Забытый аромат - Елена Дорош
Он дернул ее за руку и поволок к двери. Она дала себя утащить и выпихнуть за дверь.
На пороге Княжич обернулся и сказал:
– Я думал ты, Манин, мужик. Талантище! Великий «нос»! А ты…
И грохнул дверью. Серафима вздрогнула и схватилась за Княжича.
Манин остался стоять.
Кабудто его приморозило.
Занавес поднимается
– Что это было? – спросила Серафима, семеня вслед за широко шагающим Княжичем. – Почему мы ушли? Что нам теперь делать?
– Ничего. Что ты вообще собиралась делать? Уговаривать его простить убийцу жены? Думаешь, у тебя бы получилось? Он фанатик, неужели не видишь!
– Но он же доведет дело до конца.
– Пусть делает что хочет.
– Как?
Серафима ухватилась за перила и с трудом, но все же затормозила.
– Ты хочешь позволить ему убить человека?
– А ты хочешь ему помешать?
– Да.
– Зачем?! – крикнул Княжич, свирепея от ее упертости, и дернул за руку. – Пошли!
Серафима пыхтела как паровоз, но не двигалась с места. Вся ее натура восставала против невмешательства в такое страшное дело, как убийство. Они должны что-то придумать, вот только что? На Манина повлиять невозможно, это ясно. Тогда предупредить Верстовского? Но он сам вызвал Манина, подсказал, где его найти. И наверняка догадывается о том, какой способ Манин изберет для приведения приговора в исполнение. Что они ему скажут: он все равно вас убьет? Как будто он этого не знает.
Михаил снова дернул ее, и она пошла, пытаясь разобраться в хитросплетениях замысла Константина Верстовского. Не собирается же он умирать на самом деле?
Злой до невозможности Княжич усадил ее в машину, пристегнул и буркнул:
– Дурак я, что не просмотрел все файлы в ноутбуке Верстовского.
– Мы же нашли все, что нужно.
– Не все. Самого главного не узнали.
– Чего, Миш?
– Зачем ему нужна ты, вот чего. Тебя-то он к чему привязать собирался?
– Может, думал, что при мне Манин на убийство не пойдет. Не будет же он двоих убивать.
– Да ему все равно, по-моему.
– Не скажи. Манин не урка какой-нибудь. Он считает себя благородным мстителем.
– Не вижу особой разницы и не верю, что такой тип, как Верстовский, притащил тебя просто, чтобы не так страшно было. Для компании.
– Не для компании, а как возможного свидетеля или… защитника, например.
– То есть он хотел тебя вместо себя подсунуть? За твою спину спрятаться, когда убийца придет? Не смеши, Сима. Нет. Тут что-то другое.
Михаил замолчал. Серафима сбоку взглянула на него. Когда он хмурится вот так, как сейчас, еще красивее становится. Наверное, никто так не думает, но ей Княжич видится таким красавцем, что дух захватывает. Он волнуется за нее. Никто раньше так за нее не переживал. Это здорово быть любимой таким человеком. Сильным, смелым и очень благородным. Да, благородным! Ведь его, как и Манина, предал лучший друг. Жену его никто не убивал, конечно, но можно сказать, что убили его самого. Бандиты, которых нанял бывший друг, лишили его профессии и здоровья. А потом друг и жену увел. До кучи.
И что сделал Княжич? Ничего. Вернее, сделал, но совсем другое.
Он построил дом, посадил деревья и стал растить сына. А не мстить.
Это мелко для него. Недостойно.
По ассоциации со строительством дома, она вспомнила о человеке, который выходил из ворот Княжичей ночью. И замерла с остановившимся взглядом. Она же ничего не сказала Михаилу! Забыла. Вычеркнула из памяти. А все потому, что решила, будто к Княжичам ночной гость не имеет никакого отношения, ведь этим человеком был Манин или тот, кого он подослал.
Она заявила Манину, что знает, как он собирается убить Верстовского. А если он собирался сделать все иначе? Если человек, пахнущий кожаным парфюмом, не просто наблюдатель? Если на самом деле Манин подослал киллера, который прикончит старого негодяя Верстовского дедовским способом: придушит или зарежет? Не предполагалось никаких театральных эффектов вроде летучих ядов?
Серафима вцепилась в сиденье, пытаясь поймать что-то ускользающее.
Он примеривался к дому Княжичей, этот киллер. Хотел использовать соседнее строение, чтобы затаиться в нем, понаблюдать, а потом напасть на Верстовского в подходящий момент. А вдруг он уже там?
– Димка!!! – крикнула она в голос и с ужасом посмотрела на Княжича.
– Ты что? – испугался тот, увидев ее остекленевший от страха взгляд.
– Господи! Димка! Гони, умоляю тебя!
– Да черт побери! Что случилось? – заорал Михаил, заражаясь ее безумием.
– Почему я не сказала тебе? Как могла забыть? Дура! Дура! – твердила Серафима, не понимая, о чем ее спрашивают, и раскачиваясь на сиденье.
Княжич в бешенстве нажал на тормоз. Резина заскрежетала по асфальту. Машина несколько раз дернулась, пытаясь затормозить на полном скаку, и встала. Серафима сунулась вперед, ударившись лбом о торпеду, и пришла в себя.
– А теперь говори! – гаркнул Михаил, глядя на нее белыми глазами.
Деревенеющим от волнения языком Серафима поведала об увиденном той ночью.
– Это был Манин или кто-то из его людей. В вашем доме сейчас может находиться убийца, понимаешь? Он может причинить вред Димке!
Михаил тронулся с места.
– Если его цель – Верстовский, то он постарается прийти и уйти незамеченным. Зачем ему лишний шум? Ты же знаешь Димку. Увидев чужого, он сразу благим матом заорет.
– Убийца может не знать, что в доме ребенок.
– Вряд ли. Если приходил на разведку, то выяснил. Димкины игрушки по всему двору раскиданы.
Серафима покачала головой.
– Не успокаивай меня, Миш. И сам не успокаивайся. Если что-то случится…
– Не каркай! Мы уже близко.
Но Серафима никак не могла взять себя в руки. Она должна что-то сделать. Немедленно. Пока не поздно.
Она выхватила из кармана телефон и судорожно набрала номер.
– Алло! Соедините, пожалуйста, с пятьсот двадцатым.
Михаил покосился. Что она задумала?
– Манин, я знаю, что вы посылали к дому Верстовского человека. Он сейчас там?
– Я никого не посылал, – услышал Михаил растерянный голос в трубке.
– Ну, значит, это были вы сами.
– Вы что-то путаете.
– Не врите!
Голос Серафимы звенел от напряжения.
– Вы приходили на соседний участок, чтобы следить за нашим домом! И не вздумайте отпираться! Я видела вас!
– Да никуда я не приходил! И никого не присылал! С ума, что ли, сошли! За главаря мафии меня принимаете? Кого я мог прислать? Киллера?
Именно так она и думала.
– Я принимаю вас за человека, который собирается отомстить Верстовскому! – продолжала кричать в трубку Серафима.
– Да! Я собирался! И собираюсь! Но для этого мне не нужно лазить по
