Маршрут случайных пассажиров - Галина Владимировна Романова
Она снова вцепилась в мобильник, пытаясь дозвониться до кого-то. И снова ей не ответили.
– Твою же мать! – простонала она, схватилась за шорты на животе, потянула. – Как же так! Я же не так хотела!
Василий стоял в углу смотровой, боясь шевельнуться. Эта девушка – девушка его мечты и кошмаров – сейчас в точности повторила его слова многолетней давности. Он так же уверял ее, что не так хотел. И не виноват, что все случилось так быстро. Закончилось у него, то есть до того, как у них все произошло. Ему было тогда пятнадцать лет. И это был его первый сексуальный опыт. Она этот опыт превратила в пытку. Смеялась над ним в полный голос, а потом…
Из другой комнаты квартиры то ли ее тетки, то ли бабки выскочили ее подружки. Принялись прыгать, и бегать вокруг него, и орать во все горло, и ржать, и обзывать его скорострелом.
Он месяц потом не выходил из дома, притворяясь больным. А когда отец, заподозрив неладное, пристал к нему с аккуратными вопросами, Вася ему все рассказал. Или почти все. Родители заперлись от него в своей спальне и проговорили почти всю ночь. Вася слышал их тревожный шепот, но не вслушивался. А наутро они сообщили ему, что переезжают в другой город. И им оказалась Москва.
– Пап, это из-за меня, что ли? – не понял он тогда: радоваться ему или нет.
– В том числе, – не стал отец вдаваться в подробности. Посмотрел на него строго и сказал: – Все будет хорошо, Васька! Веришь?
Он поверил.
И сложилось! В Москве Вася пошел учиться в хорошую школу, быстро обзавелся приятелями. Нашел девушку. Благополучно с ней переспал. Бросил. Потом еще одну, и еще. Поверил в свои силы, почти забыв свой первый ужасный опыт. Окончил успешно школу. Поступил в медицинский. Правда, поработать не пришлось, призвали в армию. Он выбрал альтернативную службу в больнице, и вот…
И вот теперь он здесь. И сейчас смотрит на истекающую кровью его мучительницу. И не знает, радоваться ему или печалиться.
Через пару минут решил, что ему не все равно. Он радуется, что не все у нее сложилось удачно в этой жизни. Хотела ребенка – видимо, потеряет. Мужчина ее не берет трубку, значит, не особо нуждается в отношениях. И с деньгами, кажется, не очень у нее хорошо. Джинсовые шорты дешевые, футболка тоже, кроссовки потрепанные.
– Чего пялишься, блондинчик? Нравлюсь? – Ее рот скривился, но улыбки не вышло, получилась болезненная гримаса. – Ты все же извращенец, как я посмотрю.
– Вам не следует разговаривать. Надо экономить силы.
На стене у входа звякнул телефон внутренней связи. Он снял трубку. Выслушал распоряжение доставить пациентку в операционную.
– Медкарту заполнил? – запоздало поинтересовалась операционная медсестра.
– Нет еще. Когда? – тихим шепотом возмутился Василий. – Она поступила пять минут назад.
– Целых пять минут назад, Вася! Ладно. – И она миролюбиво пробормотала: – Забери у нее паспорт. Права или что там у нее есть, заполни, принеси потом. Группу крови и все такое установим сами. Не телись, Василий. Валерий Иванович сказал, что случай тяжелый.
– Слушаюсь, – ответил он и обратился к Ней: – У вас есть какие-то документы с собой? Надо для заполнения.
– Есть. Паспорт. – Она сунула руку в задний карман потрепанных джинсовых шорт, не нашла ничего, потом полезла в маленькую сумочку, вытащила паспорт. – Возьми.
– Хорошо. Спасибо. – Он спрятал ее паспорт в карман. – Сейчас вам надо будет перелечь на каталку, и поедем в операционную. Поможете мне?
Она послушно сползла на каталку, которую он подтолкнул к кушетке. Под ней уже натекла лужа крови. Случай, видимо, и в самом деле тяжелый. Ребенка она точно не подарит не отвечающему ей абоненту.
Они поднялись в лифте на третий этаж, он передал ее с рук на руки персоналу и поехал обратно заполнять медкарту.
В ординаторской никого, кроме Аглаи, не было. Чудом уместившись на крохотном сиденье деревянного стула, она сидела за столом и уже заполняла бумаги пациентов, которые поступили несколько минут назад.
– Что там с этой девчонкой? – не поднимая головы, спросила она, листая страницы чьего-то паспорта.
– Видимо, угроза прерывания беременности.
– Жаль… – совершенно без эмоций произнесла Аглая. – Девчонка красивая. Могла бы дитя родить такое же – красивое. Теперь не родит. И вообще потом может не родить.
– Почему?
Вася сел на свое обычное место за стол у окна, вытащил с подставки бланки, из кармана Ее паспорт.
– Мало ли какие осложнения возникнут во время операции.
– Все будет хорошо, – проговорил Василий, с чего-то решив вступиться за Нее.
– Может, так, а может, и не так, – настырничала рассеянно Аглая. – Кстати, блондинка умотала. Рану я ей обработала, заклеила и отпустила. Отказ от госпитализации она подписала.
– Хорошо.
– Ну да, мороки меньше.
Он раскрыл паспорт, всмотрелся в лицо, которое прежде обожал. Сместил взгляд на фамилию и имя и в который раз за утро остолбенел.
«Вострикова Вера Васильевна» – значилось в паспорте под фотографией знакомого до боли лица. Но…
Но это же неправда! Она была Листовой Анной Васильевной! Он допускал, что она поменяла фамилию после замужества, но имя! Как так?!
Вася принялся судорожно листать страницы. Не было штампа в паспорте о ее замужестве. Хорошо. Он допускал, что она развелась, поменяла паспорт, оставила фамилию мужа. Но имя! Она не Вера, она Анна! И дата рождения совпадает. Он помнил все. Тот срамной случай с ним произошел как раз в ее день рождения. У Востриковой точь-в-точь совпадали даты с Листовой. Что делать с именем?
– Ты заполнил или нет? – полоснула по нему черными глазищами Агата. – Чего таращишься в паспорт, как в афишу козел? Что-то не нравится?
– Все в порядке, – промямлил он невнятно.
Склонился над столом и начал заполнять медицинскую карточку.
Завтра…
Нет, уже сегодня он позвонит в город, в котором родился, и узнает, не было ли у Анны сестры-близнеца. Мало ли, может, была, а о ней никто не знал. Может, ее в роддоме оставили при рождении? Или вообще выкрали?
На этих мыслях Василий едва не рассмеялся. Он скатывается до сюжетов любимых маминых мелодрам. Так редко бывает в жизни. Один случай на двадцать миллионов или даже тридцать. И нечасто такое случается – раз в тридцать лет! На его памяти это было лишь однажды – слушал по новостям. И все!
Мысль о том, что Аня – беглая преступница, завладевшая чужим паспортом, его и вовсе едва не рассмешила. Он ее отогнал, не дав ей укорениться в голове.
Нет, наверняка есть какое-то другое, более трезвое и разумное объяснение, почему Вера стала Аней. И как только закончится операция, ее переведут в палату и она очнется, Василий у нее об этом обязательно спросит.
Глава 2
Чтобы выглядеть так скверно в ее неполные сорок лет, имея отличные гены и здоровье, надо было постараться. Очень сильно постараться!
Маша стояла перед зеркалом в ванной и хмуро рассматривала свое заспанное лицо.
Светлые волосы средней длины торчали во все стороны, как стебли соломы. Голубые глаза были мутными, как у алкоголички со стажем. Смотрели зло. Толстогубый рот, который она ненавидела с детства, был вялым и изображал в данный момент коромысло. Кожа щек, лба, подбородка белая-белая. Словно она всю ночь голову держала в мешке с мукой. Вот шея – да. Шея пока не подводила. Красивая, без морщин. Маша любила при случае навесить на нее украшений в три ряда.
Ниже шеи острые ключицы. Грудь – так себе, давно утратила форму и упругость. После неудачной беременности. Живот, бедра, зад – все поджарое, мускулистое.
– Шлепнуть не по чему, – ворчал ее бывший муж, с которым они тихо, без скандала разбежались. – Не баба ты, Машка, а тренажер. Потому и ребенка не смогла родить.
Может, он был и прав. Она себя не берегла. Носилась по задержаниям. Не бросала спортзал и пробежки по утрам.
– Уровень ваших гормонов, – принимался ныть ее лечащий врач, – оставляет желать лучшего… Вы либо меняйтесь, либо смиритесь, что никогда не станете матерью. Вы вообще хотите ребенка, Мария Валентиновна? Или его хочет только ваш муж?
У нее никогда не находилось ответов. Она не знала, хочет ребенка или нет. У нее не было времени, чтобы
