Кофе и полынь - Софья Валерьевна Ролдугина
— Ваш повар, леди Виржиния, высказывал опасения, что без него всё непременно рухнет.
— Отнюдь, — решительно возразила я. — У нас есть заготовки на ближайшие два дня, а затем миссис Скаровски собиралась провести вечер никконской поэзии. Подать никконские же десерты будет довольно изящным решением, а кондитерская господина Яманаки уже не раз выручала нас в подобных случаях. Так что мистеру Мирею совершенно не о чем волноваться, а если он уверен в обратном, то пусть имеет смелость сказать мне это самостоятельно.
За дверью спальни смущённо закашлялись; мы с доктором Хэмптоном благородно не обратили на подозрительные звуки внимания.
— И всё же рекомендую вам найти сиделку. У мистера Мирея тонкая душевная организация, и суровая… я имею в виду, заботливая рука ему крайне необходима, — добавил доктор, уже покидая апартаменты.
Улыбнувшись, я кивнула ему:
— Чудесное совпадение — у меня как раз есть на примете особа с суровой, но заботливой рукой.
А уже через несколько минут, тепло попрощавшись с Миреем, мы втроём — я, Мадлен и Эллис — сели в автомобиль и направились прямиком к Смоки Халлоу. Водитель, седой и грузный мужчина, приставленный ко мне маркизом Рокпортом и явно имеющий отношение к Особой службе, позволил себе настороженный взгляд… и не высказал опасений лишь потому, полагаю, что был немым — или притворялся.
На меня, впрочем, взгляды уже давно не производили впечатления.
— Догадываюсь, что вы задумали, — произнёс Эллис, когда впереди показался мост через Эйвон. — Идея хороша, не спорю… Вы ведь Зельду хотите определить в сиделки?
Он не совсем угадал, но спорить я не стала:
— Что-то вроде того. Полагаете, она откажет?
— Ещё полгода назад — наверняка, — вздохнул Эллис, и уголки губ у него чуть опустились. — Но в последнее время она оставила прежние привычки. На площади с колодой карт её не видать. Не скандалит, не вымогает деньги у простофиль — занимается, представьте себе, честным трудом. Зельда вспомнила, что умеет неплохо шить, верней даже, получше многих портних, и теперь берёт работу на дом. Начала со свадебного платья для чьей-то там племянницы из обширного клана О’Кейнов. Родичи Зельдиной невестки, — уточнил он. — Помните, те самые, которые помогли нам отыскать сообщников Фрэнсис Марсден? Так вот, клан О’Кейн большой и дружный, хорошо сделанную работу у них ценят, а швей и вышивальщиц так особенно. Вот и шьёт теперь Зельда днями напролёт, а в город выбирается изредка и больше на рынок.
— То есть Зельду мы, скорее всего, застанем? — выделила я главное из его обширной речи. — Очень хорошо. Хотелось бы поговорить с ней лично.
И снова всё повторилось: перекошенные хибары, подозрительные и нелюдимые обитатели трущоб, зловещий туман над крышами… Вот только негостеприимный Ян, кажется, уже смирился с непрошенными визитёрами и впустил нас без долгих уговоров, даже Мэдди подал руку, помогая переступить через порог.
— Это чтоб заставить меня ревновать, — не удержался Эллис. И подмигнул мне: — А будь тут Лайзо, этот хитрец Ян подал бы руку вам. Зельда! — крикнул он, повысив голос, и уверенно направился вглубь жилища славного семейства Маноле. — Я нынче как снег на голову, без подарков, зато не один!
— Илоро, сердечко! — послышалось из-за узорной занавеси, отделяющей «кухню-столовую» от остального дома. — И хорошо, что без подарков, а то ты совсем меня избаловал. Я и прежних-то гостинцев не доела… Ох, какие гости! — воскликнула она, выглянув нам навстречу. — Никак, с новостями от моего младшенького?
Зельда посмотрела на меня с такой надеждой, что я не нашла в себе сил ответить «нет» — и, прежде чем озвучить истинную цель визита, как могла подробно пересказала последний сон, где мы виделись с Лайзо. Она слушала внимательно, жадно даже; трещины в зеркалах, похоже, показались ей зловещим знаком.
— Лайзо затеял опасное колдовство, — вздохнула Зельда, дослушав. — В зеркалах да в тенях потеряться — легче лёгкого. Ну да он предел своих сил знает, всё же и поспособней меня, и поучёнее. Ишь, ветер уговорил… Меня-то ветер никогда не слушает, — посетовала она. И добавила тут же хвастливо: — Зато я гадаю лучше его.
Невольно я улыбнулась:
— Признаюсь, есть довольно много областей, в которых Лайзо превосходит и меня — скажем, изучение иностранных языков, хоть признавать это и стыдно. И всё-таки Лайзо говорил, что я всегда могу положиться на вас, если придёт нужда… И, кажется, такой момент настал. Скажите, Зельда, могли бы вы справиться с кознями другого колдуна?
Она насторожилась.
Насторожилась, да — но не испугалась.
— А смотря какого! Ну-ка, птичка, расскажи-ка подробней, что за колдун.
И я рассказала.
Эллис, без сомнений, уже догадывался, что случай с Миреем не так прост, как кажется, а вот Мадлен вся история целиком, с моими догадками и предположениями, изрядно напугала. Ещё бы! Одно дело — думать, что старинный и страшный враг просто напомнил ей о прошлом; совсем другое — понимать, что Валх, возможно, и впрямь охотится за теми, кем я дорожу. Что же до Зельды, то её рассказ нисколько не удивил. Возможно, Лайзо уже что-то упоминал — или ей приходилось раньше сталкиваться с чем-то похожим.
— Чем колдун старше, тем он искусней, — нахмурилась она. — И если он и впрямь живёт тысячу лет, то ему моё колдовство — на один зуб, тьфу. Но ты не грусти, птичка, — глянула она на меня искоса. — Где нельзя взять силой — берут хитростью. Не знаю, чем славны дубопоклонники, но, думается мне, догадалась я, в чём его слабость.
У меня замерло сердце. В кухне стало темнее; угли в плите пылали как-то особенно зловеще, а воздух сделался вдруг сухим и неприятным.
— В том, что он наполовину мёртв? — тихо спросила я.
Зельда отмахнулась задумчиво:
— Тут едино, что мёртв, что жив… Нет, его слабость в том, что он труслив. А значит, он побоится кого-то трогать, если увидит незнакомое колдовство. Мало ли что? — хохотнула она. И хлопнула меня по плечу, повторив: — Не грусти, птичка. Мы его обхитрим. Дай мне денька три-четыре — сделаю амулетов на удачу, вроде того, что дядюшке твоему дала, только мудрёнее.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — И простите, что впутываю вас в это…
— Всё ж не чужие люди, — рассудила Зельда. — Да и в долгу я быть не люблю, пусть и перед своими, а ты мне, птичка, такой груз с сердца сняла… Будут тебе амулеты, обещаю. Глядишь, колдун и отступится.
Мирея она тоже пообещала навестить — помочь ему со стряпнёй и с уборкой, а также последить, чтоб он не перетруждался
