Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства - Кристен Перрин
– Честно говоря, – медленно произношу я, – мне интереснее, что в папке Крейнов. Я просмотрела первые страницы папки Сэма Арлингтона, и он выглядел незнакомцем. Там были банковские счета, налоговые документы, вероятно, доказывающие, что он крутил роман, когда мама была беременна, но все это касается мамы. Может, меня это и заинтересовало бы на каком-то жизненном этапе, но сейчас лучше сосредоточиться на том, кто убил тетю Фрэнсис.
– Ну ладно, согласна, – отвечает Дженни и меняет тему: – Ты же любитель детективов, так с чего начнешь? Подозреваемые? Мотив? Я могла бы стать твоим доктором Ватсоном, если б обладала хоть какими-то полезными навыками в этом деле, но боюсь, самое большее, на что я способна, это воспроизвести сцену убийства в миниатюре, если тебе вдруг понадобится.
– Если б речь шла о герметичном детективе, точно понадобилось бы.
– Что ж, если из просмотра телевизора и можно что-то почерпнуть, так это то, что процент убийств в маленьких деревушках непропорционально высок. Так что держи меня в курсе, потому что ты наверняка еще столкнешься с загадкой запертой комнаты.
– Я просто предупреждаю, что с этого момента буду принимать любые предсказания будущего всерьез, – говорю я. И это только наполовину шутка. Предсказание тети Фрэнсис неотступно меня преследует. – И кстати, неплохо для начала мыслить как детектив из телесериала. В большинстве детективных сериалов сразу после смерти жертвы сыщик задает несколько стандартных вопросов. С некоторыми вариациями. Например: «У нее были враги?» и «Было ли что-то странное в ее поведении накануне убийства?», а еще «Кто последним видел ее живой?»
– Ага, и «Кто нашел тело?» – возбужденно добавляет Дженни.
– Да, хороший вопрос. Если начнем отсюда, то это Эльва, мистер Гордон, Оливер и я. Но теперь мы знаем, что тетя Фрэнсис умерла от инъекции железа, а не от отравления розами, поэтому маловероятно, что ее убил кто-то из них. Однако Эльва и Оливер опоздали, а, учитывая время смерти… от поместья Грейвсдаун до деревни пятнадцать минут езды, времени мало, но все возможно.
Я умолкаю, копаясь в рюкзаке в поисках ручки и блокнота, и вытаскиваю блокнот с подходящей иллюстрацией на обложке – лесными грибами. Чтобы действовать методично, я записываю все имена и вычеркиваю мистера Гордона, отметив на полях причину. Что-то по-прежнему беспокоит меня насчет букета, поэтому на обороте страницы под заголовком «Вопросы без ответов» я пишу: «Цветы – кто их прислал и почему?»
– А что насчет собственного расследования Фрэнсис? – спрашивает Дженни. – Кого она подозревала в своем убийстве?
Вспоминаю схему тети Фрэнсис, всю расчерченную цветными линиями, идущими к разным фотографиям. Она подозревала, что у всей деревни есть причины желать ей смерти, хотя совершенно упустила из виду, что именно ее подозрения и бесконечные попытки обнаружить чужие секреты и могли послужить причиной для убийства.
Мне приходит в голову, что Оливер вызывает еще больше подозрений, ведь он встречался с Фрэнсис за завтраком, когда они обсуждали возможную продажу поместья «Джессоп филдс».
– Мне надо еще раз взглянуть на схему расследования убийства, – говорю я. – И сфотографировать ее, она пригодится.
– Сначала составь собственный список, – предлагает Дженни. – Тогда ее паранойя не повлияет на твои выводы.
– Легче сказать, чем сделать. Ее паранойя довела кого-то до убийства, и самое полезное, что я могу предпринять, – это разобраться, что было у нее в голове.
Возникает дружеская пауза, и я записываю еще несколько имен потенциальных подозреваемых. Я уже узнала фамилию Роуз после встречи с ее сыном Джо, а Бет и ее подругу Миюки нахожу в Гугле по названию клиники. Верхняя часть моего списка такова:
Уолтер Гордон
Оливер Гордон
Эльва Грейвсдаун
Я зачитываю Дженни следующие имена в списке:
– Саксон Грейвсдаун, Арчи Фойл, Бет Фойл, Миюки Такага, детектив Роуэн Крейн и Роуз Лерой.
– Не хочу сообщать очевидное, но если Серебристый лис Саксон сказал тебе, что поставщиком железа, скорее всего, была Бет, я сразу усомнилась бы, что это она, – говорит Дженни.
– Он сказал, что играет по-честному.
– Ну-ну. Конечно, ведь вполне естественно играть по-честному с родственницей из Лондона, с которой никогда не встречался и которая может отобрать дом твоего детства, – язвит Дженни.
– Ну ладно, ладно, – сдаюсь я. – Признаю, нельзя верить Саксону на слово. Но мы по крайней мере знаем, что во время убийства он возвращался на пароме из больницы Сэндвью. Когда детектив спросил, может ли Саксон подтвердить свое местонахождение, он даже показал билет.
Дженни издает стон.
– Ты что, так ничему и не научилась после Эндрю?
Я тут же понимаю, о чем она. Эндрю вместе со мной и Дженни изучал искусство в колледже Святого Мартина, и на первом курсе я без памяти в него влюбилась. В конце концов я обнаружила, что он встречается с другой и врет мне, показывая парковочные квитанции, когда якобы ездил «на работу». Да, он оплачивал парковку, но его машина стояла в другом месте.
– Если у Саксона был билет, это еще не значит, что он им воспользовался, – медленно произношу я.
– Вот именно, – соглашается Дженни.
При воспоминаниях об измене Эндрю мысли снова возвращаются к лежащим передо мной папкам.
– Кстати, об изменах. Хочешь узнать, кого из Крейнов тетя Фрэнсис подозревала в неверности?
– А я-то гадала, почему сексапильный детектив попал в список подозреваемых.
– Я никогда не употребляла такого прилагательного, – ровным тоном заявляю я.
– Да. Я просто немного приукрасила.
– Ну так можешь отложить свои краски.
Я открываю папку, и из нее выпадает стопка бумаг. Здесь все – от квитанций за номера в гостинице «Касл-хаус» до фотографий во время слежки. Я тут же узнаю Реджи Крейна, таксиста и отца детектива: поздно вечером он сидит в машине с блондинкой. Похоже, они ссорятся, причем это не банальная ссора из-за какой-то ерунды.
Листаю дальше и натыкаюсь на более старые документы. И тут вздрагиваю, узнав на фотографии маму. Это вырезка из газеты, когда мама впервые попала в прессу. Она на каком-то приеме, а рядом с ней Реджи Крейн в пиджаке с тремя пуговицами, по ужасной моде девяностых.
Больше в папке нет ничего, касающегося мамы и Реджи Крейна, но я помню, как он сказал, что они встречались, будучи подростками. Когда закончится суета с новой выставкой, я расспрошу маму о нем.
– Ау, ты еще там? – разносится эхом голос Дженни из телефона.
– Да, прости. – Я возвращаюсь к началу папки и замечаю, что случайно пропустила первые страницы. А там буквально вопят слова «прекратите противоправные действия», написанные жирным шрифтом. – Просто… я нашла гневное письмо, в котором тете Фрэнсис угрожают судом, если она
