Элли Гриффитс - Камень Януса
— Гарри!
— Да-да, конечно, можете считать, что все исполнено.
Уитклифф с любопытством посмотрел на него. А Нельсон очень хотел бы знать, с чем таким он только что согласился. Но его ответ, видимо, удовлетворил босса, и тот покинул его кабинет в добром расположении духа.
Как только за ним закрылась дверь, Нельсон набрал номер Рут.
— Это правда?
Она рассмеялась:
— Никаких сомнений. У нас девочка.
— Но ты была уверена, что родится мальчик.
В этот момент в кабинет в сопровождении Тани сунулся сэр Родерик. Нельсон подал знак подождать в коридоре.
— Рентгенолог утверждает вполне определенно.
— Еще одна девочка! Боже!
— Ты рад?
Нельсон рассмеялся. Чему радоваться? Беременность Рут могла разбить на мелкие кусочки его брак. А тем не менее он радовался. Испытывал настоящий восторг.
— Ты где? — спросил он.
— Еду на раскопки на Вулмаркет-стрит.
— Я к тебе туда подскочу. — Он посмотрел на часы. Двадцать минут первого. — Буду через пятнадцать минут. — Он прервал связь, не дав возможности Рут сообщить, что у нее назначена встреча с Максом.
На месте раскопок снова царила суета. Повсюду сновали рабочие, вход перегораживал большой грузовой контейнер. У сарайчика бригадира стоял в каске Макс и хмурился.
— Не думал, что строительство ведется настолько интенсивно.
— Наверстывают упущенное, — буркнула Рут. — Нельсон сказал, Спенс спит и видит закончить стройку.
— Очень на него похоже.
Рут с любопытством взглянула на Макса:
— Вы его знаете?
— Вместе работали в университете.
— Вот как?
— Преподавали историю.
Рут вспомнила учтивого человека на раскопках. Трудно было как-то связать его с Максом, но вдруг ей пришло в голову, что он одного возраста с Эдвардом Спенсом.
— И как он стал управлять строительной фирмой? — спросила она.
— Семейный бизнес, — ответил археолог. — Он объяснял, что на этом настаивал его отец.
— И вы до сих пор поддерживаете связь?
— Вот нашли друг друга в «Одноклассниках». — Макс немного смутился.
Рут ненавидела «Одноклассников». Она поддерживала отношения с несколькими людьми, которые ей нравились в школе и университете, и считала, что чем меньше остальные о ней знают, тем лучше.
— Пойдемте, покажу вам, что к чему.
Бригадира строителей явно не обрадовало, что археологи снова путаются у него под ногами. Но он разрешил Рут показать Максу раскопки — «только никому не мешайте». Однако когда они подошли к тому месту, где под входом были захоронены останки, оказалось, что там все уничтожено. Черные и белые плитки разбиты, земля разворочена и свалена грудой грязи. Ни стен, ни перегородок, лишь пласт распаханного грунта.
Однако колодец остался нетронутым. До него рабочие пока не добрались. Но приближались. Рут видела, как они расправились с садом, грядками, деревом с качелями, огуречной теплицей. Повсюду громоздились кучи земли и строительного мусора. И кто знал, сколько в них артефактов италийского, средневекового, викторианского периодов? Все пошло прахом ради семидесяти пяти элитных квартир, каждая из которых сможет похвастаться шикарной ванной комнатой.
Макс встал на колени и заглянул в колодец.
— По исполнению — римский.
— Я тоже так подумала. А ведь в римских колодцах находили головы? — спросила она.
— Случалось. В Оделле в Бедфордшире обнаружен череп италийской эпохи, вмурованный в облицовку колодца. Но, как правило, культ голов скорее характерен для кельтов. А святые источники получили распространение в Средневековье. Считается, что источник Святого Фомы в Уиндлшоу забил, когда обезглавили священника.
Из-за шума строительства было трудно говорить. Рут уже хотела предложить уйти с раскопок, но заметила Нельсона — старший инспектор, хмурясь, переступал через груды мусора. А она о нем совершенно забыла.
— Он вас повсюду преследует?
Нельсон не обрадовался, увидев, что Рут не одна.
— Привет. Давно не виделись, — сухо сказал он Максу.
Рут разозлилась.
— Пошли отсюда? — предложила она.
Но у каменной арки они, словно сговорившись, остановились. Арка пока уцелела, хотя фасад исчез. Башенки, проходы, зубцы — все превратилось в пыль.
— Они собираются оставить арку? — спросил Макс.
— Да, — ответила Рут. — Считают, что это очень стильно.
Они немного постояли, разглядывая надпись на камне, и тут Рут заметила еще одну приближающуюся фигуру. Человек в черном священническом одеянии медленно брел по уложенным на развороченной земле доскам. Отец Хеннесси. Бригадира хватит удар, подумала Рут.
Священник приблизился, и неожиданно его лицо засветилось от восторга. Он узнал Рут. Почему он испытывает такое удовольствие от того, что видит ее?
Но Хеннесси смотрел мимо нее и Нельсона. Глаза священника наполнились слезами.
— Мартин, — прошептал он, — как я рад, что снова вижу тебя.
25 июня
Начинаются Таврийские игры[12]
Сегодня возможность представилась сама собой. Мать ушла, оставив ребенка спящим в кроватке. Девочка больше не лежит в люльке, а у этой кровати с обеих сторон ограждение, чтобы ребенок не упал. Мать не хотела уходить, боялась оставить девочку в доме со мной, но у нее разболелся зуб, и требовалось срочно посетить дантиста. Я деликатно заверил ее, что со мной ребенку ничего не грозит, а ведь так оно и есть. И как только она ушла, взял свой нож и направился в комнату.
Она спала, рот был слегка приоткрыт. Несимпатичный ребенок, что бы там ни говорила мать. Я перевернул ее так, чтобы обнажилась шея. Увидел пульс. Превосходное место.
Сказать тебе правду, дорогой мой дневник, в этот момент я слегка испугался. Не посетит ли меня жалость, это лишающее силы чувство? Достаточно ли во мне мужественности совершить поступок? Но с удовольствием пишу: стоя над ребенком, словно ангел мщения, я совершенно не испытывал жалости. Меня охватила великая радость, ощущение правоты и огромной силы. Именно так. Я нисколько не сомневался, что совершаю правое дело. Рука стала как стальная — твердая, но гибкая. Глаза пылали в глазницах. Я поднял нож.
И в этот момент — какая банальность! — зазвонил телефон. Ох, это зловредное современное явление, вклинившееся в древний ритуал! Момент, конечно, был испорчен, и я вынужден был ответить адской машине. Звонили они. Мы вполне любезно поболтали. Но они возвращаются на следующей неделе, так что время поджимает.
По-прежнему жарко. Дом замер в ожидании.
Глава 24
Сначала Рут не могла понять, что произошло. Она переводила взгляд с Макса на отца Хеннесси, удивляясь, почему Нельсон выглядит потрясенным. Первым заговорил старший полицейский инспектор:
— Мартин? Так вы Мартин Блэк?
Макс расхохотался — отрывисто, диковато, — Рут не слышала, чтобы он раньше так смеялся.
— Черный, серый…[13] какая разница?
И она вспомнила: Мартин и Элизабет Блэк — дети, которые жили в этом доме и исчезли. Неужели это правда? И Макс, который утверждал, что ничего не знает о доме на Вулмаркет-стрит, на самом деле жил в этом месте? Не потому ли он вернулся в Норфолк? Но если он утаил от нее данный факт, что еще он скрывает?
Отец Хеннесси подошел к смертельно побелевшему Максу.
— Мартин, — его голос дрогнул от волнения, — мечтал тебя увидеть. Дорогой мой мальчик.
Макс коснулся руки священника, и его глаза наполнились слезами.
— Отец Хеннесси, я вас никогда не забывал.
— А Элизабет? — прошептал старик.
— Умерла.
Голос Нельсона показался порывом холодного ветра.
— Думаю, мистер Грей — или вас следует называть мистером Блэком? — вам придется ответить на несколько вопросов.
— Я не совершил ничего противоправного, — раздраженно произнес Макс.
— Позвольте мне об этом судить. А теперь попрошу вас проехать со мной в участок.
Сначала по виду Макса можно было решить, что он откажется. Но он только пожал плечами и двинулся за Нельсоном через арку к машине. Неудивительно, подумала Рут, что ему известно значение выбитой на камне надписи.
Отец Хеннесси несколько мгновений колебался, а затем, бросив на Рут извиняющийся взгляд, поспешил за мужчинами. А она осталась одна среди строителей.
День клонился к закату, и Рут была дома. Несколько часов после откровения на раскопках она ждала, что ей вот-вот позвонит Макс или Нельсон. Кто-то же должен ей объяснить, что происходит. Но время шло: она накормила Флинта, приготовила себе ленч, убрала в гостиной, загрузила стиральную машину и устроилась читать диссертацию «Археология болезней». Пришлось смириться с мыслью, что никто не собирается ее просвещать. Она в этом деле второстепенный человек — эксперт по костям, слегка взбалмошная ученая дама. Вне зоны основного действия. Макс ей лгал, не исключено, что просто использовал, намереваясь получать сведения с раскопок на Вулмаркет-стрит. Нельсон о ней сразу забыл, как только появился намек на успех в расследовании. И единственный человек, считающий ее в этом деле центральной фигурой, ненормальный, который разворовывает музей, чтобы подбрасывать ей экспонаты. Такова горькая истина.
