Тик-так - Александр Руж
Анита, Алекс, Карл и Джимба, не отрываясь, смотрели, как гибнет разбойничье судно. Вот уже его корпус целиком провалился в замутненную воду, виднеются лишь верхушки мачт. На них карабкаются те, кому посчастливилось спастись при взрыве: три… пять… семь… Больше никого. Какой-то раненый, с оторванной рукой, от которой по воде расходились красные круги, попытался удержать обрывок привязанного к парусу каната, но уцелевшая конечность ослабла, пальцы разжались, и его унес водоворот вслед за остовом брига.
Из команды «Избавителя» один Рамос отказался от созерцания разыгравшейся катастрофы. Он буквально сросся со штурвалом и уводил шхуну от места трагедии. Изуродованная ядрами, она счастливо избежала попадания осколков, разлетевшихся после взрыва, и мексиканец спешил отогнать ее как можно дальше.
«Избавитель» уходил под призывы о помощи, которые посылали ему вслед берберийцы, облепившие мачты брига, еще видневшиеся над уровнем моря. В этих мольбах, возносимых на тарабарском наречии, было столько боли, что сердце Аниты сжалось.
— Неужели мы их бросим? Это же бесчеловечно…
— Бесчеловечно поступили бы они, если бы мы угодили к ним в лапы, — заверил Максимов.
Анита с ним не согласилась и двинулась к Рамосу, но ее остановил Джимба. Он скорчил шутовскую рожу и зачастил, глотая слова:
— Спасать не надо! Кто будет спасать пиратов, тот сам умрет… Морской бог покарает. Гляди!
Он потыкал пальцем куда-то в море близ тонущего брига и злорадно расхохотался.
Добрый (хотя уместен ли здесь подобный эпитет?) десяток акульих плавников разрезал воду, придвигаясь все ближе к загнанным на мачты берберийцам. Хвостатые плавающие хищники не прочь были закусить хищниками двуногими и сухопутными. Увы! — пираты не имели возможности чувствовать себя в океанской стихии настолько непринужденно, чтобы уйти от нападения или обеспечить себе должную защиту. Увидев акул, они разразились дичайшими воплями. Те, у кого сохранились револьверы и пистолеты, защелкали курками, но мокрый порох отказывался воспламеняться, и не раздалось ни единого выстрела.
Из трюма вылезла помятая, вся в синяках, Вероника. После полумрака солнечный свет ослепил ее, она замигала, осоловело закрутила головой. Перед ее слезящимися глазами предстала картина: оконечности мачт потопленного брига совершенно скрылись под водой, и пираты, вынужденные покинуть и без того ненадежное пристанище, пустились вплавь к шхуне. Кое-кто, загребая одной рукой, во второй держал саблю и отбивался от наседавших акул, но разве это можно было назвать борьбой? Ловкие и увертливые людоедки ускользали от ударов. Если клинки и задевали их, то проходили вскользь, не причиняя серьезного ущерба толстой складчатой коже. Ответные выпады оказывались куда эффективнее. Вот один пират, плывший медленнее других из-за раны на ноге, очутился меж двух ощеренных пастей, забултыхался, не зная, как вырваться, и в следующий миг был схвачен зубами-кинжалами с двух сторон. Его последний крик — нечленораздельный, пробирающий до костей и сводящий с ума — взвихрился над морем и оборвался на самой высокой ноте. Акулы с алчностью растерзали живую плоть.
Чувствительная Вероника, как и ее госпожа, не могла спокойно смотреть на это омерзительное пиршество.
— Да как же ж так-то? Христиане мы аль нет? Анна Сергевна, Лексей Петрович, что ж вы молчите?
А что тут было говорить? Рамос, прислушавшись к увещеваниям, приказал Джимбе и Карлу спустить паруса. Но сделать это вдвоем было нелегко. Разворот шхуны с поврежденным рулевым управлением занял бы еще больше времени. Иными словами, ее несло дальше к юго-востоку, а стая акул уже окружила берберийцев и тем самым отрезала им путь к спасению.
— Идем отсюда, Нелли, — предложил Максимов и обнял ее, повернув лицом к себе. — Финал тебе лучше не видеть.
Он увел ее с кормы. Анита шла, передвигая негнущиеся ноги и прислушиваясь к долетавшим жутким шумам, свидетельствовавшим о нещадной расправе. Минут через пять все было кончено.
Прочь, прочь отсюда! Карл и Джимба, успевшие убрать половину парусов, вновь поставили их, причем никому и в голову не пришло выказать недовольство по поводу бессмысленной работы. Обстоятельства менялись с каждой минутой, приходилось своевременно реагировать на них.
Анита, чтобы избавиться от въевшихся в душу кошмарных впечатлений, заглянула через пролом, имевший в поперечнике не менее двух аршин, в капитанскую рубку. Стены еще держались, но, как выразился бы Алекс, на соплях. Пол устилал хлам, в который превратились койка, стол и шкаф. По удивительной прихоти рока сохранились только часы — на них не было ни царапины, ни скола, и они исправно тикали, отсчитывая время.
Половина пятого, зачем-то зафиксировала Анита и переступила порог, отодвинув висевшую на нижней петле дверь. Разгром, свалка, что здесь можно найти?
Максимов, настроенный более практично, подошел к Рамосу.
— Теперь вы командуете нами, сеньор. Я в вашем распоряжении. Экипаж, мягко говоря, невелик, поэтому лишние руки не помешают.
— Благодарю, — сухо ответил бывший помощник капитана. Он еще не свыкся с новыми функциями и испытывал нервозность.
— Каковы планы? И, если мне позволено узнать, что вам сказал сеньор Руэда перед тем, как…
Алекс не досказал, какой-то внутренний барьер помешал ему произнести концовку фразы. Но она и не требовалась.
Рамос выдержал паузу, заговорил без желания, врастяжку:
— Капитан дал мне советы, как вести судно… Мы продолжим путь к Южной Америке, это был его наказ.
— И все? Может, он сказал что-то еще?
Новоиспеченный командир «Избавителя» сверился с компасом, чья стрелка дрожала под ободранным стеклышком нактоуза, и довернул штурвал вправо. Молчание затягивалось, Алекс думал, что ничего более не добьется, но Рамос, не глядя на него, промолвил:
— Капитан извинился.
— За что?
— Он не уточнил. Вот его слова: «Простите меня, Рамос, но это я во всем повинен. И я заслуживаю той участи, которая мне предстоит».
— То есть он признался вам, что достоин смерти?
— Не возьмусь судить, сеньор, но мне тоже так показалось. Капитан знал, что погибнет, и говорил со всей искренностью…
Алекс потер лоб. Ну и пищу для размышлений подкинул доблестный Руэда! «Я повинен… заслуживаю участи…» Не хотел ли он сознаться в том, что шесть
