Лариса Соболева - Особые приметы ангела
– Либо еще раз позвонит, либо что-то предпримет. Не переживай, организуем прослушку.
Севастьян удовлетворенно кивнул, задумался и произнес, вернувшись к жене:
– Не хотела, говоришь? Зачем тогда ей в меня стрелять?
– Когда поймаю ее, у нее и спросишь.
– Но, Макар, надо же что-то делать!
– Хочешь дело? Вези меня в поселок Первомайский.
– Зачем? Это же у черта на куличках.
Всех этих лириков-невротиков не обязательно посвящать в тонкости, а то, не приведи бог, сдвинутся, Макар отговорился:
– Много вопросов, Севастьян. Так надо.
– Сейчас везти? Но... я немного выпил...
– Вижу.
– Совсем немного. Мне приходилось водить машину подшофе, я неплохо справлялся... Короче, за дорогу проветрюсь. Едем.
– Нет уж, нет уж, мне жить пока не надоело. Сиди дома и не беспокой меня по пустякам.
– Разве мое предложение пустяки? – разгорячился Севастьян. – Думаешь, мне не страшно стать мишенью? Я не такой храбрый, как может показаться, мне понадобилось время, чтобы принять решение... И я согласен с завтрашнего дня сутками кататься по городу, пока она не объявится. Другого пути нет. Ты не найдешь ее. Как можно найти человека в городе, где живут сотни тысяч людей?
– Находят, – коротко сказал Макар.
– Не таких изворотливых! Она четыре года здесь жила! – Севастьян в сердцах ударил по столу ладонью. – А я не догадывался, что за змея у меня спит под боком. – Внезапно он обмяк, упал на диван, устало вымолвив: – Я хочу знать, что все это значит. Должен же этот кошмар когда-то кончиться?
– Кончится, – пообещал Макар, вставая. – А ты не суетись. Будешь сидеть дома – останешься жив.
– Понятно. Ты отказываешься от моей помощи. Ну, что ж, тогда я сам буду искать ее.
– Ну и дурак. Где ты собрался искать свою жену?
– Везде, – обвел рукой Севастьян. – Ничего, ничего, я сам справлюсь. Парочку охранников найму, это сейчас не проблема, были б деньги. Буду ловить ее на себя. Где-то же она притаилась. И ей что-то нужно, раз она в меня стреляла. Но что я с ней сделаю... страшно подумать.
– В Дениса тоже кто-то стрелял, так что не ты один пострадал в этой истории. Хочешь искать свою Веронику – ищи, я не могу тебе это запретить. И постарайся не навредить ей, иначе под суд пойдешь ты. А сейчас извини, я устал, мне еще надо навестить Алину, она тоже сидит под замком. Пока.
17
Распахнув дверь, Алина встретила его хорошей новостью:
– Звонили из больницы, сказали, что я могу навестить Дениса... Мы можем, – зачем-то внесла она поправку.
– Значит, с ним порядок. Вероника прислала письмо?
– Да. Я не позвонила... не хотела отвлекать вас от дел.
– Покажите, – снимая куртку, сказал он. Минуту спустя Макар читал: – «А я не хочу тебя видеть. Ты уехала, бросила нас с мамой. Тебя не интересовало, что с нами, как мы живем, живы или нет. Первое письмо мы от тебя получили шесть лет назад. А до этого где ты была?» Вы действительно не писали четыре года?
– Да, – смутилась Алина. – Мне было очень трудно, я была одна в чужой стране, экономила на всем. Потом в моей жизни наступили неожиданные перемены, я сразу написала и получила ответ от Вероники, что мама под следствием.
– Вероника сразу стала вымогать у вас деньги?
– Нет-нет, она вообще не вымогала... поначалу не вымогала. Я сама начала высылать ей деньги, значительно позже, уже будучи замужем, она... Впрочем, моя Вероника замужем не была, как выяснилось. Читайте дальше.
– «Если хочешь мне добра, не суйся в мою жизнь. Забери заявление из милиции, садись в самолет и лети туда, откуда прилетела. И вообще, забудь обо мне, так будет лучше для нас обеих».
Макар сделал отметку в уме: опять требование прекратить поиски. Севастьян и Алина – два главных звена, от которых зависят поиски Вероник, поэтому на них и оказывается давление. Но давильщики – люди безграмотные, потому что в этой истории появились трупы, а они не напишут заявление, мол, прекратите искать наших убийц. Поскольку он углубился в размышления и, казалось, забыл об Алине, она легонько тронула его за плечо:
– Что будем делать, Макар?
– Писать ответ. Садитесь. – Он уступил ей место, оперся локтями о стол и приступил к диктанту: – «Ты считаешь, что я виновата перед тобой? Хорошо, пусть так. Но разве я не заслужила прощения? Кто помогал тебе все эти годы?..»
– Это некорректно, Макар, – воспротивилась Алина. – Если берешься помогать, то делать это надо от души, не рассчитывая на ответную благодарность и уж тем более не попрекать.
Он подпер ладонью подбородок и взглянул на нее, как на вымершее существо юрского периода, которое случайно ожило, но не понимает, куда попало, и всех напрягает своим присутствием. Вот до чего доводит благополучная жизнь за рубежом – ни самолюбия, ни опыта ведения переговоров с негодяями. Макар счел, что воспитывать Алину поздновато, ее надо заставить слепо выполнять его указания:
– Пишите, пишите... Написали?
– Написала, – вздохнула она.
– Пишите дальше... «Вероника, я заберу заявление, но только после того, как увижу тебя. Мне кажется, пишешь не ты, а кто-то другой. Пока я не удостоверюсь в обратном, не уеду». Написали?
– Да.
– Ну и хватит с нее. Отправляйте. Кстати, когда пришло письмо?
– В пятнадцать десять.
– В общем, одно и то же время... А знаете, мы выяснили имя убитой женщины.
– Что вы говорите! И кто она?
– Да никто. – Макар бесцельно прошелся по комнате, вразвалочку, собственно, торопиться было некуда, ночевать он собрался здесь, не желая оставлять Алину одну. – Пенсионерка. Зовут Любовь Прохоровна Гришина. Я сегодня говорил с соседями, но не со всеми. У нее есть сестра, живет далековато, в поселке, я не рискнул туда поехать, не уверен, что справлюсь с таким расстоянием. Хотел Севастьяна посадить за руль, но он пьян.
– Вы хотите поехать к сестре убитой женщины?
– Хотел, но...
– Так поехали! – Алина захлопнула крышку ноутбука и решительно направилась к выходу.
– Стойте! – остановил ее Макар. – Мы не поедем.
– Это почему?
– Я передумал. Погода испортилась.
– Ай, бросьте! Вот еще – погода помешала! Не погода виновата, вы боитесь, что ОНА ждет меня у подъезда. Выходите первым, подгоните машину, и я в нее сяду...
– Нет.
Алина выдержала небольшую паузу, глядя на него с протестом, вздернула нос и твердо сказала:
– Да!
Она проверила, какое это произвело на него впечатление. Макар, наклонив голову вперед и, уперев руки в боки, явно готовился дать словесный отпор непокорной подопечной. Алина упредила его, сказав более мягко, чтоб ему нечем было крыть:
– Пожалуйста, не разговаривайте со мной приказным тоном, мы же не в казарме. Макар, а вдруг сестра убитой что-то знает и нам это поможет? Мне очень хочется приблизить развязку, правда. Да ничего не случится, при вас на меня никто не осмелится напасть. А вы не подумали, что та женщина, живущая в поселке, может попасть в неприятность, и потом вы будете жалеть, что не поехали? Ведь всякое бывает.
Он молча прошел мимо нее, надел куртку и распахнул дверь, дескать, выходите. Алина улыбнулась, быстро собралась, закрыла квартиру.
Жена Севастьяна пила чай, сконцентрировавшись на своих мыслях и уставившись в одну точку, а может, она никуда не смотрела, а слушала вой за окном. На улице разгулялся ветер, здесь, на просторе, он хулиганит на все лады. Изредка казалось, что он отрывает шифер на крыше, но эта попытка потерпела неудачу, ветер помчался дальше проверять крыши на прочность. Иногда дребезжали оконные стекла, будто дрожали от страха, что их расколют на мелкие кусочки.
Тетка Варвара вязала перед телевизором, вязала, не глядя на рукоделие, ее внимание было приковано к экрану. Вдруг погас свет.
– Не дали кино досмотреть, – проворчала она, заерзав. – Теперь дня два электричества не будет, а то и больше. Лампу зажги.
Жена Севастьяна протянула руку, поводила ею по столу, нащупала керосиновую лампу, чиркнула спичкой. Как только поднялся ветер, тетка Варвара приготовила лампу и положила рядом коробок спичек, зная, что штормовые ветры не редкость весной и поздней осенью, от них много убытка. Она зашаркала к противоположной стене, включила радио – работает. Настала очередь холодильника, старого, как она сама. Тетка Варвара выдернула шнур из розетки на тот случай, если дадут свет, чтоб мощное напряжение не вывело из строя агрегат, как бывало у соседей. Ремонтировать не на что, покупать новый – тем более, она берегла вещи.
– Давай поужинаем? – предложила тетка Варвара.
– Не хочу, – ответила племянница, уложив голову на скрещенные руки.
– Я все ж разогрею, аппетит приходит во время еды. Горло болит?
– Немного, – сказала та.
После пряток в камышах она промочила ноги, наутро результат не заставил себя ждать: разболелось горло. От кого она убегала и пряталась – не видела, ее вело чувство самосохранения, ему она и подчинялась. Да нет, не игра больного воображения заставила ее вчера бежать, она знала, от кого убегала. Уже много дней она жила в режиме опасности, в любой миг готова была бежать, бежать без оглядки туда, куда ноги несут.
