Елена Михалкова - Знак Истинного Пути

— И что же увидели? — нетерпеливо спросил Макар.

— Да в том-то и дело, что ничего, — покачал головой Иван Демидович. — Сначала Игнатов вообще пускать никого не хотел к себе, но те пацаны, которые сливы воровали, своим домашним тоже что-то рассказали, и в конце концов народу собралось немало. Ну, Степан ворота открыл, провел всех в сарай — а там и нет никого. Вот были — и нету. А на полу — следы крови, да много, словно и впрямь убивали кого. Пока шумели, пока по окрестностям с фонарем рыскали — уже и утро. Потом поняли, что паломники сразу, как крик пацана услышали, смылись. А поищи-ка их в наших-то лесах! Да и искать особо никто не стал. Пошли к участковому, рассказали все, да только участковый наш… — Старик махнул рукой с огорченным видом. — Пока он проспался, пока похмелился, тут уж и Новый год наступил. В общем, так все и закончилось.

На следующий год паломники опять пытались зайти в деревню — только на сей раз вел их не Данила. Деревенские жители их разве что камнями не закидали. Позвонили в милицию, и паломников даже задержали, но потом отпустили. Еще пару-тройку раз в деревне появлялись какие-то люди, говорившие о святынях, но местные их просто выгоняли, как выгнали бы сейчас и Макара. А Степан Игнатов в том же году дом продал и уехал.

— Так про девушку никто не знает? — спросил Макар.

— Да что ты! — махнул рукой Иван Демидович. — Я ж тебе говорю, мы и не видали толком никого. Там у них и мужчины были, и женщины. А потом — они же в плащах каких-то с капюшонами шли, даром что август на дворе, лиц-то не разобрать.

— А где тот парнишка, который видел, как убивали женщину?

— Да его родители года два как в Германию уехали, — подала голос толстая пожилая женщина. — Они по соседству со мной жили. Всех своих забрали — и мать, и отца. Дом заброшенный стоит, смотреть жалко.

— Иван Демидович, так куда они все-таки шли? — вспомнил Макар. — Здесь разве есть какое-то место святое?

Вместо Ивана Демидовича ответила, сильно шепелявя, старуха в цветастом платке.

— Есть место, есть. Мы сразу-то не сообразили, а то бы знали, где их, прохвостов, искать. Километра три, а то и больше отсюда будет. Святое место, святое, только о нем мало кто знает.

— А что за место? — не выдержал Макар.

— Непонятное место, честно сказать, — проговорил Иван Демидович под неодобрительное ворчание старухи в платке. — Про него забылось постепенно, но раньше туда на поклонение ходили. Только сейчас говорят, что вроде как выдумки это все. Я полагаю, что выдумки и есть, но некоторые верят.

— Иван Демидович, как место называется? — взмолился Макар.

— Могила старца Луки, праведника и отшельника, вот как! — строго ответила вместо хозяина дома старуха.

Глава 11

Евгения Генриховна очень быстро поняла, что имеет в виду Бабкин, говоря о других возможностях.

— Вы хотите сказать, что Илону убил кто-то из живущих в доме? — с негодованием спросила она.

— Я не исключаю такого варианта, — деликатно ответил Сергей. — И хотел бы проработать его.

Он не стал добавлять, что данная гипотеза кажется ему сомнительной, но все равно нужно проверить и ее. Тем более что больше работать ему пока ее с чем.

— Но я недвусмысленно, кажется, объяснила вам, что заниматься нужно Затравой. Это его рук дело.

— Пока ваше предположение не подтверждается, — пожал плечами Бабкин. — Те люди, которые могли бы быть исполнителями, имеют алиби. Я проверял лично. Возможно, что Затрава привлек постороннего человека, и сейчас я выясняю, так ли это. Но на выяснение уйдет время, и, чтобы не тратить его зря, я предлагаю рассмотреть все варианты, как я вам сразу и советовал.

Евгения Генриховна вздохнула. Последние полчаса Бабкин вцепился в нее бульдожьей хваткой и не отпускал. Сергей был ленив, тяжел на подъем, но, начав заниматься делом, он отрабатывал его полностью. А потому выкладывал все новые и новые аргументы в пользу необходимости провести «домашнее» расследование.

— В конце концов, я просто поговорю со всеми, — сказал он наконец. — Не беспокойтесь, я вовсе не собираюсь никому вырывать ногти или пытать кого-то каленым железом.

— И вы думаете, что из разговора вам станет ясно, кто убийца? — скептически хмыкнула госпожа Гольц. — Почему же тогда следователь этого не выяснил?

«Потому что я умнее, — хотел ответить Сергей так, как отвечал в таких случаях Макар. — И потому, что милиция работает за зарплату, а я за гонорар. А еще потому, что на следователе кроме вашего еще десяток дел висит». Но вслух сказал другое:

— Я не отвечаю за следователя. Я отвечаю за себя. Если Ветрову убил кто-то из ваших помощников или… близких, то я его найду.

На властном, холеном лице Евгении Генриховны появилось выражение безразличия.

— Полагаю, вы зря потеряете время, но это ваше время. Что от меня требуется?

— Предупредить всех, чтобы отвечали на мои вопросы. Свободный доступ в дом для меня. Вот, собственно, и все. Сейчас я поеду по делам, а вы позвоните мне, когда переговорите с членами своей семьи.

Глядя из окна вслед здоровяку, шагающему к воротам, Евгения Генриховна подумала, что все идет совсем не так, как она рассчитывала. Что все идет очень, очень плохо. Она потерла висок, который время от времени начинал болеть, и подняла телефонную трубку.

Утром госпожа Гольц оповестила Бабкина, что он может начинать работать в ее доме.

Из данных, собранных операми, Сергей знал, что алиби есть только у самой Евгении Генриховны — она всю первую половину дня провела в офисе, где ее видели не меньше пяти человек. С ее сыном оказалось не так просто — Эдуард Гольц уехал с работы около половины двенадцатого и вернулся ближе к часу. Он утверждал, что выбирал подарок для жены, но консультант в магазине его не вспомнила. Его супруга находилась у себя в комнате все утро, точно так же как чета Бобровых. Хотя Алла Дмитриевна должна была в этот день проводить какие-то работы в галерее, но с утра она плохо себя почувствовала и осталась в особняке. А ее муж вообще не работает и редко выходит из дома.

«Так, кто у нас имеется еще? — размышлял Бабкин, перелистывая материалы дела. — Ага, дамочка, которая нашла тело. Та седая и очень расстроенная. Она в доме кем-то вроде поварихи является. Такая скорей бы подсыпала яду в одно из блюд, а чтобы душить… Секретарь находился в комнате Евгении Генриховны. Точнее, в кабинете. Что он там делал, интересно, целое утро? Вот, пожалуй, и все. Ах нет, у нас имеется еще один персонаж! Старик, живущий не в самом особняке, а в маленьком домике неподалеку. Раньше, кажется, такие назывались гостевыми. Тоже, по его словам, сидел там безвылазно и слушал радио. Что ж они все по своим норкам-то сидят?»

Так получилось, что свой собственный опрос Бабкин начал не так, как планировал, — не с маленькой жены Эдуарда Гольца, а с четы Бобровых. Просто когда Ольга Степановна отворила ему дверь, он сразу увидел их — супруги одевались в коридоре — и очень удивился.

— Прошу прощения, разве Евгения Генриховна не предупредила вас о моем визите? — вежливо поинтересовался сыщик.

— Видите ли, уважаемый, — начальственным тоном ответствовал Бобров. — Мы не можем подлаживаться под ваши визиты. Мы с Аллой Дмитриевной вернемся домой около семи, а сейчас разрешите…

И он сделал шаг к дверям. Но Бабкин стоял в проходе, как гора, и Игорь Сергеевич вынужден был остановиться.

— Позвольте же… — уже нервничая, сказал он.

— Вернитесь, пожалуйста, в дом, — без выражения предложил Сергей.

Ольга Степановна, взглянув на них, быстро ретировалась в кухню, и теперь Алла Дмитриевна попыталась перейти в наступление.

— Собственно, по какому праву вы нас задерживаете? — возмутилась она. — У нас, в конце концов, могут быть свои дела…

— Сейчас у вас их нет, — тем же деревянным голосом произнес Бабкин. — Пожалуйста, вернитесь в дом.

— Господи, да что вы заладили одно и то же, как попугай: вернитесь, вернитесь! Сказано вам, у нас дела! Мы приедем вечером!

— Пожалуйста, вернитесь в дом, — повторил Сергей, глядя поверх их голов.

Игорь Сергеевич внезапно почувствовал страх. Эта глыба, монотонно повторяющая одно и то же, производила жутковатое впечатление. Он слегка попятился и наткнулся на Аллу Дмитриевну.

— Аллочка, по-моему, он не в себе, — шепотом предположил Бобров. — Может, быстренько с ним побеседуем, а потом уж поедем?

— Слизняк! — также шепотом отозвалась его супруга, стаскивая высокие сапоги и обуваясь в туфли.

Бабкин ухмыльнулся про себя и пошел вслед за парочкой на второй этаж.

Зайдя в черно-белую комнату, Бобровы уселись: Алла Дмитриевна — в глубокое кресло, Игорь Сергеевич — на диван. Самому Сергею хозяйка кивком предложила занять стул. Тот скрипнул под крупным телом Бабкина, но устоял.

— Давайте мы с вами побыстрее все закончим, — предложил, нервничая, Бобров. — Нас люди ждут.