Нина Васина - Приданое для Царевны-лягушки
Выйдя на газон, Платон сбросил мокрые шлепанцы и пошел босиком. Эти тараканы, несомненно, уже выпущены в оранжерее. Может быть, их уже пожирает племя маленьких богомолов. Это все понятно. Непонятно одно - как он сам дошел до такого странного непротивления? Посторонние люди в его квартире, пианино с замками, три сотни богомолов в оранжерее... Предчувствие беды опять стиснуло сердце, но дождь-туман сразу же расслабил эту хищную хватку, обволакивая все собой, как ватой.
Платон пошел к дому. Спать.
Он спал дня три. Или четыре. Раз в день Гимнаст приносил поесть, после чего Платон запирался в спальне часа на два, потом бродил некоторое время по двору, беспрестанно зевая, и опять шел спать.
В четвертую трапезу (парочка кур-гриль, явно из придорожного кафе - еще теплые, завернутые в фольгу, рыбная нарезка, помидоры и большая дыня) Платон обнаружил, что ему больше не зевается.
- Вениамин звонил, - доложил Гимнаст. - Просил поговорить с тобой.
- Никого не хочу видеть, - категорично заявил Платон.
Гимнаст кивнул с пониманием, потом, убирая со стола, небрежно обронил:
- Платоша, это само не рассосется.
- Рассосется! - уверенно заявил Платон. - Вокруг меня плетется заговор, если меня не будет, заговор не сработает.
- И что, так и будешь здесь сидеть?
- Не твое дело.
- Спать по двадцать часов, есть и дрочить под видеокассеты?
- Убирайся, - спокойно приказал Платон.
- Хочешь, я девочек закажу из "Сакуры"?
- Отстань.
- Маленькие вьетнамки, хрупкие, совсем как девочки на твоих кассетах.
Платон тяжело посмотрел на Гимнаста. Тот на всякий случай отступил подальше.
- Закажи, - вдруг кивнул Платон. - Из "Сакуры". И еды закажи, вина хорошего. И этого... Скрипача. Помнишь, в прошлом году можно было пригласить скрипача по вызову. Виртуоз...
- Будет сделано, - засуетился Гимнаст. - Так я позову его?
- Кого?
- Веня ждет, согласишься ли поговорить.
- Он здесь?
- Здесь. Послал меня на разведку твоего физиологического состояния,
- Давно ждет?
- Час.
- В оранжерее был?
- Был.
Платон выбрался из-за стола, с удовольствием потянулся у окна, глядя, как племянник выгружает в оранжерею какие-то ящики.
- Розы привезли? - лениво поинтересовался он. Почувствовав напряженное молчание, поворачиваться к Гимнасту не стал, только плечами дернул.
- Это Веня мышей привез, - решился Гимнаст. - Я попросил.
- Мышей... - задумчиво протянул Платон. - Если мне память не изменяет, год назад ты с большим трудом избавился от мышей в подвале. А теперь завозишь их в дом ящиками?
- Это другие мыши. Они... Они белые с красными лапками.
- Это, конечно, меняет дело...
- Они не попадут в подвал. Обещаю. Подойдя к садовнику вплотную, Платон внимательно всмотрелся в его лицо.
- Гимнаст, - тихо спросил он, - ты их живыми режешь на кусочки?
- Господь с тобой, Платоша, - так же тихо ответил Гимнаст, шаря глазами по лицу Платона, - я их сначала - эфирчиком, эфирчиком... Сам говорил бледненькие детки, прозрачные почти. Я это... нечасто. На следующую неделю я рыбу заказал. С душком чтобы...
- Тони! - закричал Веня с улицы. - Я мышей тебе привез!
Для разговора устроились на террасе.
- Гимнаст сказал, что ты не здоров и нужны белые мыши. Я привез почти двести штук. Тебе хватит на первое время?
- На первое время? Мне?! Конечно, конечно... - пробормотал Платон.
- Тони, у меня проблема. Тебя можно загрузить?
- Ну, - задумался Платон, - попробуй... Деньги?
- Нет. Понимаешь, я ничего почти не потребляю, а вижу ее каждый вечер.
- Скажи пожалуйста!.. - с участием пробормотал Платон. - Почти - это как?
- А вообще никак! Позавчера две затяжки сделал на "Крыше", а больше - ни капли. Ничего. Федька из дома не выходит совсем, мне приходится самому - за рулем, понимаешь?
- Понимаю. А она... которую ты видишь, это кто?
- Тут такое дело. Сначала она появлялась только ночью, так Федька сказал. А последние дни ходит, не прячась, и днем. Вчера Федьке нужно было ехать на разборку. Не волнуйся, это по старым нашим делам. Так вот. Она поехала с ним. В таком виде, как раньше - ночью. Пацаны отпали, как подстреленные. Федька не хотел ее брать, она настояла. И что ты думаешь?
- Что? - спросил ничего не понимающий Платон.
- Никакой разборки! Пацаны слюни распустили, и все дела.
- Ты так и не сказал, кто это?
- Так ведь жена Федьки, кто же еще! - нервно заявил Веня и встал из качалки, не справившись с накатившим возбуждением.
- Ага... - покивал Платон. - Значит, Илиса...
- Он ее Васькой зовет.
- Федор зовет Илису Васькой? - удивился Платон.
- Да. Говорит, что так ему лучше разобраться, кто где, понимаешь?
- Вениамин, я ничего не понимаю, - решил сознаться Платон пусть даже ценой потери авторитета в глазах племянника. - Ни слова не понимаю.
- Ну, блин, днем Квака - это Квака, понятно? - Веня забегал по террасе, отчего Платону пришлось наклониться в качалке и вертеть за ним головой.
- Допустим. Не кричи. И перестань бегать.
- А ночью - телка зашибенная, глаз не отвести! Квакой же такую не назовешь? Илисой - тоже, потому что они как небо и вода!
- Какая вода?.. - совсем запутался Платон. Остановившись, Веня с сочувствием посмотрел на него.
- Надеюсь, мыши тебе помогут. Гимнаст сказал, что в твоем тяжелом случае нужна теплая кровь животного. Врубись, Тони! Ночью Квака превращается в такую красотку, от вида которой у мужиков происходит разжижение мозгов. А теперь - и днем. И заметь - никаких облизываний!
- А эта, как сказать?.. Квака, она куда девается, когда появляется красотка?
- Никуда не девается. Федор сказал, что они обе - это одно и то же.
- Одно и то же... А ты что думаешь обо всем этом?
- Я ничего не думаю. Я теперь дома не ем. И не пью, - уточнил Веня, вернувшись в качалку. - И комнаты проветриваю по два раза в день.
- Не ешь? Ну конечно, раньше такое случалось после облизывания фотографий, ты говорил. Ты думаешь, Илиса что-то подсыпает тебе и Федору в еду?
- После разборки я так не думаю. Шестерых взрослых мужиков так просто не обкуришь.
- А что Аврора? Что она думает на эту тему? - спросил Платон. - Она же тоже должна видеть эту красавицу!
- Аврора на эту тему ничего не думает. Говорит, что это всем нам божье наказание. Тони, я чего приехал. Сегодня утром она подошла и села ко мне на колени.
- Аврора? - ужаснулся Платон.
- При чем здесь Аврора?! - опять вскочил Веня. Помолчав, Платон осторожно поинтересовался:
- А ты что?
Веня, судорожно вздохнув, крепко зажмурился и вместо ответа попросил:
- Тони, вернись домой, очень тебя прошу. Не знаю, чем ты заболел, но если тебе нужна теплая кровь, чтобы выздороветь, я привезу медвежьей, или львиной, если нужно. Какая от мышей польза может быть? Вернись, Тони, а то беда будет.
- Послушай, Веня, я не знаю, что тебе наговорил Гимнаст...
- Он сильно за тебя переживает, - перебил Веня. - Говорит, когда ты долго без работы, ты начинаешь страдать и бродить по ночам в поисках теплой крови. Сказал, что мыши - реальный вариант, потому что их продают в магазинах как корм для некоторых редких домашних животных. Крокодилов всяких.
Тут, конечно, Платон тоже не усидел в плетеной качалке. Походил, постукивая по перилам, словно проверяя их на прочность. Отогнал осу от графина. Посмотрел на Вениамина долгим изучающим взглядом.
- Медвежья наверняка лучше будет, - пробормотал Веня, съежившись.
- Несомненно, несомненно, - кивнул Платон. - А где ты возьмешь медвежью или львиную кровь?
- Это - запросто. В зоопарке, - удивленно пожал плечами Веня.
- Сядь, Вениамин, - попросил Платон. Дождался, пока племянник устроится удобнее. - Ты хочешь сказать, что можешь убить большое красивое животное только потому, что какой-то человек скажет тебе...
- Зачем же убивать? - опять перебил Веня.
- А как иначе?
- Как ты делаешь, - уверенно ответил племянник. - Завалить, надрезать вену на ляжке, собрать, сколько нужно, крови и заклеить ранку пластырем.
- Ага-а-а... - протянул Платон. - Завалить, а потом заклеить ранку пластырем...
- Гимнаст сказал, что ты такое иногда проделываешь с совхозным быком.
- С кем?.. - пошатнулся Платон.
- С быком-производителем из ближайшего совхоза. Я, конечно, - не ты, медведя голыми руками не завалю. Сначала придется выстрелить усыплялкой, Федька знает, как ею пользоваться - стрелял в обезьяну.
- И что?..
- Ничего получилось. Повеселились...
- Знаешь что, Вениамин. Ты возвращайся в Петербург. А я вскорости приеду. Завтра же и приеду, - решился Платон.
- Без базара? - прищурился Веня.
- Да. Я приеду. Соберусь, улажу кое-какие дела. И появлюсь.
- Значит, я могу не привозить сюда послезавтра еще сотню мышей?
- Э-э-э... Не надо. Не надо, родной. И зоопарк тревожить тоже не надо. Я, если приспичит, прогуляюсь, завалю быка... - Платон подталкивал племянника к выходу.
- А сегодня? Сегодня приехать не сможешь? - с надеждой цеплялся глазами за лицо дядюшки Веня.
