Люсиль Флетчер - Алло, вы ошиблись номером
Семейный врач допускал, что это вполне могло быть именно так. Ему было чем подтвердить свой диагноз. В соответствии с ним он и продолжал лечение. Лишь когда она объявила о намерении переехать в Нью-Йорк, только тогда он предложил ей показаться другому врачу - специалисту по болезням сердца...
- Как чувствует себя сегодня моя девочка? - спросил Джим.
- Очень расстроена, - ответила она, надувая губы.
- Расстроена?
- Это кого хочешь расстроит, - сказала она, - когда не знаешь, где Генри, и слышишь по телефону, как замышляется убийство.
- Бога ради, солнышко, о чем ты говоришь?
- Я пыталась дозвониться до Генри. Попала как-то не на тот номер и слышала, как двое сговаривались убить какую-то женщину...
- Минутку, минутку, - хрипло сказал Джим. - Я что-то не совсем понимаю. Почему это ты звонила Генри на работу так поздно?
- Да потому, что он не вернулся домой. Не знаю, что случилось. Я пробовала дозвониться до него, но там все время было занято. Пока не перебили эти двое.
- Ну вот что скажу тебе, дорогая, - заорал отец. - Это уже переполняет мое терпение. У этого парня нет никакой иной обязанности, кроме как помогать тебе, а он выкидывает такие номера. Если он поехал на это совещание в Бостон, то должен был...
- В Бостон? - закричала она. - Какой еще Бостон?
- Разве Генри не говорил тебе? Там начинается конгресс фармацевтов; Генри сообщил мне в своем последнем докладе, что собирается поехать туда. Но если он даже решил поехать в последнюю минуту, все равно он обязан был предупредить тебя.
- Может, он пытался? - неуверенно сказала она. - Может, дозванивался до меня, как раз когда я звонила ему? Если ему надо было успеть на поезд, он мог...
- Он мог, дитя мое! Сказать тебе хоть слово он должен был при всех обстоятельствах, этого ему ничто не могло помешать сделать.
- Я знаю.
- Ладно, дорогая, нет нужды волноваться. Я подскажу Генри...
- Дело в том, - перебила Леона, - что я волнуюсь из-за этого телефонного разговора, который я слышала...
- Забудь о нем, солнышко. Это, наверное, просто пара каких-то клоунов... Кто же станет всерьез по телефону говорить про убийство?
- Они говорили всерьез, - мрачно сказала она. - И я не очень-то хорошо себя чувствую одна в этом доме.
- Одна? Ты хочешь сказать, что в доме даже нет никого из прислуги?
- В том-то и дело, - сказала она.
- А ты звонила в полицию?
- Конечно. Они не слишком заинтересовались этим. Все черт-те как...
- Что ж, ты сделала все, что могла. Так что пусть это тебя больше не беспокоит, солнышко. А завтра, - добавил он голосом, потяжелевшим от гнева, - завтра у нас будет небольшая беседа с Генри, где бы он ни был.
- Хорошо, папа. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - сказал он, - и жаль, что ты не здесь, черт побери. Живешь, словно в морге. И как я позволил Генри уговорить меня... Ладно, займись собой и не волнуйся. Завтра я тебе позвоню.
Леона повесила трубку, и слабое подобие усмешки появилось на ее лице при мысли о том, как ненавидел Генри эти телефонные звонки. Он ничего не говорил об этом, но его ненависть можно было скорее почувствовать, чем увидеть или услышать.
21.51
Разговор с отцом и мысль о суровом возмездии, ожидающем Генри, немного успокоили ее, и все же она не могла заставить себя забыть обо всем и ждать, пока что-то выяснится само собой. Она сделала все возможное, чтобы привлечь внимание полиции к этому Джорджу и злодею с ножом. Ей не в чем винить себя, если произойдет трагедия. Завтрашние газеты, наверное, расскажут о том, как закончилась эта история, если только она закончится. И если какую-то безвинную женщину и впрямь найдут убитой и ограбленной, она заставит Генри написать в газеты, в полицейское управление, а может быть, и самому мэру города о том, как формально и равнодушно отнеслись в полиции к информации, имеющей столь важное значение. И тогда-то им придется расследовать подлинную причину убийства, подумала она. Ее показания подтвердят, что ограбление - это лишь инсценировка, и что кто-то нанял убийцу несчастной женщины. Это было бы сенсацией для прессы, и о ее бескорыстном стремлении раскрыть преступление, конечно, сообщили бы на первых полосах газет. Друзья в Чикаго были бы поражены ее смелостью. А ведь она инвалид или почти инвалид...
Но где же все-таки Генри? Несколько раз она прерывала свои размышления, прислушиваясь к тишине, которая тут же в ее напряженном воображении расплескивалась множеством звуков, и ей казалось, что в доме кто-то есть, кроме нее. Скрипнула оконная рама или мягкий ветерок тронул лист бумаги - и она воображала, что слышит шаги или человеческое дыхание. Каждый раз ее сердце начинало неистово биться. Каждый раз разочарование раздувало пламя ее обиды. Нет! Она не может больше просто так лежать в ожидании Генри! Нет, по крайней мере, еще раз попытаться узнать что-нибудь о нем!
Она вспомнила о маленьком черном блокноте и, вынув его из ящика ночного столика, снова открыла на букве Д. Там была запись: "Мисс Дженнингс" - и телефон: Мэйн, 4-45-00. Этот номер она и набрала...
Похожие на старых птиц леди, обитавшие в пансионате "Элизабет Пратт", возбужденно суетились в главном холле. Это был вечер бинго1 и, сгрудившись вокруг нескольких столов - карточных, библиотечных и простых обеденных, принесенных из столовой, - они сосредоточили свое внимание на картах, лежавших перед ними, и кудахтали, щебетали, а иногда издавали радостные крики по мере того, как произносились номера.
1 Азартная игра, разновидность лото.
Помещение, в котором они собрались, было древним и старомодным; пахло ветхостью, пыльным -бархатом и респектабельностью. На выгоревших стенах висели тусклые, покрытые пылью картины в огромных позолоченных рамах. У стен в строгом порядке стояли небольшие диванчики и кресла, разделенные столами, на которых был выставлен целый набор керамических ламп, увенчанных абажурами с бахромой. Все это тускло освещалось искривленной медной люстрой, висевшей под потолком. Ничто не разрушало иллюзию прошлого, в котором жили обитательницы отеля.
Высокая костлявая дама в полинявшем черном платье вглядывалась сквозь стекла пенсне в номера на фишках, которые она вытаскивала из барабана. Когда очередной номер оказывался перед ней и тщательно был изучен, она склоняла голову набок, оглядывала холл и произносила число высоким, громким и пронзительным голосом. Затем ее худое лицо расплывалось в улыбке, и она готовилась вытащить следующий номер. Некоторое время этот процесс продолжался с монотонным однообразием, как вдруг беспрецедентное вмешательство совершенно вывело леди в пенсне из равновесия.
Худенькая маленькая женщина, одетая в скромное серое платье с крахмальными манжетами и воротничком, осторожно вошла в холл и нерешительно подняла руку, глядя на леди, выкрикивавшую номера.
- Гм! - произнесла она. - Мисс Дженнингс!
Леди, к которой она обращалась, бросила изумленный и разгневанный взгляд на незваную гостью.
- Прошу вас! - резко сказала она и вновь принялась выбирать номера в барабане. Однако гостья, хотя явно запуганная, не исчезла.
- Телефон, - пробормотала она извиняющимся тоном. - Вас просят, мисс Дженнингс. Какая-то мисс Стивенсон.
Мисс Дженнингс, замерев, изумленно уставилась на маленькую нервную женщину.
- Кто-кто?
- Какая-то миссис Стивенсон. Если она еще ждет вас.
Глаза у мисс Дженнингс широко раскрылись, и пенсне задрожало на носу.
- О, - воскликнула она. - Скажите ей, что я сию минуту...
Затем, повернув голову с пучком крашеных волос, собранных на затылке, к собравшимся, она сказала возбужденно:
- Я очень извиняюсь, леди. Надеюсь, вы не будете возражать. Срочный разговор с миссис Стивенсон. Вы знаете - это дочь Котерелла, который владеет фирмой... Нашей фирмой...
И она выскользнула из холла. Проплывая мимо стола, позади которого находилась кабина коммутатора, она крикнула дежурному, чтобы он переключил миссис Стивенсон на телефон в ее комнате. Эта комната была в конце длинного узкого коридора на первом этаже, и все расстояние до нее она, казалось, проделала, не ступив ногой ни на покрытые ковром ступени лестницы, ни на голые доски коридора. Она открыла дверь, упала в чудовищное зеленое плюшевое кресло возле медной кровати и схватила телефонную трубку - все это как бы одним движением.
- Алло. Алло, миссис Стивен-сои, - сказала она, отдуваясь. Теперь, когда пенсне болталось на шелковом шнурке, ее маленькие, как бусинки, глаза, еще больше походили на глаза какой-то птицы. - Так любезно с вашей стороны, что вы позвонили мне.
- Извините, что побеспокоила вас, - сказала Леона.
- Что вы, нисколько! - вскрикнула мисс Дженнингс. - Мы просто решили немного поразвлечься у себя в отеле. Надеюсь, я не заставила вас долго ждать?
- Нет, - сказала Леона. - Я только хотела спросить вас, не знаете ли вы, где может быть мистер Стивенсон. Мой телефон... Я так долго его занимала сегодня, что боюсь, до меня невозможно было дозвониться. И теперь я очень обеспокоена...
