Спаси мой маленький мир - Татьяна Игоревна Булыгина
В дверь позвонили. Сергей в мокрой черной куртке занял почти всю ее маленькую прихожую.
Молча он протянул ей чайную розу на длинном стебле.
— Ой, спасибо. Проходите, проходите. Вы замерзли и промокли. — От растерянности Аня перешла на «вы».
Она повесила мокрую куртку на плечики. Сергей смущенно топтался в прихожей.
Когда он вошел в комнату, то вновь напомнил ей гималайского медведя, так громоздко он выглядел на фоне прозрачных штор и бледно-кремовых стен с нежными акварельками.
Сергей смущенно оглядывался.
— Сейчас буду поить вас чаем.
Вдруг Аню осенило:
— Вы с работы, наверное, есть хотите, у меня в морозилке есть пельмени.
— Пельмени — это хорошо.
— Тогда пойдем в кухню, я буду варить пельмени, а вы порежете хлеб и сыр.
Что ни говори, совместная трудовая деятельность сближает, пусть даже это элементарное приготовление ужина.
Пельмени варились, чайник закипал. Аня достала старинные бабушкины тарелки и прозрачные, невесомые фарфоровые чашечки. К ним серебряные изящные позолоченные ложечки, а для тонко порезанного лимона есть специальная инкрустированная эмалью тоже бабушкина тарелочка. Вот так, поразим в самое сердце сотрудника охранного агентства изысканностью и благородством. Хоть и покупные пельмени, зато из старинного фарфора.
Она весело улыбнулась и посмотрела на Сергея. Он сидел, упершись взглядом в инкрустированную тарелочку, потом взял ее в руки.
— Откуда это у тебя?
— От бабушки осталось. У меня много хорошей старинной посуды, а что?
— В квартире, которую снимал Красовский, при осмотре нашли такую же тарелочку. В точности. Я еще обратил внимание, какая необычная вещь.
— Какого Красовского? — машинально обронила Аня.
Сергей удивленно посмотрел на нее.
Аня забыла обо всем. Она так увлеклась приготовлением ужина и даже представила себе на минутку, что вот пришел с работы голодный и уставший муж, и она должна побыстрее накормить его и налить крепкого горячего чая с лимоном, что совсем забыла обо всем! О том, что, собственно, и послужило причиной их знакомства. О Веронике, Красовском и всех последующих перипетиях. Какую глупость она сказала, теперь Сергей решит, что она клиническая идиотка.
— Прости, я так увлеклась ужином и про все забыла. — Аня смущенно улыбнулась.
Он внимательно смотрел на нее прищуренными ярко-синими глазами и непонятно о чем думал.
«Ну что ж, — решила Аня, — с лирикой у нас никак не получается, перейдем к хорошо знакомой и никогда не подводящей теме убийства».
— Расскажи, что собой представляет квартира, которую снимал Красовский, — попросила она.
— Стандартная однокомнатная квартира в многоэтажке в районе южного автовокзала. В квартире неплохой ремонт, чисто, в комнате стоит диван, журнальный столик и письменный стол. В столе деловые журналы и небольшой металлический ящичек типа сейфа. Абсолютно пустой. На кухне минимум посуды, сразу видно, что ничего не готовили, нет ни кастрюль, ни сковородок, только тарелки, столовые приборы, чашки и хрусталь: несколько рюмок и фужеров. На столе стояла точно такая же тарелочка, я еще подумал, для чего она: слишком маленькая и красивая, чтобы из нее есть. Я решил, что она для конфет или печенья.
— Когда мы были на даче и Алина готовила стол для чаепития, она порезала лимон в точно такую же тарелочку, и я еще обратила внимание и сказала, что и у меня есть такая же. Алина ответила, что много хорошей старинной посуды им подарила Мишина бабушка на свадьбу. Что же получается? Что Алина была в квартире, которую снимал Красовский? Она принесла туда какую-то посуду, в том числе и эту индийскую вещицу, я же знаю, как Алина любит окружать себя красивыми вещами, создавать соответствующую атмосферу… Получается, что и она была любовницей Красовского? Или их связывало что-то другое? — Аня говорила взволнованно, голос ее вибрировал, щеки порозовели.
Сергей выслушал Анины размышления и неопределенно усмехнулся.
Потом они ели пельмени, пили чай, и Аню не покидало чувство неловкости.
Определенно, ее гость не был дамским угодником и поддерживал Анину болтовню ни о чем минимально. Чай был выпит, торт распробован, майор оказался большим любителем сладкого и с удовольствием уплел два больших куска.
— Спасибо, не дала умереть с голоду.
— На здоровье.
Больше говорить было не о чем.
— Я, пожалуй, поеду, поздно уже. — Сергей неловко потоптался посередине Аниной комнаты.
— Да, уже поздно, и вы, наверное, устали, день был тяжелый.
На мгновение Ане стало смешно от их «содержательного» разговора.
Сергей надел влажную куртку, как-то растерянно посмотрел на Аню:
— Я позвоню.
— Да-да, звони.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Она захлопнула за ним дверь, закрыла на все замки, порылась в сумочке, вытащила сигареты, прошла на балкон и торопливо закурила. Да, лирики хоть отбавляй. На кой черт, спрашивается, она мыла голову, красила ресницы и душилась любимыми духами? За полчаса он сожрал тарелку пельменей, два куска торта и был таков.
А чего она ждала? Признаний в любви, пылких страстей, чего? Нет, ответила себе честно Аня, ей вовсе не приходило в голову, что Сергей будет признаваться ей в теплых чувствах, а уж тем более интима в первый вечер она определенно не хотела. Но и такого лаконизма от него не ожидала. Ведь можно же о чем-то поговорить отвлеченном, не обязательно об этих чертовых убийствах. Окружающие находят ее достаточно интересной собеседницей, они с удовольствием болтают на работе с директорами и менеджерами.
Что ж, как это ни горько, но приходится констатировать: они очень разные люди, и общего у них нет ничего, кроме того, что волею судеб они вовлечены в расследование.
Конечно, мужчина он привлекательный, но это все, что она может о нем сказать. И теперь уже совершенно ясно, что как женщина она его интересует мало. Она помогает следствию раскрыть убийство, ну, а то, что Сергей связан с Бобыревым, понятно даже младенцу. Она помогла ему выйти на след своей подруги. Она фактически сдала ему Алину.
Красовского Аня не жалела ничуть, но Алина столько лет была ее подругой! Одной из двух самых близких. Как-то так сложилось, что знакомых и приятельниц у Ани было много, а подруг всего две: Люба и Алина. Нет, конечно же, Алина была не такой близкой и задушевной подругой, как Люба, такой, как Люба, в природе больше не существует, это единичный экземпляр. И пусть Алина не всегда была искренна, а в большинстве случаев всегда неискренна, и пусть она чрезвычайно продуманна и порой высокомерна, но что-то же связывало их на протяжении этих двадцати с лишним лет. Они созванивались и встречались, жаловались на мужей, когда у Ани
