Маршрут случайных пассажиров - Галина Владимировна Романова
– И, доктор? – Она вытянула шею, вопросительно глянула.
– Механическая асфиксия, – выдохнул он и тут же вытер бумажной салфеткой пот над верхней губой.
– Что-о?! Хотите сказать, что ее…
– Задушили! – перебил он Машу. – Да! Ее задушили подушкой. Она валялась на полу рядом с кроватью.
Вот вам и здрасьте!
Маша откинулась на спинку стула, замерла на минуту, прокручивая в голове всю информацию, что ей сообщил этот перепуганный мужик. Потом, встряхнувшись, спросила:
– Как такое могло случиться? У вас что, нет дежурных на этаже? Там же есть сестринский пост.
Ей ли не знать. Она эту больницу изучила от подвала до чердака, разбираясь с многочисленными жалобами.
– Дело в том, что… О господи! – Рука доктора потянулась ко второй салфетке, пот со лба тек по лицу ручьем. – Никто и предположить не мог! Это же криминал!
На последнем слове голос его сел, горло выпустило нечленораздельный хрип.
– Так. Давайте успокоимся. – Маша постучала кончиками пальцев обеих рук по краю стола. – Понятно, что это криминальный случай, раз ваша пациентка была задушена подушкой. Сейчас важно понять, как такое могло случиться. Кто это мог сделать: кто-то из ваших или лицо постороннее? В первом случае будет проще. Во втором придется поработать закатав рукава. Но важно понять, как лицо постороннее могло проникнуть в отделение. Если мне не изменяет память, на входе в каждое отделение у вас установлены видеокамеры. Так?
– Да. Точно. Мы установили их после участившихся несчастных случаев в нашей клинике. В палатах нет камер, а вот коридоры простреливаются от начала до конца, – похвалился он, гордо выпятив грудь.
– Отлично! И что на записях с камеры гинекологического отделения? – немного оживилась Маша. – Зафиксировано перемещение посторонних лиц по коридору в момент смерти пациентки?
Главврач опять сник. Помотал головой. В очередной раз приложился салфеткой к мокрому лбу, провел ею по шее и за ушами.
– Никого посторонних. За всю ночь никого. Посторонних, я имею в виду, – уточнил он, доверительно склонившись в ее сторону. – Дежурная медсестра на посту практически не покидала своего места. Несколько раз заходила в палаты пациенток, чтобы поставить уколы или капельницы. К Востриковой тоже заходила. Потом, ближе к полуночи, она вызвала медбрата – Василия Яшкина, – он проходит у нас…
– Я помню Яшкина, – перебила его Маша. – Общалась по прошлым делам. Вызвала зачем?
– Медсестре надо было перевернуть одну из пациенток. Она очень грузная. И… сами понимаете, сил не хватило у девушки ее ворочать, – объяснил с виноватой улыбкой главврач. – Яшкин пришел, помог и сразу ушел.
– И все? Больше никто не приходил в отделение минувшей ночью?
– Все. Посторонних не было. Из наших только эти двое.
– Понятно. – Она уставилась в его глаза, не моргая. – Это точно все, что вы хотели мне рассказать?
По прошлому опыту Маша знала, что этот интеллигентный холеный мужчина очень любит умалчивать некоторые подробности. На тот самый случай, который называется «вдруг пронесет».
– Понимаете… – привычно замялся он, словно его поймали с поличным, – палата погибшей девушки…
– Убитой девушки, – внесла она уточнение.
– Да, согласен. Убитой. Какой ужас! – В подставке почти не осталось салфеток, которыми доктор утирался. – Так вот, ее палата – крайняя по коридору. И дверь не просматривается, то есть не попадает в объектив. И поэтому, если кто-то хотел бы проникнуть с улицы в отделение…
И тут Маша вспомнила про пожарную лестницу.
– Окно в коридоре было открыто? То самое, которое выходит на пожарную лестницу? – недобро прищурилась она, глядя на главврача. – Не отвечайте. Оно у вас всегда открыто. Душно. Кондиционера в коридоре нет и не планируется. И медсестры всегда открывают окно. Настежь. Это я помню. Оно было открыто и минувшей ночью?
– Да, нет, не знаю, – закивал он часто.
– Понятно… – Маша взяла в руки телефон и прежде, чем вызвать экспертов в больницу, строго глянула на главврача. – Надеюсь, место преступления осталось незатоптанным? И орудие убийства на месте?
– Какое орудие убийства? – Он вдруг принялся икать часто, поверхностно.
– Подушка, уважаемый. – Маша тяжело вздохнула. – Девушку убили подушкой. А это и есть орудие убийства. Идемте на место преступления. И прекратите вы уже икать!
Глава 3
– Фаиночка, детка, как ты?
Валера стоял на пороге ее больничной палаты в небрежно накинутом на плечи белом одноразовом халате. Под ним у него была белая футболка, туго обтягивающая тренированное тело, джинсовые шорты выше колен. Под бахилами белые кожаные сандалии.
Начало сентября. Мог бы и длинные штаны надеть. Нет уже такой жары, чтобы голыми коленями сверкать. Все это моментально пронеслось в ее голове, стоило поймать заинтересованные взгляды соседок по палате.
Их было две: Наташа и Вика. Обе молодые. Симпатичные. Обе лежали на обследовании. Проблем с сердцем, как у Фаины, у них не было. Случались какие-то боли, которые доктор называл психосоматическими. И на всякий случай уложил их на обследование. Но был уверен, что их сердечно-сосудистая система в полном порядке.
Не то что у нее!
Поймав их заинтересованные взгляды на ее мужа, Фаина тут же разнервничалась. Она всегда переживала, когда на ее Валеру так вот смотрели – с алчным интересом. А иногда еще и примеряя его на себя. А иногда отодвигая ее в сторону.
Все это она замечала, не слепая. Валера был очень хорош собой. И достоин был таких восторженных вздохов. Она была недостойна того, что ее тут же мысленно задвигали в угол.
Она была красоткой – раз. Стройной и утонченной, с красивой походкой, как у балерины, – два. Она была обеспеченной. Модной. Не занудой. И еще она была умной. Очень умной. И ей хватало ума не показывать ему, как ее бесят посторонние восторги в его адрес.
– Я в порядке, милый. Заходи.
Фаина села на больничной койке, грациозно свесила на пол стройные ноги. Как у балерины! Поправила длинные волосы, закидывая их за спину. Постучала ладошкой по кровати рядом с собой, делая ему знак – присесть.
Валера быстро вошел. Пристроил пакет с гостинцами на ее тумбочке. Послушно присел рядом.
Вот если бы он сел на стул, то оказался бы лицом к алчным притворщицам. А так – благодаря ее прозорливости – он сидел к ним спиной. Услышав легкий шелест разочарованных вздохов, Фаина удовлетворенно улыбнулась. И еще больше обрадовалась, когда эти двое вышли из палаты.
– Доктор сказал, что тебе придется полежать неделю, – с тревогой в голосе проговорил Валера, целуя ее в висок. – Как же так, милая? У нас через три дня вылет!
– Через три дня и полетим, – отозвалась она беспечно и потерлась щекой о его плечо. – Доктора, они вечно страхуются.
– Как же ты полетишь? – непритворно ужаснулся Валера. – А твое здоровье?! Твой лечащий врач говорит, что твоя кардиограмма после аварии была ужасной. И тебя привезли всю в крови!
И вот тут она замерла. И прикусила губу, размышляя, следует ли говорить Валере о том, что видела, или нет.
– Тот человек на полу рядом со мной… Он точно был мертв, – перебила она его тревожный говор. – И это была его кровь, не моя. На мне нет ни единой царапины. Даже синяка нет.
– Мертв?! – отпрянул от ее бока Валера и уставился на Фаину, приоткрыв рот. Помолчал и выпалил: – Но в полиции мне сказали, что жертв в этой аварии нет!
– Ты был в полиции? – удивилась Фаина.
– Конечно! Я же искал тебя. После того как ты не доехала до работы, не позвонила и не написала мне, что ты на месте, я обеспокоился. Принялся тебе звонить, телефон вне зоны доступа. Позвонил в полицию. Меня, мягко говоря, послали. И тогда я отправился на остановку, с которой ты обычно уезжаешь на работу. А там новости! Авария, говорят, случилась утром. Я снова звоню в полицию. Обошлось будто без жертв, и пострадавших не так много, объяснили мне. Всех отвезли в больницу на Цветочном. Я сюда. Узнал все. И…
– И уже через час прорвался ко мне в палату, – мягко и нежно улыбнулась Фаина, трогая ладошкой его щеку. – Я это помню.
