Ирина Лобусова - Плач под душем
– Знаешь, чего я больше всего боюсь? – я ненавидела это место, его квартиру – вся обстановка делала меня жалкой, – я боюсь, что больше никогда не смогу посмотреть в твоёлицо. Понимаешь? Никогда! Видеть черты, которые могли бы…
Его лицо стало суровым и исказилось мукой – мукой, на которую он, как и я, отныне был обречён. Он только умоляюще протянул руки:
– Не надо, Наташа!
Я не подала ему рук. Я не смогла это сделать, потомучто отныне и навсегдамежду нами стоял ещё один человек. Человек, который не был рождён. Маленький человек, у которого, наверное, были мои глаза и его волосы, чьи робкие неуверенные движения я слышала по ночам…. Шесть месяцев… Всего шесть месяцев… Двадцать четыренедели жизни… двадцатьчетыре недели, когда во мне ещё жило моё сердце…
– Не надо делать виноватым меня! – его голос взвился на крик. – Я не виновен в том, что у тебя случился выкидыш!
– Не выкидыш! – мой голос был мёртв. – Этоназывается не выкидыш, а преждевременные роды.
– Врачсказал, что всё равно ничего сделать было нельзя!
– Успокаивай не меня. Свою совесть.
– Ты виновата не меньше, чем я! Нужно было думать раньше!
Всё было просто, до глубины. День, в который я должна была ехать в больницу. Вещи, собранные в сумку. Время, в которое я ждала: он подъедет на машине и меня отвезёт. Приём в роддоме на сохранение в десятьутра. Десятьодиннадцать, двенадцать, половина второго. Он приехал в три, чтобы сказать о том, что забыл и задержался на работе. Позже я узнала, что в тот день в кабинете он трахался с какой-то девицей, которую собирался взять на работу официанткой… Позже, от одного из общих знакомых я узнала истинную причину (про девицу) того, почему в тот день, когда меня собирались положить в больницу, он опоздал. Я должна была выйти из дома, поймать такси… Я не сделала этого… Я доползла до соседской двери… В половине второго в лужеалой крови на машине скорой помощи меня доставили в дежурный роддом, где навсегда осталось то, что должно было быть моим сыном… Всё сделали неудачно… Позже я узнала, что от некачественной медицинской помощи в тот страшный день у меня больше не будет детей. С тех пор я стала ненавидеть всех женщин вообще. А имеющих детей женщин особенно, лютой ненавистью… Тогда мы расстались и я исчезла из его жизни. А некоторое время спустя вышла замуж. Казённое больничное одеяло было серым, как и вся моя жизнь. Серая, бессмысленная, унылая…
Медсестра, делавшая мне укол, не осталась на смену. Она ушла домой. Я слышала, как она идёт – стук каблучков по коридору. Позвонит или нет? А если и позвонит, он придёт? Придёт или нет? Наверное, он не сможет не прийти… С ним мы будем всегда связаны прочнее, чем семейными или любовными узами. Память, единственное живое, что ещё осталось во мне, медленно возвращала меня в другой день.
Никитин швырнул на стол несколько снимков.
– Где вы взяли эту нелепость?! Но это же просто смешно! Я нигде никогда не была с Гароевым!
– Эти снимки, по просьбе Алисы Гароевой, сделал личный телохранитель её мужа по имени Вадим. Он сделал их, когда вы ужинали в ресторане.
– Но я никогда не ходила с Гароевым в ресторан! Почему вы предполагаете, что моя кассета – подделка, а насчёт этой фальшивки у вас нет никаких сомнений? Почему Алиса Гароева не смогла сделать хороший монтаж на компьютере?
– Потому, что у Алисы Гароевой нет причин лгать. А у вас есть. И причины серьёзные.
Фотография изображала богатосервированный столик в каком-то ночном ресторане. Ночном потому, что была зажжена лампа на столике и люстра. За столиком сидел Гароев(в профиль), и я в анфас. Глаза мои были широко раскрыты – так, будто я была удивлена или перепугана. Или одновременно: рот ажприоткрыт! На мне был чёрный костюм, в котором я всегда ходила только на работу. Я никогда не стала бы одевать его в ресторан! Собираясь в дорогой ресторан с мужчиной, я надела бы откровенное вечернее платье… Оно бы смотрелось более естественно, чем тёплый осенний костюм. Тем болеечто на Гароеве была летняя белая рубашка с коротким рукавом и заляпанным чем-то жирным (например, майонезом из ресторанного оливье) полосатый галстук. Я не сомневалась, что это искусная подделка, профессионально выполненная на хорошем компьютере! Но как объяснить это следователю, которыйзаранее уверен в твоей вине и готов обвинить любым словом, которое скажешь?
– Этофотомонтаж, подделка!
– Я не сомневался, что ты это скажешь!
– Значит, у вас есть показания охранника?
– Разумеется. Охранник рассказывает, как по просьбе Алисы Гароевой сделал эти фотографии.
– А в самом ресторане вы были?
– Зачем?
– Чтобы убедиться, что никто из официантовменя в глаза не видел?
– А зачем, если самым убедительным доказательством служат эти фотографии!
– Отправьте их на экспертизу, чтобы определить подлинность!
Никитин хмыкнул.
– Вы не сомневаетесь, что..
– Не сомневаюсь! У АлисыГароевой нет причин лгать. А ты уже так запуталась в собственной лжи, чтодаже некуда путаться дальше!
– Говорить можно всё, что угодно! Главное – доказать!
Очередной листок. Медленно, но неторопливо беру в руки, Но Никитин быстро вырывает из рук.
– Этопротокол обыска в офисе, в твоём кабинете. В ящике твоего стола найден галстук Руслана Гароева, в котором он на фотографии. Вадим, охранник, сделавший снимок, в своих показаниях утверждает, что во время вашего рандеву в ресторане Гароев испачкал галстук майонезом, рассердился, а ты забрала его и спрятала в сумочку. Позже этот галстук был найден во время обыска в ящике твоего рабочего стола.
– Но мне его прислали… по почте… – до меня почти ничего не дошло. А может, и не хотелось, чтобы дошло…. Я рассеянно хлопала глазами. Мне нечего было сказать.
– Дальше, – очевидно, Никитин решил добить меня фактами. Чтобы сломить всяческое сопротивление, – протокол обыска в квартире. В кладовке найдена упаковка от бандероли. По показаниям твоего бывшего мужа, в этой бандероли Гароев прислал тебе духи. На упаковке, на коробке духов с туалетного столика, обнаружены отпечатки пальцев Руслана Гароева. Адрес на бандероли, позаключению экспертизы, написан его рукой. Как ты это объяснишь?
– Никак.
– А я объясню. Гароев делал тебе дорогие подарки.
– И присылал их по почте?
– Любовники делают и более неожиданные вещи. А вдруг тебе хотелось получить бандероль? Или позлить мужа? Меня не интересуют предположения, только факты. А факты – это отпечатки пальцев Гароева, и адрес, написанный его рукой.
– Почему именно духи? Почему вы не перерыли мои трусы? Вдруг Гароев дарил мне нижнее белье?
– Эпизод с духами был рассказан твоим мужем. Мы проверили. Он в своих подозрениях оказался прав.
– В своих подозрениях?
– Конечно! Он с самого начала предполагал, что духи были посланы именно Гароевым. Дальше. На самодельном обрезе, из которого застрелили Руслана Гароева, был обнаружен кусочек лака для ногтей. Было обнаружено экспертизой, что это женский маникюрный лак для ногтей фирмы «Риволи». В твоей квартире во время обыска был найден начатый флакон лака «риволи» того же цвета и состава. По заключению экспертизы, лак из флакона, найденного в квартире с твоими отпечатками пальцев, полностью идентичен с кусочками лака, который был найден на обрезе, из которого застрелили Гароева.
– «Риволи» – дешёвый лак. Больше половины женщин города пользуются этим лаком! И цвет тоже распространённый, коричневый. Да в каждом косметическом магазине продают именно такой цвет больше всех остальных! И содержимое всех флаконов одинаково! Это не доказательство! Это просто нелепость!
Никитин сурово посмотрел на меня из– под сдвинутых бровей.
– Во время обыска в офисе нами были найдены многие интересные вещи. Например, множество счетов в зарубежных банках на твоё имя. Всвоих личных файлах Ольга вела им настоящий перечень. Что за деньги ты хранила на них?
– Этоне мои счета!
– Вот как? Может, Наталья Тимошина – не твоё имя?
– Моё, но…. Но счета не мои! Это счета Ольги. Она воровала деньги и пользовалась моим именем.
– У кого воровала?
– Я не знаю…
– И ты за это её убила?
– Я не убивала её! Я обнаружила эти счета только после еёсмерти!
– А может, наоборот? Может, Ольга обнаружила, что ты совершалатёмные сделки за её спиной и потребовала поделиться или отдать все деньги ей? А ты взяла и задушила её в порыве гнева! Ты молодая, сильная, а Ольге больше пятидесяти, к тому же она сильно нервничала…
– Нет! Все было не так!
– А как? Ты задушила её не во время ссоры?
– Я её не убивала!
– Что за деньги ты хранишь на счетах?
– Этоне мои деньги!
– Чтобы открыть счёт в зарубежном банке, необходимо предъявить паспорт или удостоверение личности.
– Ольга подделала мои документы!
– Я бы поверил в это, если бы речь шла о наших банках, но за рубежом?
