Лариса Светличная - Почти моё золото

— Это нарушение прав человека! — попробовал вмешаться представитель администрации.

— Какого еще человека? — заорала толпа.

— Бог на небе, начальство в Москве, а мы тут сами по себе! — Своеобразно, но четко сформулировал народ принцип «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», или «Бог высоко, барин далеко».

— Я здесь родился и всю жизнь живу! Не дадим нас грабить! — закричал статный дед, которого я как раз в этот момент рисовала. Толпа одобрительно зашумела.

— У нас скот воруют!

И все началось сначала.

Мне стало жарко, и я ушла.

Тетя Маня уже накрыла на стол и ждала меня. На столе не было ни одного свободного места, даже не видно какого цвета скатерть. Если хозяйка опять надеется, что я все это съем, то зря. Хотя от салата не откажусь.

— Добрый день, тетя Маня. Вы не видели моего дедушку?

— Он с утра на кладбище у Михаила был, я ему могилу показала. Недавно домой приходил, выпил кефир, и снова на кладбище.

— Вы на него не обижайтесь, он сейчас немного не в себе, расстроился очень.

— Я и не обижаюсь.

После обеда я помогла вымыть посуду, несмотря на протесты хозяйки, и пошла во двор под навес из виноградника. Спустя несколько минут ко мне вышла тетя Маня в нарядном платье, с серебряными тенями на веках и ярко-малиновыми губами. Боевая раскраска под царицу Клеопатру. Она уселась передо мной на лавку, сделала каменное лицо и, почти не разжимая губ, произнесла: «Рисуй!». Если я такой ее нарисую, то вся станица смеяться будет.

— Видите ли, тетя Маня, в вашем лице не хватает естественности…

— Не мудри, скажи, что надо сделать?

— Умыться!

Моя натурщица подошла к бочке с дождевой водой и смыла тени и помаду.

— Так лучше? — спросила она.

— Значительно!

Она снова села передо мной, но ее лицо было по-прежнему каменным. Надо что-то делать. Попробую ее разговорить, она успокоится, а я что-нибудь полезное узнаю.

— Тетя Маня, почему в станице возле многих домов на асфальте нарисованы разноцветные дорожки?

— Это путь к невесте. Если в доме есть девушка на выданье, то возле дома надо нарисовать дорожку. Так девушка быстрее замуж выйдет, — совершенно серьезно объяснила тетя Маня. — У меня дочерей нет, только один сын, поэтому и рисовать дорожки у дома мне не надо.

Приеду домой, обязательно расскажу об этом Елене, пусть распишет свой подъезд под хохлому. Глядишь, принц-то и появится.

— Надумала я дерево изничтожить, персик. Прямо под окном растет, свет застит, — рассказывала о своих делах хозяйка. — Приколотила в прошлом году на него умывальник, думала, оно само засохнет. И что? Зацвело в этом году буйным цветом, урожай будет невиданный. Жалко теперь его рубить, пусть растет. Муж его посадил, когда сын родился. Только он по пьяни его не в том месте посадил.

— Отметил событие? Как там: построить дом, воспитать сына и посадить дерево, — сказала я и перевела разговор в нужное мне русло. — Тетя Маня, скажите, есть местные исторические достопримечательности? Мне бы хотелось их нарисовать.

— Полно. Рисуй, сколько хочешь. Самый знаменитый — Холодный овраг. Там в войну немцы массовые расстрелы устраивали. Ночью там до сих пор земля шевелится и крики слышны.

— Я успею до ночи туда сходить?

— Успеешь. Иди по трассе, через полчаса слева его и увидишь. Возьми с собой цветы — у калитки сорви, положишь к памятнику.

— Спасибо.

В это время за калиткой раздались смех, грохот, крики и звуки гармошки. Мы с тетей Маней не сговариваясь отвлеклись от процесса написания портрета и выглянули на улицу.

По дороге пятеро мальчишек-подростков волокли на веревке железный таз, в котором сидела молодая девушка. Вслед за ними шли гармонист, толпа веселых гостей, жених, невеста в белом платье и фате. Вся эта компания пела, плясала на ходу под гармошку и подталкивала таз с девушкой, если кто-то решал, что ее тащат слишком медленно. К моему большому удивлению, девушка в тазу совсем не выглядела опечаленной.

— Что это?! — в ужасе спросила я.

— Свадьба, — невозмутимо ответила мне тетя Маня.

— Я вижу, что свадьба! Почему с бедной девушкой так обращаются?

— Это старшая сестра жениха, и она не замужем.

— Ну и что?

— Если младший брат женится, а его старшая сестра еще не замужем, то положено ее по улице в корыте протащить.

— Она еще совсем молоденькая, ей, наверно, лет девятнадцать!

— Восемнадцать. Они с братом близнецы, но она на двадцать минут старше, значит, обычай надо соблюдать.

— Если она сегодня тоже замуж выйдет?

— Сегодня точно не выйдет, — убежденно сказала тетя Маня. — Ее жених только позавчера из армии вернулся. Думаю, что раньше августа не поженятся.

— Зачем же ее брату так срочно жениться понадобилось?

— Затем, что невеста беременная, — объяснила мне тетя Маня, а на ее лице читалось: москвичи все такие бестолковые, или только ты одна?

От толпы гостей отделилась женщина с полотенцем свахи через плечо и, приплясывая, подошла к нам.

— Здравствуй, Маня! — весело сказала она.

— Здравствуй, соседка. На свадьбу идешь?

— Иду. Когда уже мы твоего сына женить будем?

— Поплюй! Ему всего только семнадцать! Да и невесты подходящей нет.

— Он ведь со Светой гуляет! — напомнила соседка.

— Что за невеста Света? Так, голь перекатная, у нее во рту ни одного золотого зуба нет, все свои. Я ему говорю — брось ты ее, посмотри, какие богатые девушки есть в станице! — жаловалась на непутевого сына тетя Маня. — Вот Даша у соседей — загляденье, а не девка! В СПИДе учится.

— Где?! — обалдела я.

— Современный Педагогический Институт Детства, — расшифровала тетя Маня и продолжила: — Говорю ему: думаешь, если нищенку в дом приведешь, так она тебе за это всю жизнь благодарна будет? Не будет! Когда из грязи да в князи попадают, то не ценят, думают, так и должно быть. Это Света будет твердить, что тебя осчастливила, раз замуж за тебя вышла. И отец у нее — висельник! Непонятно за что в тюрьме отсидел. Так сын меня не слушает. Люблю ее, говорит.

— Да, никогда дети родителей не слушаются, — согласилась соседка. — Мы для них всю жизнь стараемся, добро копим, растим их, учим. И где благодарность? Вот моя дочь выскочила замуж за военного-атомщика и укатила с ним. Уж я ее уговаривала — в станице женихов полно, атомщики эти все больные, а она свое гнет: люблю. Ты хоть своему сыну с утра до ночи тверди, как надо невесту выбирать. Дашка-то, и правда, девка хоть куда. Богатая, зубы у нее золотые! Чем не невеста?! Так разве на этих беспроких парней угодишь?! Не будем зря горевать, пойдем лучше на свадьбу.

— Не видишь что ли, гости у меня, — кивнула в мою сторону тетя Маня.

— Что за гости?

— Из Москвы. Друг моего покойного свекра и его внучка.

— Так бери их с собой, — весело предложила соседка.

— Мы заняты. Внучка мой портрет рисует.

— Пусти-ка посмотреть!

Соседка по-хозяйски вошла во двор и стала рассматривать мой альбом, лежавший на столе под виноградным навесом.

— Маня, это ты? Очень похожа! — переворачивая страницы, сравнивала соседка. — Слушай, пусть твоя художница и меня нарисует. Заодно и моего свекра, он уж очень фотографироваться любит. Сегодня на площади мужики опять сходняк устроили, так он там громче всех орал. Отправлю его утром на рыбалку. Посидит возле канавы, так уймется хоть на день. Там и рыбы-то никакой нет, а он все равно любит там сидеть.

— Портреты рисовать очень долго, а им скоро уезжать. Она не успеет нарисовать ни тебя, ни Владимира, — с видом знатока сказала тетя Маня.

— Пойдем тогда на свадьбу, — ничуть не обиделась на отказ соседка. — Негоже людей обижать, они всех приглашали. Только надо сначала передать Кате, чтоб зашла к Тоне, потом забрать у Оли сковородку, проведать Аню, попросить у Светы рассаду, отдать Юле нитки и предупредить Нину, что ее искала Зинаида.

— Как вы все это успеете? — поинтересовалась я.

— Так ведь мы через рынок пойдем, — не вдаваясь в подробности, ответила соседка. — Пойдешь с нами?

— Нет, я дедушку подожду.

— Как знаешь. Надумаешь — приходите вместе.

Тетя Маня с соседкой ушли догонять свадьбу. Я смотрела им вслед и радовалась, что у меня нет женатого младшего брата. Кататься бы мне сейчас в корыте по Москве. К тому же я только теперь вспомнила про висельника из станицы Вольготной. Эту историю несколько лет назад мне рассказали родители, ее-то я и вспоминала. История презабавная.

Поссорились муж с женой. Муж говорит: «Жена, ты меня не ценишь, не уважаешь, вот я сейчас пойду в сарай и повешусь!». Жена отвечает: «Вешайся, алкаш проклятый!». Муж пошел в сарай, соорудил из веревки видимость петли на шее, сам привязался под мышками, и висит. Жена решила проверить, чем муж занят в сарае. Заходит — он висит. Жена заорала и побежала по улице сообщить, куда следует. Причитания женщины услышала соседка. Решив, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, она тоже заглянула в сарай — и правда, повесился сосед. Оглядев пустой сарай зорким глазом, соседка приметила большой кусок сала, и решила под шумок его уволочь. Муж, поняв, что все добро соседи растащат еще до его похорон, в гневе заорал: «Положь сало!!!». Соседка померла на месте. В это время к сараю подъехала полиция. Милиционер вошел в сарай — действительно, повесился мужик. Милиционер влез на табуретку и стал отпиливать веревку. Муж понял, что висит высоко, и падать ему будет больно. Тогда муж заорал: «Не обрезай мою веревку, сейчас сам слезу!». Милиционер свалился с разрывом сердца рядом с соседкой. Кончилась история тем, что мужа посадили за непреднамеренное убийство.