Ларс Кеплер - Призраки не лгут
Между унитазом и ванной лежали джинсы.
Я испугалась, попятилась и упала.
Флора испытала внезапное облегчение, сообразив, что девочка могла ей померещиться и в первый раз.
Должно быть, она, Флора, лежала на полу в полуобмороке, вот ей и привиделось.
Да, именно так все и было.
Флора закрыла глаза, улыбаясь про себя — и вдруг до нее донесся какой-то странный запах, словно от горелого волоса.
Она села, и ее передернуло, когда она заметила: что-то лежит под подушкой. Флора нагнула прикроватную лампу и отогнула подушку. На белой простыне лежал большой камень с острыми краями.
— Что же ты не закроешь глаза? — спросил тонкий голосок.
В полутьме за торшером стояла та самая девочка и смотрела на нее — смотрела и не дышала. Волосы были липкими и черными от засохшей крови.
Свет торшера слепил Флору, но она могла бы сказать, что тонкие руки девочки серы, а под мертвой кожей видна ржавая сетка побуревших кровеносных сосудов.
— Тебе нельзя смотреть на меня, — жестко сказала девочка и потушила лампу.
Стало совсем темно, и Флора упала с кровати. Перед глазами поплыли голубые круги. Лампа упала на пол, зашуршали простыни, быстрые шаги босых ног застучали по полу, стенам и потолку. Флора отползла от кровати, поднялась, нашарила дверь и вывалилась в коридор, проглотив собственный крик. Тихо поскуливая, пытаясь не шуметь, она добралась до прихожей и оперлась о стену, чтобы не упасть. Нащупала на столике телефон, но тут же уронила аппарат на пол. Опустилась на колени и стала набирать номер полиции.
Глава 81
Роберт нашел Элин стоящей на коленях возле разбитой витрины.
— Элин, что случилось?
Элин поднялась, не глядя на него. Кровь стекала у нее по левой руке, капли часто падали с пальцев.
— У тебя кровь…
Элин прошла прямо по осколкам и направилась было в спальню, но Роберт остановил ее и заявил, что вызовет врача.
— Не хочу. Мне все равно…
— Элин, у тебя идет кровь! — нервно воскликнул Роберт.
Элин посмотрела на руку, сказала: «Да, может, и хорошо бы заклеить рану», — и направилась в кабинет, оставляя за собой узкую кровавую дорожку.
В кабинете она села за компьютер, нашла номер уголовной полиции, позвонила на коммутатор и попросила соединить с кем-нибудь, кто занимается расследованием убийств в Бригиттагордене. Дежурная перевела ее звонок дальше, и Элин повторила свой вопрос. Она услышала медленное дыхание; кто-то печатал на компьютере. Вздохнул, снова защелкал кнопками.
— Предварительное расследование вела прокуратура Сундсвалля, — высоким тенором сообщил какой-то мужчина.
— И больше ни с кем нельзя поговорить?
— Городская прокуратура Стокгольма сотрудничает с полицией Вестерноррланда.
— Ко мне приезжал комиссар из уголовной полиции, такой высокий, с серыми глазами…
— Йона Линна.
— Да.
Элин взяла ручку, записала номер на обложке глянцевого журнала, поблагодарила за помощь и попрощалась.
Она быстро набрала номер комиссара, но ей ответили, что он в командировке и вернется только завтра.
Элин уже собралась позвонить в прокуратуру Сундсвалля, когда приехал врач. Он не стал задавать вопросов, и Элин сидела молча, пока он промывал раны. Она смотрела на телефон, лежавший на августовском Vogue. Номер телефона комиссара Линны красовался между грудей Гвинет Пэлтроу.
Когда Элин заклеили порезы и она вернулась в гостиную, вызванные уборщики уже вымели осколки и отмыли пол. Обломки витрины унесли, а разбитое блюдо Роберт отправил к реставратору в Музей Средиземноморья.
Глава 82
Никому не улыбаясь, Элин Франк медленно шла по коридору к кабинету комиссара Линны. Черные солнечные очки отлично скрывали заплаканные глаза. Графитово-серый плащ «Бёрбери» расстегнут, на голове — серебристый шелковый платок. Глубокие порезы на запястьях болели, в них пульсировала кровь.
Каблуки постукивали по исцарапанному полу. Табличка с призывом «Если ты считаешь себя ничтожеством, если синяки не сходят с твоих рук — приходи. Мы поможем» покачнулась, когда Элин прошла мимо. Мужчины в синей полицейской форме мелькнули и пропали где-то у дверей отдела по борьбе с терроризмом. Атлетически сложенная женщина в алой ангорской кофточке и в черной юбке в обтяжку вышла из кабинета и поджидала Элин, уперев руки в бока.
— Меня зовут Анья Ларссон, — представилась женщина.
Элин хотела сказать, что ей надо поговорить с Йоной Линной, но голоса не хватило. Могучая женщина улыбнулась и сказала, что проводит ее к комиссару.
— Простите, — прошептала Элин.
— Ничего страшного. — Анья подвела ее к кабинету комиссара, постучала и открыла дверь.
— Спасибо за чай. — Йона придвинул Элин стул.
Элин тяжело села, и Анья с Йоной обменялись короткими взглядами. Анья сказала: «Я принесу воды», — и вышла.
В кабинете воцарилась тишина. Элин пыталась успокоиться и начать говорить. Она немного подождала, потом сказала:
— Я понимаю, что уже слишком поздно, понимаю, что не помогла вам, когда вы приезжали. Могу себе представить, что вы обо мне думаете…
Она сбилась, углы рта поползли вниз, из-под очков по щекам полились слезы. Анья вернулась со стаканом воды, кистью влажного винограда на салфетке и снова вышла.
— Я хочу поговорить о Викки Беннет. — Элин взяла себя в руки.
— Я слушаю, — мягко сказал комиссар.
— Ей было шесть лет, когда она поселилась у нас, и она жила у меня… жила у меня девять месяцев…
— Это я понял.
— Но вы не знаете, что я предала ее… предала так, как никто никого не должен предавать.
— Иногда и такое случается.
Элин дрожащими руками сняла очки. Она, размышляя о чем-то, смотрела на комиссара — на светлые взъерошенные волосы, серьезное лицо, серые, странно изменчивые глаза.
— Я потеряла уважение к себе, — призналась она. — Но я… у меня есть предложение… я готова возместить все расходы… чтобы вы нашли тела… и чтобы расследование шло без задержек.
— Зачем вам это?
— Даже если ничего уже не исправить… А что, если она невиновна?
— Ничто не говорит о ее невиновности.
— Нет, я не могу поверить… — Элин замолчала. Ее глаза снова наполнились слезами, и мир стал выпуклым.
— Потому что она была на редкость милым ребенком?
— Ну, иногда она бывала не так уж мила, — улыбнулась Элин.
— Я так и понял.
— Вы продолжите расследование, если я заплачу́?
— Я не могу брать у вас деньги, потому что…
— Я уверена, что юрист все уладит.
— Может быть. Но это ничего не изменит, — мягко пояснил Йона. — Прокурор собирается закрыть расследование.
— Что же мне делать? — потерянно прошептала Элин.
— Мне не следовало бы говорить вам об этом, но я собираюсь искать дальше. Потому что я уверен — Викки жива.
— Но ведь в новостях сказали… — прошептала Элин и прикрыла рот рукой.
— Что машину нашли на глубине четырех метров, на раме разбитого ветрового окна были кровь и волосы, — подсказал комиссар.
— Но вы уверены, что они не погибли? — Элин быстро вытерла слезы.
— Я уверен, что они не утонули в Индальсэльвене.
— О господи, — прошептала Элин.
Глава 83
Элин снова села, отвернулась и расплакалась. Йона, чтобы дать ей время, подошел к окну, выглянул. Моросил дождик, деревья в парке качались под вечерним ветром. Наконец комиссар спросил:
— Вы не знаете, где она могла бы скрываться?
— Ее мать ночует по гаражам… Я как-то видела Суси, когда отдавала ей Викки на выходные… Она тогда получила жилье в Халлунбергене, но ничего не вышло, и они и дальше спали в подземке. Викки нашли одну в туннеле между станциями «Слуссен» и «Мариаторгет».
— Тогда отыскать ее будет нелегко.
— Я не видела Викки восемь лет, но персонал Бригиттагордена… они же говорили с ней, они должны что-то знать.
— Должны, — кивнул Йона и замолчал.
— Так что?
Комиссар взглянул Элин в глаза:
— Единственный человек, с которым Викки говорила, — это медсестра, а она убита… и муж этой медсестры, куратор. Вот он должен знать много всего… или хотя бы что-нибудь, но он в очень тяжелом психическом состоянии, врач не пускает к нему полицейских. И тут ничего не поделаешь — врач считает, что разговор с полицейским ухудшит процесс реабилитации.
— Но я не из полиции, — сказала Элин. — Я могу поговорить с ним.
Она встретилась взглядом с комиссаром и поняла, что именно это он хотел от нее услышать.
В лифте ее накрыла тяжелая, почти наркотическая усталость — следствие напряжения и слез. Элин вспоминала голос комиссара, мягкий финский акцент. Взгляд красивых серых глаз был странно острым.
Атлетически сложенная женщина, сослуживица комиссара, позвонила в больницу Сундсвалля и узнала, что куратора Даниеля Грима перевели в другое отделение, однако лечащий врач зорко следит за тем, чтобы во время реабилитации полицейские никак не смогли связаться с больным.
