Однажды в Мидлшире - Дарья Эпштейн
– Узнаем в завтрашней «Инфо», – ответила Анна-Лиза и долила всем кофе.
Джо бежал по полю, и его следы ложились черными стежками по снежному полотну. Рядом подпрыгивала Грета. Она то отбегала в сторону, то снова возвращалась. В зубах у нее была старая шапка Джо, и она иногда мотала головой, представляя, что это лисица. Шапка была черная, на ней был нарисован зеленый монстр, но Грету это не смущало. Гончая была счастлива.
У леса парочка остановилась. Джо сложил руки рупором и крикнул:
– Эймос!
Обычно лесовик появлялся почти сразу. Он уже знал, когда Джо приходит из школы, и ждал его неподалеку от дуба. Но в этот раз Эймос не отозвался. Джо позвал снова, подождал, потом пожал плечами и побежал обратно к замку. Наверно, лесовик был чем-то занят или ушел так далеко, что не услышал. Ну, он знает, где живет Джо, и всегда сможет зайти за ним сам.
Бежать, когда не ждешь встречи с другом, было уже не так весело, и Джо пошел обычным шагом. Грета тут же воспользовалась моментом и ткнула ему в руки шапку.
– Что? Бросить? Ну, давай, лови!
Грета взвизгнула и понеслась. Ей почти удалось поймать шапку на лету. Черный комок пролетел в дюйме от ее носа и упал на снег. Собака подхватила его и замерла, всем видом требуя немедленной похвалы.
– Умничка, Грета! Еще?
Они развлекались так еще минут двадцать, пока шапка, развернувшись в воздухе, не упала точно Грете на хвост. Собака испуганно тявкнула, подпрыгнула и завертелась на месте, пытаясь стряхнуть неведомого обидчика.
Джо хохотал. Грета догадалась покататься по снегу, и шапка наконец упала. Собака обнюхала ее, фыркнула и демонстративно отошла к мальчику. Пожеванный и растянутый зеленый монстр остался лежать в снегу.
– Глупенькая, он не укусит! Это же шапка!
Но Грете уже было неинтересно. Она с достоинством повернулась носом к дому.
– Ладно, пойдем, если хочешь.
Джо вздохнул. День складывался не так, как хотелось. Все вокруг говорили ему не переживать за дедушку, потому что дедушка скоро поправится. Они как будто забывали, что поправится – это про будущее, а прямо сейчас дедушке плохо и он не дома. И как можно в таких условиях не переживать?.. Взрослые иногда бывают такими… взрослыми!
Только лорд все понял правильно. Когда мама снова поехала в больницу и оставила Джо в замке, он посмотрел на мальчика и спросил:
– Хочешь погулять с Гретой?
Джо кивнул. С Гретой он был один и в то же время не один. С ней можно было волноваться о дедушке, и бегать, и кричать, и просто лежать на снегу, обняв ее за шею и глядя в небо, пока тревога не растворилась, как редкие облака.
Все-таки жаль, что Эймос не пришел. Джо познакомил бы его с лордом. Вот бы лорд удивился! Джо расплылся в улыбке. Обязательно нужно будет это сделать!
Подходя к замку, мальчик увидел, как ярко-красный автомобиль разворачивается возле его стен. Виктор! Может быть, мама уже вернулась домой?
Но дверь оказалась закрыта. У Джо был свой ключ, он носил его на шнурке на шее, чтобы не потерять. Мальчику пришла в голову идея. Он быстро забежал домой, потом запер дверь и направился в замок.
– Значит, мне нужны бараны и кирпич, чтобы построить парламент?.. Что ж, в этом есть логика.
Лорд Диглби выложил карточки на стол. Он никогда раньше не сталкивался ни с чем подобным и теперь погрузился в игру с не меньшим энтузиазмом, чем Джо. Тем более что игра позволяла пока не думать о том, что рассказал Виктор.
Инструкцию к игре потеряли при переезде, и Джо пришлось объяснять лорду правила. Их было много, они были странными, мальчик постоянно сбивался и прыгал с одного на другое, но суть ему передать удалось. Нужно было создать империю, используя в качестве ресурсов дерево, кирпич, пшеницу и баранов. Многие империи стояли на меньшем.
– Нет, так не получится, – возразил Джо. – Сначала нужно построить город. Нельзя ставить парламент в деревне!
– Действительно, – пробормотал лорд. – А что мне нужно для города?
– Три снопа пшеницы, два кирпича и два барана, – отрапортовал Джо. – Вон там нарисовано, в уголке.
– Тогда на парламент уже не хватит… В таком случае я построю библиотеку!
– Это тоже можно только в городе, сэр, – возразил Джо.
– А вот это уже дискриминация! Почему это в деревне не может быть библиотеки? В нашей деревне она есть!
Джо обдумал этот вопрос.
– А в Cредневековье она тут была? – спросил он. – Игра про Cредневековье.
– Не уверен, – признал лорд.
Он вздохнул. Джо поерзал на кушетке.
– Знаете что, сэр? А давайте поставим в деревне библиотеку!
Брови лорда приподнялись в удивлении:
– Но ведь это против правил.
– А мы поменяем правила! На один раз можно, – сказал Джо.
Лорд Диглби степенно кивнул.
– Полностью поддерживаю ваше предложение, – сказал он с улыбкой и выбрал карточку из стопки. – Твой ход, Джо. Будет справедливо, если ты тоже что-нибудь построишь. Кроме парламента.
– Ага.
Джо потянулся добрать карточки и рукавом смахнул свою империю под стол. Под столом спала Грета. Она взвизгнула, просыпаясь, и попыталась запрыгнуть на кушетку, но спросонья не рассчитала силы и перелетела через спинку. Проехавшись задом по полу, собака затормозила и озадаченно огляделась.
Джо и лорд Диглби хохотали. Грета встряхнулась и прошла к кушетке, как будто ничего не случилось. А потом вдруг схватила новую шапку Джо и выскочила из библиотеки.
– Стой! Куда?
Джо кинулся за ней. Собака прибавила ходу и свернула в галерею.
– Грета, отдай! Ой…
Джо остановился. Он никогда не заходил дальше малой гостиной и библиотеки, и в его сознании весь остальной замок был таким же золотисто-уютным, пахнущим чаем и немножко – пылью. Но здесь, в галерее, все было по-другому.
Вряд ли можно было найти лучшее место и лучший момент, чтобы мрачноватая древность замка проявила себя. Галерея была холодной и серой. Гаснущий дневной свет проливался в нее через большие полукруглые окна и оседал на полу, превращая коридор в череду темных и светлых арок. На противоположной от окон стене висели портреты. Джо не видел их раньше, но каким-то чутьем понял, что все они принадлежат семье Диглби. Сейчас ему казалось, что каждое лицо повернуто в его сторону и глаза людей, ушедших столетия назад, изучают его со смесью удивления и неодобрения. Джо поежился и отступил на шаг. Ему захотелось извиниться за то, что он нарушил их покой, и лишь спустя секунду мальчик одернул себя, сообразив, что собрался извиняться перед картинами.
