Последнее испытание - Туроу Скотт
– Мне тоже было очень приятно, – говорит Стерн, снова отмечая силу ее пожатия.
Опираясь на трость, он медленно спускается по лестнице, преодолевая лишь по одной ступеньке и становясь обеими ногами на каждую, прежде чем сделать следующий шаг. Оказавшись внизу, он поворачивается лицом к хозяйке, чтобы помахать ей рукой на прощанье.
Свет галогенных светильников, висящих по периметру дверного проема, падает на доктора Макви сзади, делая ее наряд почти прозрачным. Знает ли она об этом? Скорее всего, да. Выглядит она очень хорошо.
Ответно помахав адвокату рукой, она шагает обратно через порог, чтобы вернуться в дом, но вдруг оборачивается.
– Приезжайте, когда все это закончится, Сэнди, – говорит она, прежде чем окончательно исчезнуть за дверью.
III. Мошенничество
Неделя вторая
12. Капитал, вложенный с риском
Мозес и Фелд уже нанесли несколько сильных ударов, назвав Кирила убийцей. С утра в понедельник они снова возвращаются к более привычному для федеральных прокуроров и их сотрудников занятию – изображению Пафко как жадного жулика. Обвинения против «белых воротничков» почти всегда включают в себя пункты, подразумевающие, что кто-то нарушил закон с целью сделать большие деньги. После нескольких десятилетий юридической практики Стерн склоняется к тому, чтобы рассматривать алчность как довольно неуклюжую формулировку, за которой зачастую скрываются более сложные мотивы – например, жажда власти или славы, которые, в свою очередь, маскируют тяжелый комплекс неуверенности в себе. Однако большинство присяжных живут в мире, где у многих людей, в том числе и у них самих, существуют финансовые проблемы и трудности. Поэтому прокурорам зачастую без труда удается убедить их в том, что богатые – не такие люди, как они сами, и что те, кто добился успеха, собственно, и богаты только потому, что ради денег готовы на все.
Чтобы доказать это в отношении Кирила Пафко, гособвинение приглашает в зал суда доктора Яна Вейлла, президента компании «Мединвест» – венчурного фонда, которым владеет консорциум трех крупнейших в стране инвестиционных банков. Доктор Вейлл – стройный мужчина приятной внешности. Ему лет сорок пять. Одет он в безукоризненный синий костюм и такую белую рубашку, что, кажется, будто она светится. Вид и манеры у него настолько самоуверенные, что со стороны его поведение даже кажется несколько оскорбительным по отношению к окружающим. Он отвечает на вопросы так быстро и бойко, что, наверное, у кое-кого из мужчин, сидящих в ложе присяжных, вполне может возникнуть тайное желание перелезть через барьер и отвесить мистеру Яну Вейллу пару хороших оплеух.
Еще в сентябре Стерн провел часовую встречу с Вейллом в его офисе на Уолл-стрит, и у адвоката сложилось более или менее благоприятное впечатление об этом человеке. Он явно принадлежит к тем людям, которые верят, что для того, чтобы наслаждаться всеми благами жизни, человек должен прикладывать усилия. Смех у него визгливый, клекочущий и такой громкий, что, как показалось Стерну, от него буквально трясутся стены. Старому адвокату довелось многократно слышать этот звук, поскольку во время разговора в офисе у Вейлла в паузах между ответами на вопросы хозяин то и дело принимался хохотать, указывая Стерну на предметы интерьера, которые самому ему казались уморительными. Взрыв смеха вызвал у него, к примеру, кусок янтаря, который, согласно рассказу самого Вейлла, свалился ему на ногу, когда он был в Амазонии; многочисленные фото, которые он, любитель полетов на воздушных шарах, сделал, находясь в воздухе; наконец, недавно выданный сертификат Комиссии по ценным бумагам и биржам, касающийся сделки, в ходе которой «Мединвест» покупал некую компанию. В документе начальник юридической службы компании, которую приобретал фонд Вейлла, именовался человеком, «обладающим большим опытом непрозрачных операций за рубежом».
Сейчас мистер Вейлл отнюдь не демонстрирует сдержанности, нервозности или скованности, характерных для большинства людей, вызванных в федеральный суд в качестве свидетелей. Вместо этого он, наклонившись вперед, мгновенно отвечает на все задаваемые ему вопросы и при этом все время широко улыбается.
На начальной стадии развития «ПТ» «Мединвест» обеспечивал компании значительную часть ее финансирования – в обмен на долю в компании, которая с течением времени росла. Когда начались клинические испытания «Джи-Ливиа», акции «ПТ» стали продаваться на свободном рынке – для того чтобы компенсировать соответствующие расходы. Кирил остался самым крупным держателем бумаг «Пафко Терапьютикс», далее по объему доли шли «Мединвест» и Истонский университет. Все надеялись, что вложения в компанию окупятся сторицей, а это должно было произойти, если препарат одобрят. Ожидалось, что после этого благодаря высоким доходам от продаж «Джи-Ливиа» цена акций компании вырастет, а это, скорее всего, приведет к выкупу компании одним из крупных игроков фармацевтического сектора, располагающим достаточным капиталом и технологической базой, чтобы наладить реализацию лекарства по всему миру. Этот план прекрасно осуществлялся, возникла вполне реальная перспектива продажи «ПТ» компании «Толливер» – и тут в августе 2018 года в «Джорнэл» появилась та злополучная статья.
Вейлла допрашивает Дэн Фелд – похоже, ему решили поручить опрос всех свидетелей, выступающих со стороны гособвинения. Ведение подобного судебного процесса – очень трудоемкое дело для прокуроров. Каждый день после заседания суда Мозесу приходится заниматься добрым десятком чрезвычайно важных проблем и не терпящих отлагательства вопросов – таких, например, как организация следственных действий и разрешение споров по другим делам, находящимся в производстве. Все они требуют решения. Это означает, что Мозес вынужден ограничивать время, которое он может посвятить делу «США против Пафко». Соответственно, увеличивается и груз повседневной работы по этому делу, ложащийся на плечи Фелда.
Фелда часто называют самым умным из помощников Мозеса (правда, многие шутят, что эту оценку распространил в обществе сам Фелд). Покинув должность в офисе Сонни, он, прежде чем стать помощником Мозеса, какое-то время являлся так называемым независимым юридическим служащим. К его услугам часто прибегал член Верховного суда США Антонин Скалиа, известный своей открытостью к проведению дискуссий. У Дэна репутация человека, который умеет решать юридические проблемы, анализировать улики и показания и составлять справки и аналитические записки вдвое быстрее, чем любой из его коллег. Он довольно славный молодой человек за пределами зала суда, но во время судебного процесса бывает напряжен, словно струна рояля, и склонен к агрессивным заявлениям. Они уже привели к нескольким ошибкам со стороны обвинения. Стерн видит, что Мозес наблюдает за Фелдом с гораздо большей озабоченностью, чем в начале процесса. Конечно же, старый адвокат понимает, что, вероятно, то же самое можно сказать и об отношении Марты к нему самому, она тоже то и дело поглядывает на него.
Стерн и Марта сошлись во мнении, что прокурор и его команда совершают ошибку, пытаясь представить подсудимого как человека, который нарушил закон из-за собственной алчности. Да, стоимость пакета акций Кирила после одобрения «Джи-Ливиа» по результатам клинических испытаний взлетела до небес. Да, упоминание о том, что на максимуме она превышала 600 миллионов долларов, скорее всего, вызовет у присяжных возмущение. Но линия, которой следует обвинение, весьма уязвима, и во время перекрестного допроса свидетелей Стерн намерен это доказать.
– Скажите, мистер Вейлл, как член совета директоров «ПТ» и ключевой инвестор вы отслеживаете продажи акций компании так называемыми корпоративными инсайдерами, то есть сотрудниками компании, другими членами ее руководства и прочими людьми такого рода?
– Это моя обязанность, – говорит Вейлл.
– А вы можете вкратце объяснить, что такое план 10б5-1?
