Пуговицы - Ида Мартин
– Ура! – закричала Даша, как только открыла дверь. – Ты проспорил! Она пришла!
Схватив мою руку, она поспешно втянула меня в квартиру, после чего, занырнув с головой под вешалку, достала новенькие женские тапочки с незабудками на голубой пластиковой подметке.
– Ничего себе! У тебя обновка?
– Это Слава тебе купил.
Я застыла с курткой в руках.
– Не стоило… Мне и собаки нравились.
– Правда? Хочешь их? Сейчас принесу.
Не успела я и глазом моргнуть, как девочка вихрем умчалась в комнату и тут же вернулась с собаками. С кухни сильно пахло чем-то сладким, горячим и вкусным.
– Пироги печете? – удивилась я.
– Да нет. – Даша махнула рукой. – Это печеные яблоки с медом и корицей. Вкуснота! Обожаю. Любишь?
– Кажется, я не пробовала.
– Никогда-никогда? – Она удивленно распахнула глаза. – Ну ты даешь! Твоя мама не печет яблоки?
– Нет.
– А моя…
Глубоко вдохнув, девочка вдруг замерла на полуслове и как будто перестала дышать.
– Яблоки я и сама умею готовить.
– Какая ты молодец!
– Разве это молодец? Вот жульен научусь делать, тогда буду молодец.
– Любишь готовить?
– Конечно. Как можно не любить готовить? Это же интересно и вкусно.
– То… Слава тоже готовит?
– Разумеется.
– Что вы там встали? – Томаш показался в дверях. – Даша, яблоки сейчас в кашу превратятся.
– Ой! – Широко размахивая локтями, девочка полетела на кухню.
Томаш был в темно-синей рубашке поверх белой футболки и джинсах.
– Спасибо за тапочки.
– Надеюсь, с размером угадал.
Я отложила собак и сунула ноги в незабудки.
– Угадал.
Он удовлетворенно кивнул и опустил глаза. На секунду мне показалось, что он смущен.
– Иди мой руки, – поймав мою улыбку, велел он.
Его родительский тон позабавил еще больше. Очевидно, если он и планировал расправиться со мной, то явно не сейчас.
Посреди квадратного кухонного стола стояла большая чугунная сковородка без ручки. Томаш снял крышку, и из-под нее повалил ароматный пар. А когда его клубы рассеялись, внутри обнаружилась тушеная картошка с мясом и кольцами лука.
– Садись здесь. – Даша показала пальцем на одну из табуреток. – Это мое место, но я его уступаю тебе.
Кухня у них была малюсенькая, еще меньше, чем наша. Стол стоял под окном, между плитой и стеной с навесными полками. Сидеть за ним могли только трое.
– Спасибо! – Я села.
– Знаешь, почему это место лучшее? – Даша расположилась напротив. – Потому что в стене батарея.
Я прижалась спиной к стене и почувствовала блаженное тепло.
– У вас хорошо, а у нас почти совсем не топят.
– У нас тоже было холодно, пока Слава в ЖЭК не сходил и не пожаловался. Они пришли и все отрегулировали.
– Не знала, что это можно исправить.
– Можно! – Томаш взял мою тарелку и положил картошку. – Исправить можно почти все, было бы желание.
– Очень вкусное мясо, – обжигаясь от нетерпения, похвалила я. – Невероятно вкусное.
– Просто удивительно, что ты не ела печеных яблок, – влезла Даша. – Сейчас это съедим и попробуешь.
– Обязательно.
– А у тебя есть сестра или брат?
– Нет.
– Наверное, очень плохо, когда ты одна?
– Мне не с чем сравнивать.
– А почему тебя зовут Микки?
– Это прозвище. Папа так называл. Как мышонка.
– Мне нравится Микки. Тебе подходит.
– Почему?
– Не знаю. Просто привыкла, что это ты. – Она повернулась к брату: – Тебе нравится?
Тот пожал плечами:
– Я тоже привык.
– А меня в новой школе все только по фамилии называют, – пожаловалась Даша.
– У вас необычная фамилия.
– Это мамина. Ее папа из Польши. Но мы его никогда не видели. Он нашу бабушку бросил. Даже не женился на ней, а она все равно маме дала его фамилию. Или, может быть, это было его имя… – Даша задумчиво почесала лоб.
– Хватит болтать, – одернул ее Томаш. – Остынет все.
– А ты любишь «Джаст Дэнс»? – Даша промолчала едва ли полминуты.
– Танцевальная игрушка?
– Да-да. – Она закивала, и косички весело запрыгали. – Сыграешь со мной?
Девочка разговаривала много, торопливо, перескакивая с темы на тему, словно опасаясь, что я в любой момент могу встать и уйти. Порой, начиная фразу, она резко замолкала, сообразив, что может сболтнуть лишнее, и я старалась ничего особенного не спрашивать и поддерживать безобидные разговоры про школу, учителей, игры, музыку, чтобы не провоцировать ее. Томаш в основном молчал. Сидел ровно, спину держал прямо, ел спокойно, будто даже нехотя, на меня не смотрел. А когда он протянул руку к моей тарелке, спрашивая, можно ли забрать, я вдруг спохватилась. Съедено было едва больше половины. Надо было сразу предупредить, что это для меня много. Но я сразу слишком жадно накинулась на еду и теперь с трудом могла впихнуть в себя хотя бы кусочек.
– Я доем, – пообещала я, с ужасом прикидывая, сколько времени для этого потребуется.
– Можешь не доедать. – Даша выхватила тарелку у меня из-под носа. – Слава не будет ругать. Он за еду не ругает.
Томаш подтвердил, и я облегченно выдохнула.
– Меня в детстве бабка запугивала, что если не буду есть, то умру и меня похоронят в общей могиле на безымянном кладбище, где хоронят всех плохих и непослушных детей. И ко мне на могилу никто никогда не придет, потому что о плохих детях никто никогда не вспоминает.
Даша ахнула, прикрыв рот ладонью:
– Это же очень страшно.
– Страшно, – подтвердила я. – Но я все равно тайком выкидывала остатки в туалет. Раз уж я так и так плохая, то меня в любом случае похоронят на этом кладбище, сколько бы я ни съела.
– Почему это ты плохая? – Даша любопытством распахнула глаза.
– Там много разного было, – усмехнулась я своим воспоминаниям.
– Расскажи, пожалуйста, – взмолилась она.
– Давай в другой раз, а то твоему брату скучно.
Складывая тарелки в раковину, Томаш обернулся:
– Наоборот, это как раз самое интересное.
На столе под моим локтем завибрировал телефон. На экране выплыло сообщение от Бэзила: «Когда
