

– Ну да, – согласился Сергей Иванович и тут же поправился: – Не знаю… Сперва я полистал кое-какие свои бумажки в папке, а потом смотрю, вроде как я дороги-то и не узнаю! Так я и сказал водителю, что он перепутал и не туда едет. А этот парень вдруг достает пистолет и говорит мне, что он меня сейчас застрелит, если я… – Сергей Иванович снова затянул паузу, но теперь уже – каюсь, каюсь, – затаили дыхание мы все!

– Ну, в общем, он меня застрелит, если я не замолчу, – договорил Кряжимский.

– Минутку, – я решилась уточнить. – Вы сидели сзади?

– Нет, рядом с водителем.

– Хорошо, – кивнула я. – И как он выглядел? Вы его запомнили?

– Вот это самое интересное. Понимаете, когда я садился, то не рассмотрел водителя толком, помню только, что у него были усы. И кепка на голове. Большая такая кепка, кавказская. И говорил он с акцентом. «Застрелу» он сказал… Ну и молодой он был, да.

Мужчина в кепке и у остальных присутствующих вызывал не очень приятные ассоциации.

– Ну а что было дальше? Дальше-то что? – поторопила Сергея Ивановича Маринка.

– Да уж, рассказывайте. – Я тоже начала терять терпение. Сергей Иванович так настырно злоупотреблял вниманием аудитории, что мне на мгновение даже захотелось прикрикнуть на него.

Ну нельзя же так себя вести! Подумаешь, маньяка он встретил! Тоже мне, удивить захотел маньяком! Плавали, знаем!

– А дальше он заехал в какой-то проулок, надел на меня наручники и обыскал. Не знаю уж, что он собирался найти, но не нашел того, что хотел. Возможно, я кажусь человеком, имеющим деньги; никогда так не думал, но не вижу другого объяснения.

– А может, он принял вас за наркомана? – спросил Ромка.

– За наркобарона, – подтвердила Маринка, – ты уж, прежде чем что-то спросить, малыш, сперва подумай два раза, а потом все равно промолчи: умнее будешь выглядеть.

– Да? – Ромка начал переваривать Маринкину мысль.

– Да, – отрезала она, – но все равно нас ты не обманешь. Бесполезняк. – Повернувшись к Сергею Ивановичу, Маринка уже не попросила, а потребовала: – Ну и?!

– Ну а потом он ударил меня по голове, а очнулся я в багажнике. Очень неудобное место, я вам скажу, для мыслящего человека. Да и для любого, я думаю. Машина сперва стояла, не знаю сколько уж времени, я же говорю, что был без сознания.

– Вы этого не говорили! – влез Ромка.

– Выгоню, – пообещала ему Маринка.

– Молчу, – в ответ пообещал Ромка и опустил глаза.

– Ну, в общем, мы ехали, ехали и, как сказал бы Чебурашка в этом случае, приехали. Я почувствовал, что машина въехала в какое-то помещение, как я потом разглядел, это был сарай. Мой похититель выволок меня из багажника, снял наручники, бросил в угол.

– Наручники? – уточнила я.

– Меня, меня, Ольга Юрьевна, – жалко улыбнулся Сергей Иванович, – радикулит, знаете ли, такая неприятная штука, особенно в условиях багажника… Раньше был популярен некий анекдот про пренеприятную штуку, но я вам его не расскажу, здесь несовершеннолетние.

– Я знаю подобные анекдоты, – проворчал Ромка.

– Вон! – скомандовала ему Маринка.

– Молчу, – отозвался Ромка и снова опустил голову.

– А затем этот парень вывел машину из сарая и запер меня там, – продолжил Сергей Иванович, – а сам уехал.

– А синяк у вас откуда? – деловито поинтересовался Ромка, не выдержавший и второго своего обещания.

– Ах это, – Сергей Иванович покраснел, как мальчишка, и дотронулся осторожно пальцем до синяка, – ну это не… ну, в общем, я не сразу понял, что от меня требуется.

– А что требовалось? – попросила уточнения Маринка.

Глава 5

– Сидеть тихо и не мешать этому парню выезжать.

– Ну все ясно, – сказала я, – потом он вернулся и освободил вас?

– Да, когда он вас освободил? – спросила Маринка.

– Я же уже говорил – он меня не освобождал. – Сергей Иванович гордо приосанился, и его близорукие глаза блеснули неожиданным огнем. – Я совершил побег из узилища! Я сидел в сарае до вечера, а потом услышал голоса. Мальчишки какие-то бегали вокруг, играли в казаков-разбойников или в Казанцева и Масхадова, не знаю, во что сейчас играют…

– В казаков-разбойников, – пробурчал Ромка.

– Ну не суть, – кивнул Сергей Иванович. – Я постучал и попросил позвать взрослых, чтобы они открыли сарай. Но ребята открыли сами. Сарай был не заперт, а дверь просто приперта лопатой. Вот и вся история.

– Нет, позвольте, не вся! – сказала Маринка, и на этот раз я была с нею совершенно согласна. – А где же расположен этот сарай и чей он?

– Сарай? Сарай стоит невдалеке отсюда, в Затоне. Как оказалось, хозяева уехали к родственникам на несколько дней, и в доме никого не было, а сарай не запирался, потому что в нем не было ничего. Да и вообще дом выставлен на продажу.

– А ведь похоже, что это точно был маньяк! – сказала Маринка. – Зачем ему понадобилось воровать Сергея Ивановича? Я бы поняла, если бы он спер меня или вот Ольгу…

– Не надо! – попросила я.

– Ну я к примеру, к примеру, – пояснила Маринка, – нестандартный какой-то маньяк. Неправильный.

– Вы так и не узнали, кто это был? – спросила я у Сергея Ивановича. – Я имею в виду, в лицо не разглядели?

– Нет. Понимаете, с меня в самом начале упали очки, он их сунул себе в карман… Потом, когда уезжал, он их бросил на пол, ну, то есть на землю, поэтому они в таком плачевном виде. И поэтому же я ничего толком и не мог разглядеть. Голос, правда, могу узнать, но мне показалось, что он был изменен. И акцент не настоящий.

– Вот как? – воскликнула Маринка. – Так он может быть таким же грузином, как я – таитянкой? Здорово! Но – непонятно.

– Непонятно, – согласилась я.

Сергей Иванович взглянул на часы.

– Уже почти десять, Ольга Юрьевна, – сказал он.

– Ну и что?

– Мы сегодня собирались к Федору Аполлинарьевичу, – смущенно напомнил Кряжимский, – если вы передумали…

– Не передумали! – заявила Маринка. – Ананасы нас ждут!

– Живопись! – поправила я ее.

– Это одно и то же, – с апломбом заявила Маринка, но почти сразу же уточнила: – Почти.

– Кстати, на эту тему есть анекдот! – выпалил Ромка. – Как раз и про грузина, и про ананасы!

– Потом, – махнула на него рукой Маринка.

Я встала и подошла к столу. Собираться и ехать к художнику не хотелось, но деваться было некуда.

– Ольга Юрьевна, – Кряжимский подошел ко мне сзади и кашлянул.

– Слушаю вас.

– Вы не забудьте, пожалуйста, взять вчерашнее письмо из банка. Помните, я вам приносил?

Я резко повернулась к Сергею Ивановичу.

– Помню, конечно, – ответила я, но совершенно не помнила, где оно может лежать.

Я растерянно посмотрела на свой стол, потом обошла его и поочередно выдвинула каждый из трех ящиков. Письма не было.

– Маньяк сжег, наверное, – пробормотала я. – У нас же здесь вчера тоже было неспокойно, вы знаете.

– Давайте еще раз посмотрим, – попросил Сергей Иванович, – восстановить его, конечно же, можно, но канительное такое дело!

Я молча согласилась и с первым, и со вторым.

Ромка, оставшийся за столом, в это время быстро договаривал Маринке анекдот:

– …и говорит: «Дайте мне мы-ее!» Продавщица: «Что?» Грузин поправляется: «Они-ее!» Продавщица – опять: «Что?» Тогда грузин говорит в третий раз: «Вспомнил! Она-нас!»

Маринка рассмеялась, потом состроила серьезную физиономию и сказала:

– Фу, какая пошлость! – Повернувшись ко мне, она крикнула: – Ну что вы там возитесь, мы едем за «Она-нас» или нет?

Письмо из «Финком-банка» мы не нашли и сошлись во мнении, что наш вчерашний гость его просто сжег, а рубоповцы остатки письма просто-напросто затоптали. Версия была реальной, но Сергея Ивановича это, разумеется, не утешило.

Мы собрались и решили ехать все, потому что Виктор нам будет нужен как фотограф – мы же едем к художнику, где придется наверняка делать фотографии. Какой же это репортаж о живописце, если не дать в номер хотя бы одной фотографии его картины?

Сергей Иванович, безусловно, должен был ехать как главный переговорщик с мэтром. Или с могиканином, потом узнаю, как правильно. По некоторым намекам Кряжимского я поняла, что у мэтра Траубе характерец тот еще, так что мне предстоит на месте выяснить, похож ли он вообще на мэтра.

Без Маринки ехать было немыслимо, а Ромку одного оставлять в редакции – просто неразумно. Вот исходя из таких соображений мы и погрузились полным составом в мою «ладушку», предварительно заперев редакцию и спрятав в сейф все нужные и не совсем нужные бумажки.

Федор Аполлинарьевич Траубе жил за городом, вниз по Волге на тридцать километров. Здесь была небольшая разбросанная деревня, и дом художника, вместительный и старый, располагался почти на самом берегу, вдали от всех соседей.

Показав нам зеленую металлическую крышу дома, Сергей Иванович пустился в философствования.

– Вот так всю жизнь он и прожил на отшибе, – сказал Сергей Иванович, – и наверняка не чувствует себя несчастным.