Искатель,1994 №4 - Виктория Холт
Король с важным видом подозвал вдову к себе и, придирчиво оглядев с головы до ног, остался доволен ее внешностью. Такими женщинами, как Диана де Пуатье, можно гордиться. Только во Франции знают, как воспитать настоящую женщину.
Вот она — боится, но старается сохранять достоинство. Лицо, залитое нежным румянцем, просто прекрасно. Глаза блестят. Ну конечно, волнуется, оставшись с глазу на глаз с самим королем. А она почти не изменилась с той встречи. Когда это было? Лет десять назад. Кожа все так же свежа. Невозможно поверить, что этой женщине уже тридцать три. Правильные черты лица, роскошные черные волосы, прекрасные темные глаза, идеальная фигура. В ней все нравилось ему — даже тот нарочитый холод, который она напускала на себя в присутствии красивого мужчины, не скрывающего своего восхищения ею.
Диана была умной женщиной. Королю доставляло огромное удовольствие поддразнивать ее, держа в неведении относительно цели их встречи. Верно, она теряется в догадках! Он бросил взгляд на прелестную грудь Дианы. Оставаясь наедине с женщиной, король Франции всегда становился похожим на сатира.
Увидев ее рядом с королевой, он сразу решил, что это и есть та самая женщина, которая сделает из его Генриха настоящего мужчину. Она научит принца тому, что сама знает как свои пять пальцев. Она даст ему только хорошее и оградит от дурного. Он полюбит ее достоинства и возненавидит недостатки своего отца. А потом король с благодарностью обнимет эту красотку, и они вместе найдут для Генриха любовницу — молодую, красивую, — если, конечно, тот не заупрямится, желая сохранить верность своей итальянской невесте.
— Я хотел попросить вас об одном одолжении, — ласково глядя на Диану, сказал Франциск.
Она стояла перед ним, гордо подняв голову и всем своим видом выражая готовность к сопротивлению. Но Франциск не был бы Франциском, если бы отказал себе в удовольствии еще немного подразнить ее.
— Пожалуйста, садитесь. Вот сюда, рядом со мной.
— Вы очень любезны, Ваше Величество.
— Я буду еще более любезен, если вы, моя дорогая, изъявите согласие с моим предложением. Я часто вспоминаю нашу давнюю встречу. Неужели это было десять лет назад, Диана? Но вы все та же юная девушка. Говорят, что вам известен секрет вечной молодости. Глядя на вас, я начинаю верить, что это так.
— Я не знаю никакого секрета, Ваше Величество, ответила Диана. — И если вы оставили меня только из-за этого, то должна вас разочаровать — секрета вечной молодости нет. А если бы он был, его знали бы только вы.
— Но ваша красота, Диана… Я нуждаюсь в ней.
— Ваше Величество, при дворе много красивых женщин, которые с удовольствием ответят на ваши знаки внимания.
— Обычные женские прелести — это не то. Я искал такую добродетельную женщину, как вы, Диана.
Нет, думал король, она совсем не изменилась с тех пор. Десять лет назад Диана еще не была вдовой. Мужем двадцатитрехлетней красавицы был один из самых богатых и безобразных мужчин Франции. Какой ужас! Выдать пятнадцатилетнюю девушку замуж за пожилого вдовца! Но Жан де Пуатье, которому надо было пристроить трех дочерей, решил, что великий сенешаль Нормандии — хорошая партия для юной Дианы. Она послушалась, хотя могла бы рассчитывать и на большее. Сам король увлекся ею в то время. Впрочем, тогда его интересовали многие красивые женщины королевства — герцогини, жены управляющих, дочери виноделов. Он готов был пригласить в свою постель всех, и далеко не каждая могла отказать ему.
Диана отказала.
Король смотрел на Диану и чувствовал, как напряглась она, готовая снова решительно отвергнуть его домогательства. Но лицо ее оставалось спокойным. В какое-то мгновение он отчетливо вспомнил ее совсем юную, испуганную, стоящую перед ним на коленях и умоляющую помиловать ее отца. Старый дурак принимал участие в заговоре Шарля Бурбона и теперь коротал время в темнице, ожидая казни. Диана пришла к монарху хлопотать за своего отца, потому что знала — Франциск никогда не отказывает хорошеньким женщинам. Девушка рыдала, но старалась не терять контроля над собой. Вот он и решил, что она поняла истинный смысл того разговора, который произошел между ними. Король, как это часто бывало, сразу влюбился в хорошенькую просительницу и сказал, что надеется стать ее другом, а друзьям, как известно, помогают; так что он с огромным удовольствием выполнит ее просьбу.
А потом, когда старика помиловали и король ожидал благодарности за свою снисходительность, эти огромные темные глаза наполнились ужасом, щеки залила краска стыда, и, что хуже всего, девушка вновь разрыдалась. Оказывается, она не поняла короля, и только сейчас осознала их обоюдную ошибку. Неужели он мог предположить, что, спасая жизнь старому узнику, получит взамен его дочь?
О, эти горькие слезы! Это отвращение, смешанное со страхом и благоговением! Конечно, она была умной женщиной. А король ценил в женщине ум не меньше, чем красоту. Что он мог сделать? Она победила, обвела его вокруг пальца. И он отпустил ее. «Я был очарован вашей красотой, моя дорогая Диана. — сказал Франциск, — но недооценил ваш ум. Возвращайтесь к своему мужу. Надеюсь, он оценит вас по достоинству».
Оп не держал на нее зла, потому что по натуре был добрым человеком.
Но как можно теперь отказать себе в удовольствии немного помучить ее? Он доведет ее до того состояния, когда она поймет — худшее неизбежно. Подумать только! Целомудренная Диана, соблазненная королем Франции — настоящим сатиром! А потом он сразу вернет ее к действительности… или, лучше сказать, спустит с небес на землю.
— Я думаю о вас с того дня, когда вы пришли сказать, что жизнь вашего отца спасена. Помните?
— Да, Ваше Величество, помню.
— И я тоже. А вы сказали своему отцу, что купили ему жизнь за… фальшивую монету?
Она отчетливо, с расстановкой произнесла:
— Отец не понял бы. Он был в полубессознательном состоянии после пребывания в темнице. Четыре каменных стены и только маленькое окошко, через которое ему просовывали еду. А потом… уже на эшафоте… объявляют, что казнь отменена, но ему придется по-прежнему жить в темнице. Мне показалось, что вы тогда сказали: «Помиловать». Я не думала, что казнь будет заменена на тюремное заключение.
— Значит, мы оба тогда не поняли друг друга, моя добродетельная Диана.
— И мой бедный отец…
— Предатели не могут жить как порядочные люди, — холодно перебил ее Франциск, — даже если у них очаровательные дочери. И — увы — если дочери не только прекрасны, но и чересчур целомудренны, об этом предатели могут
